Название: Общество ценителей культуры
Автор: Kirisaki Daiichi Team
Бета: Kirisaki Daiichi Team
Сеттинг: День тайми-вайми - Возраст!АУ
Размер: 1500 слов
Пейринг/Персонажи: Киеши Теппей, Ханамия Макото
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Краткое содержание: Теппей унаследовал от деда место в одном почти тайном обществе.
Примечание/Предупреждения: написано на ключ "киехана - чаепитие"
Колено понемногу начинало ныть, и Теппей уже с горечью предвкушал, как будет вставать, когда окончится церемония. В любом другом обществе ему было бы не стыдно опереться рукой об пол или даже попросить помощи: быть хромым не зазорно, да и потом, двоих стариков, сидящих возле чайного мастера, так и так будут поднимать – самим встать уже не получится.
Но рядом в идеальной, как по линейке выверенной позе сидел Ханамия, подносил к лицу и передавал дальше сосуды с чаем так непринужденно, словно его гейши воспитали, и сохранял на губах легчайшую полуулыбку, от которой – Теппей готов был поклясться в этом – все мимические мышцы подвижного лица уже ныли не хуже, чем Теппеево колено. И при таком соседстве Теппей просто не мог выказать слабость. Не эту слабость.
Какие демоны занесли Ханамию на эту церемонию, Теппей себе примерно представлял. Он сам-то явился как замена деду: тому здоровье уже не позволяло выезжать надолго и тем более часами сидеть в официальной позе. Скорее всего, Ханамия тоже представлял свою семью – отца или деда. Кем они были, Теппей как-то никогда не интересовался, а сейчас думал: может, старшие поколения их родов водили знакомство? Может, повернись все иначе, и они с Ханамией могли бы быть друзьями детства…
Чайную церемонию заказывало общество ценителей национальной культуры, основанное еще при императоре Мэйдзи. Как понял Теппей из рассказов деда, постепенно из дискуссионного клуба это общество превратилось едва ли не в масонскую ложу, где заседали наследники тех, первых ценителей. Дед настойчиво убеждал Теппея не отказываться от такого наследства: в разные времена в обществе состояли очень интересные, важные и полезные люди, связи с которыми могли бы пригодиться в жизни.
О да, думал Теппей, Ханамия – это как раз то, что в жизни просто необходимо. Ложка дегтя в бочке меда. Даже в счастье найдется место страданию, мементо мори и все такое. Баскетбол закончился вместе со школой, а Ханамия остался сувениром из прошлого на вечную память.
Чай, как и полагается на чайной церемонии, был густой и горький, а цветом сильно напоминал спортивную форму Кирисаки Дайичи. Кимоно Ханамии тоже… напоминало. Может, оно специально было так подобрано, кто знает. Ханамии шел изумрудный цвет.
Свою реакцию на Ханамию Теппей мог бы, пожалуй, сравнить с ощущениями человека, который в детстве сильно обжегся раскаленным маслом, а теперь вынужден готовить темпуру. Все безопасно, все под контролем, и все же внутри что-то сжимается, и старый ожог напоминает о себе фантомной болью, и хочется отодвинуться, отвернуться, уйти. Вот и сейчас: Ханамия ведет себя безупречно, он не уронит чашку с кипятком на соседа, не вывернет чайную гущу на чужие колени, даже не пихнет втихомолку под локоть. Это слишком чопорное собрание, чтобы он мог себе позволить мелкие шалости. Да, в конце концов, он уже слишком взрослый для таких игр. Теппей в полной безопасности.
И все же очень хочется отодвинуться.
Теппей никогда, никогда не демонстрировал окружающим эти свои глупые страхи. Он встречал опасность лицом и шел ей навстречу, он смеялся, он подавлял великодушием… и боялся все равно.
Ханамия сегодня был вежлив и немногословен, совершенно в рамках протокола, по которому им, младшим на этом собрании, следовало не раскрывать рта, пока их не спросят о здоровье старших родичей. Ханамия даже не глянул на Киеши лишний раз, только учтиво кивнул, проходя к своему месту. По тому же протоколу они сидели рядом, на самых малопочтенных местах. Ничего личного.
Церемония заканчивалась, наступало время для обсуждения испробованного чая, обстановки чайного домика, для легких бесед о прекрасном.
– …твоего досточтимого деда, Ханамия-кун… – долетело до Теппея, и он поспешил отвернуться, чтобы не подслушивать. Однако слишком подчеркнуто обращать к соседу спину тоже было неприлично, и волей-неволей Теппей слышал обрывки разговора. Дед Ханамии был, судя по всему, каким-то дипломатом… шпионом он, по-видимому, был – иначе Теппей никак не мог истолковать многозначительные паузы и странные фигуры речи. Ханамия отвечал почтительно, но бойко – видимо, готовился поддерживать общение подобного рода.
К самому Теппею никто с вопросами не полез, и он этому малодушно радовался. Он многое мог бы рассказать о здоровье деда в последнее время, но как раз об этом на чайной церемонии говорить нельзя было ни в коем случае, а надлежало упоминать о былых деяниях, про которые Теппей слышал только краем уха. Дед в зрелые годы был довольно крупным чиновником и часто говаривал, что о многом не имеет права распространяться вслух. Теппей даже как-то гордился тем, что деду доступны государственные тайны, а теперь вот с ужасом понимал, что эти тайны обернулись против него.
Наконец заседание завершилось, собравшиеся зашевелились свободнее, в помещении поднялся сдержанный гомон, и Теппей сообразил, что по все тому же протоколу самым молодым следует покидать чайный домик первыми. К счастью, отсюда не требовалось выползать на четвереньках – в кимоно Теппей этот фокус точно провалил бы, – но было необходимо встать, а колено бастовало.
Ханамия рядом легко и плавно поднялся на ноги, и через мгновение у Теппея перед носом оказалась протянутая рука.
Теппей чуть не заскрежетал зубами. Отвергнуть руку помощи прилюдно было совершенно невозможно. Принять – значило унизиться, пусть только в глазах своих и Ханамии. Этого было достаточно: проиграть Ханамии Теппей не желал ни за что.
И он готов был гордо сделать вид, что не заметил великодушного предложения помочь, и встать самостоятельно. Но в ушах как наяву зазвучал голос деда, пославшего Теппея на встречу вместо себя. Репутация. Фамильное достояние. Связи. Это нельзя было просто взять и выбросить в грязь.
Теппей сжал ладонь Ханамии и встал рывком, на мгновение повиснув на нем всем весом. Ханамия тихонько крякнул от натуги и очень постарался не измениться в лице.
Совсем рядом прозвучал негромкий смешок. Это был тот еще не старый мужчина, который разговаривал с Ханамией. Если Теппей ничего не перепутал, мужчина сейчас занимал пост советника при министре образования.
– Сделайте лица попроще, молодые люди, – посоветовал он, не скрывая легкого ехидства. – Как я погляжу, ваши связи на редкость прочны, но выполнены из колючей проволоки.
На это нужно было что-то ответить, более того, по-видимому, был и на сей счет какой-то протокол, но Теппей не знал – какой.
Ханамия знал.
– Мы готовы внять мудрости сенсея, – пропел он и дернул Теппея за руку, намекая, что нужно поклониться.
Советник посмотрел на них острым взглядом из-под тяжелых век.
– Здесь заканчиваются детские игры, – произнес он тихо. – Желаете ли вы того или нет, вам придется унять свою вражду. Или покинуть это общество до тех пор, пока не повзрослеете.
Он кивнул им и отступил на шаг, давая понять, что разговор окончен.
Ханамия, так и не отпуская руки Теппея, почти вытащил его наружу и зашагал по дорожке к выходу из садика, едва различимо шипя что-то себе под нос. Выпихнув Теппея за ворота, он встал перед ним и уставился глаза в глаза. В его взгляде плескалось бешенство и что-то еще, чему Теппей названия не знал.
– Как же, как же, все здесь так рады видеть внука досточтимого Киеши-сана, – промурлыкал он и тут же, без театральной паузы, ощерился: – Это ты, что ли, ожидал услышать?! Ты ведешь себя как неотесанный болван! Полено дубовое из глухой деревни!
– Тебе-то какое дело до этого, Ханамия? – Теппей так удивился, что даже не обиделся. Хотя он-то считал, что держал лицо и даже проявил некоторое изящество. – Ты же только лучше смотришься на моем фоне.
– Идиот! – завопил Ханамия сдавленным шепотом. Ворота приоткрылись, выпуская еще одну группу гостей; Ханамия изобразил лицом симпатию, подхватил Киеши под локоть и поволок в сторону. – На тебе вот такенными иероглифами начертано, что мы знакомы и не в ладах. Ты мне всю репутацию на корню обрубил!
– Твою репутацию?! Какую?
– Абсолютно. Бесконфликтного. Человека. Дубина, – четко артикулировал Ханамия, выпустил руку Киеши и демонстративно побился головой о ближайший фонарный столб.
Теппей закашлялся.
– Ты-ы?! Бесконфликтный? Думаешь, хоть кто-то на это купился, Ханамия?! Это ж волки и акулы бизнеса и политики! Ты их рассчитываешь обмануть?
Лицо Ханамии на мгновение очень напомнило его же жуткую гримасу тогда, в конце матча.
– Только не ори, – торопливо попросил Теппей. – А то уже точно никого не убедишь.
Ханамия захлопнул рот с отчетливо слышным лязгом зубов.
– Надо было тебе шею тогда ломать, а не ногу, – сказал он с тоской. – Что ж я добрый-то, когда не стоило бы. – Он полез в рукав за телефоном. – Давай, калека, подвезу тебя.
– С чего вдруг, – осторожно осведомился Теппей, – опять доброта-то прорезалась? – возвращаться домой пешком ему не хотелось совершенно, как не хотелось и тратиться на такси, но предложение Ханамии выглядело как минимум подозрительно. Старые опасения снова вскипели густой мутью.
– Одно слово – полено, – Ханамия вздохнул. – Нам велено помириться, ты что, не слышал?
– А что, это приказ, обязательный к исполнению?
Ханамия посмотрел снизу вверх как-то странно, словно Теппей заговорил вдруг на понятном, но иностранном языке.
– Это же ты сам только что сказал про волков и акул. Ты что, реально такой тупой, Киеши? Ну, я не знаю, попроси… досточтимого деда, чтобы он тебе объяснил, как тут делаются дела. – Он набрал номер, сказал что-то неразборчиво, и в конце улицы тут же зажглись автомобильные фары. – Чтоб ты понимал. Два раза объяснять не буду. Нам необязательно становиться друзьями – лично меня от такой перспективы тошнит заранее, – но мы должны вести себя дружелюбно и… гадость какая… по-товарищески. Иначе нас тихонечко выкинут из этого серпентария. Тут, знаешь, ходит валюта подороже, чем больная коленочка или школьный чемпионат. Но если тебе все это не нужно, можешь выметаться из общества, ты существенно облегчишь мне жизнь.
Договаривая последние слова, Ханамия рухнул на заднее сиденье подъехавшей машины.
На размышления Теппею хватило секунды.
– Даже не надейся… старый приятель, – сказал он, улыбнулся как можно лучезарнее и опустился на сиденье рядом со страшно скривившимся Ханамией. – Я еще не знаю, зачем мне это нужно, но будь уверен: я умею вести себя по-настоящему дружелюбно. Хочешь, и тебя научу?
@темы: Внеконкурс, Фанфик, The Rainbow World. Другие миры, День тайми-вайми, Kirisaki Daiichi Team, Возраст!AU
-
-
28.05.2016 в 22:15и почему эта фраза звучит ТАК угрожающе?
Команда, спасибо БОЛЬШУЩЕЕ за то, что продолжаете радовать
-
-
28.05.2016 в 22:24-
-
28.05.2016 в 22:34Зато им скучно не бывает.
Спасибо!
-
-
29.05.2016 в 01:24Шикарная идея, но хочется побольше об этом почитать!
Ханамия удивительно живой) А Теппей и правда полено.
-
-
29.05.2016 в 02:07спасибо большое
-
-
29.05.2016 в 09:15здесь я взвыла))
Спасибо, отличный текст))
-
-
01.06.2016 в 13:33-
-
01.06.2016 в 14:18Fate-chan, во-во!
Soleillo, John Marcone, да-да, вот именно такой бесконфликтный
Dareios94, автор отдает себе отчет, что это завязка к макси, но поскольку о внутренней общественно-политической кухне Японии знает примерно ничего и вряд ли найдет где выяснить больше, - увы!
Stella Del Mare, а если не послушаешь - огребешь
Оми, мерси
-
-
04.06.2016 в 00:12-
-
04.06.2016 в 01:35-
-
04.06.2016 в 11:34-
-
04.06.2016 в 12:32-
-
04.06.2016 в 12:50