Автор: Touou Team
Бета: Touou Team
Сеттинг: антиутопия
Размер: 10900 слов
Пейринг/Персонажи: Аомине Дайки/Кисе Рета, Момои Сацуки, Имаеши Шоичи
Категория: слэш
Жанр: юмор, романс, антиутопия!лайт
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Чтобы предотвратить эпидемию самоубийств, в недалеком будущем Япония ввела в использование программу, которая анализирует записи и фотографии пользователей в социальных сетях и вычисляет, насколько счастлив человек. Если человек несчастен, принимаются меры. Ведь государство заботится о своих гражданах
Ссылки для скачивания: .doc, .rtf
В довершение всего автомат отказался продать ему любимую минералку. Бутылки стояли ровными рядами за прозрачной витриной, и кнопки выбора приглашающе мигали, но Дайки уже трижды нажал А14, а на экране каждый раз загоралось: «Ваш выбор В21, подтвердите, пожалуйста, платеж». Желоб, куда выпадали покупки, издевательски ухмылялся черным провалом.
Сволочь. Дайки стукнул кулаком по витрине, и из эйч-браслета на руке раздалось:
— Ваш индекс счастья сегодня составляет двести тридцать четыре пункта, что на двести шестьдесят шесть пунктов ниже рекомендованного Министерством душевного здоровья уровня.
На браслете на секунду вспыхнул индикатор — и автомат с водой тихо загудел, бутылки в верхнем ряду начали переливаться всеми цветами радуги.
«Будьте счастливы, будьте счастливы сегодня, Аомине-сан! Будьте счастливы, будьте счастливы, живите до ста лет!» — запел автомат противным бодрым голосом. Витрина потеряла прозрачность, заполнившись золотым фоном, и Дайки закатил глаза, уже зная, кого увидит.
«Кисе Рета — самый счастливый человек этого дня! Самый счастливый человек Кисе Рета пьет воду «Evelan»! Купите и себе глоток счастья!» Кисе помахал зажатой в руке бутылкой и, весело подмигнув, растаял — а над бутылками «Evelan» в ячейке В21 остались гореть огоньки.
Вряд ли по вкусу эта самая «Evelan» отличалась от минералки, которую выбрал Дайки. Черт, да он у своей даже название производителя не знал, просто этикетку помнил — с зелеными горами и морем.
От всего этого звона и мерцания во рту стало противно. Дайки уставился на подсвеченные бутылки и скривился — теперь казалось, в них приторная сладкая гадость, от которой люди начинают дебильно улыбаться, а только Кисе мог позволить себе это и все равно выглядеть привлекательно.
И вообще, Дайки не хотел улыбаться, он хотел пить.
— Какую тебе?
Дайки вздрогнул — не заметил, как подошел Имаеши.
— Вот эту, — ткнул он в этикетку с горами и морем. Присмотрелся к надписи заодно.
«Ion». Вздохнул, понимая, что будет теперь должен, но, к счастью, Имаеши в таких случаях брал за свою помощь недорого.
— Завтра придешь вовремя на тренировку. — Всего-то.
Имаеши приложил свой эйч-браслет к автомату, оплачивая покупку, и Дайки с завистью уставился на его запястье.
— Сколько у тебя?
— Тысяча, — ухмыльнулся Имаеши так, будто взломал систему и теперь может вписывать себе любое значение индекса.
Бутылка упала в желоб, пару раз глухо стукнула о бортики. Дайки опустился на корточки, достал ее из автомата. Холодная, почти ледяная. Не в этом ли счастье? Он сделал глоток.
— Ты когда в последний раз в твиттер писал? Или в тумблер? — Имаеши водил пальцем по экрану браслета, что-то прокручивая.
— Не помню. На той неделе вроде бы.
Имаеши покачал головой.
— Сделай несколько селфи и запость. Не забудь улыбнуться.
— Влом.
— Аомине-кун, — вздохнул Имаеши, присаживаясь рядом с ним. — Мне будет ужасно жаль, если тебя не допустят к участию в Интерхай. И тренеру будет ужасно жаль, боюсь, он даже заставит тебя ходить на тренировки каждый день.
Дайки фыркнул и закрутил бутылку.
— А если твой индекс упадет ниже ста, — Имаеши понизил голос до едва слышного шепота, — заберут на принудительное лечение.
Имаеши не шутил, но, должно быть, забавно они выглядели сейчас — в закутке за спортзалом, сидящие на корточках у автомата в сгущающихся сумерках. То ли преступление готовят, то ли заговор, то ли просто страшную историю Имаеши рассказывает.
Дайки отвернулся от него, мазнув взглядом по автомату — взгляд зацепился за два сердечка, нарисованных черным маркером. Кто-то очень старательно выписал под ними имена — Аоно и Мика.
— Аомине-кун, — снова тихо сказал Имаеши. — Правительство заботится о нашем счастье, и мы должны идти ему навстречу.
От его голоса и спокойного, как всегда насмешливого тона Аомине поежился — словно на горячую после тренировки спину кто-то брызнул ледяной водой из бутылки.
* * *
«Сегодня ваш индекс счастья составляет двести тридцать два пункта, — сообщил браслет утром. — Министерство душевного здоровья предлагает начать день с полноценного завтрака. Хлопьями «Семь злаков со вкусом молочного хлеба» сегодня завтракает самый счастливый человек страны Сугимото Тоши».
Похоже, он сообщил это не только Дайки — в кухне на столе стояли пиала с хлопьями и пакет молока. Дайки сунулся в холодильник. Грибы и сыр — это со вчерашнего дня. Опять, наверное, Кисе распинался про французскую кухню в интервью. Упаковка булочек со сладкой начинкой — это любимое вроде у той плоской девицы из попсовой группы, Кей-Джей-что-то-там. Тофу… господи, это-то кто любит?
Дайки зло толкнул дверцу, но хлопка не вышло — сработал компенсатор, и она издевательски мягко закрылась. Чертова умная техника. Дайки вполсилы пнул холодильник и поплелся обратно к себе в комнату. Придется купить что-нибудь по дороге в школу. Если, конечно, кто-нибудь из верхней десятки счастливчиков ест хоть что-то человеческое или хотя бы изображает, что ест. Кисе вот, например, вполне после матчей ел бургеры и стейки, и даже удон, хоть тот и напоминал червяков, но загляни в его инстаграм — там сплошняком что-то с непроизносимыми французскими названиями.
Вернувшись в комнату, Дайки уставился под стол, пытаясь сообразить, куда вчера забросил сумку. Под столом ее не было. Под кроватью? Дайки повернул голову вправо — и взгляд наткнулся на стену.
О черт! Выходные же, он дома у родителей, а не в общежитии, и в школу идти сегодня не надо. Отец еще с вечера перевел дополнительные деньги на браслет, чтобы было на что еды купить. Счастье есть! Дайки плюхнулся на кровать.
Надо же, всего несколько месяцев назад переехал в общежитие, а уже отвык от комнаты, в которой вырос. Привык, что родителей нет, а ведь вчера ужинал с ними, и разговор был как раз про то, что они на горячие источники поедут — в этом сезоне горячие источники в Кавакаме были абсолютно необходимы клеркам для счастья. Совсем вылетело из головы.
Привык, что за стеной то Вакамацу орет, то Имаеши что-то тихо рассказывает, и Суса вставляет односложные реплики — шум общежития уже ничем не отличался от тишины родительского дома.
Привык, что Имаеши всегда прав. И, как ни неприятно было признавать, и в этот раз тоже: с чертовым индексом надо что-то делать. Не хотелось бы попасть в дом для глубоко несчастных людей, где стены комнат обиты мягкой тканью и нет острых предметов. Придется убить выходные на пополнение записей в соцсетях.
Но до чего же влом.
Вот к этому Дайки привыкнуть никак не мог, хотя индекс счастья ввели десять лет назад. Дайки помнил, как они тогда с отцом смотрели телевизор, и важные дяденьки в костюмах и с озабоченными лицами рассуждали о росте самоубийств. Мама еще возмущалась, что это не для ребенка программы, а отец возражал, что Дай-чан уже мужчина и ему пора начинать разбираться в политике. Правительство заботилось о душевном здоровье своих граждан, и в разговорах взрослых мелькали непонятные слова: бюджет, промышленное лобби, социальный заказ.
Как раз тогда в моду стали входить эйч-браслеты вместо смартфонов. Дайки купили синенький с надкусанным яблоком, и надо было заводить фейсбук и твиттер, и писать туда, как проходит день. Дайки уже тогда было лень писать, хотя снимки и ролики делать ему поначалу нравилось. Сацуки с живой лягушкой на голове имела у пользователей тумблера большой успех.
Дайки тогда уже понимал, что такое счастье, но понятия не имел, что такое «индекс». Быть счастливым в детстве — это же проще простого. Забросил трехочковый — и целый день ходишь с головой в облаках. Понравился человек, так ему сразу об этом и говоришь: давай дружить. А нравились тогда все, кто хоть как-то умел играть в баскетбол. Впрочем, Кисе вон даже нравился, когда еще не умел, но эти его бесконечные «А давай еще раз один на один!» и «Я тебя когда-нибудь все равно сделаю» заставляли губы растягиваться до ушей, и все время хотелось Кисе то за кофту дернуть, то мячом в голову запулить.
Сейчас почему-то этого было недостаточно.
Дайки вывернул руку, наводя камеру браслета на себя, и заставил себя улыбнуться:
— Снимок!
Кадр получился ничего так, веселенький. Дайки запостил его в фейсбук, написал, какой он счастливый с утра, и уставился на цифры индекса. Ноль реакции. Похоже, долбаная программа-анализатор не считала выходной достойным поводом для радости, хоть это и было лучшее, что случилось с Дайки за целую неделю. А может, давала за это какие-то доли процента, которые не отражались, пока не накопятся до целого. Мелькнувшую было мысль, а не остаться ли дома и целый день играть в приставку, пришлось отбросить.
В торговом центре ему повезло: терияки-курица с брокколи была любимым блюдом Ямашиты Кеншина, занимавшего сегодня пятую строчку рейтинга. Автомат, конечно, попытался продать ему любимую бобовую запеканку «Нестлетто» Сугимото, но Дайки сумел его победить и взял целых две порции курицы. Брокколи отправилась в мусор.
Позавтракав, Дайки пошел к игровым автоматам — гулять так гулять. Дважды победил в гонках и один раз в пинболе, каждый раз делая фотографию и строя счастливую рожу. В обед он снова проверил индекс. Почти никакого сдвига — программа прибавила какие-то жалкие три пункта. В фейсбуке Сацуки и Кисе лайкнули его утренний пост, и Тецу прислал сообщение «Аомине-кун, если у тебя нет других планов, поиграем в парке? Кагами-кун и Кисе-кун тоже придут».
То, что нужно!
Игра всегда делала его счастливым. Хорошая игра, конечно, в которой нужно выложиться на все сто и еще столько же, обойти защиту, которую обойти невозможно, поймать пас, который поймать нельзя, забросить мяч в корзину вопреки всем законам физики. И упасть в конце, задыхаясь, ощущая, как звенит от усталости тело, обещая, что завтра к вечеру обязательно будет болеть. А после захлебываться воздухом и пытаться глотнуть воды, проливая ее на футболку и шорты.
Тецу отвалился первым, ушел в тень к бутылке любимого «Покари». Минут через тридцать Кисе огорченно посмотрел на мяч и сказал, что он бы еще раз с удовольствием показал, кто тут чемпион и звезда, но завтра съемки. После этого Кагами сопротивлялся еще немного, из чистого нежелания сдаваться раньше Дайки, который и сам уже еле стоял на ногах.
Но всему есть предел.
Вернувшись к своим вещам, Дайки первым делом напился. Следующие несколько минут он не замечал ничего, кроме скамейки, на которую можно было сесть, и холодной бутылки, к которой можно было прижаться лбом. Ладонь все еще чувствовала шершавую поверхность мяча, хоть под ней теперь был мокрый гладкий пластик.
Наконец игра отпустила.
Кисе к этому времени уже успел сменить футболку, поправить растрепанные волосы и теперь вертелся перед эйч-браслетом, показывая, до чего же ему хорошо с бутылкой «Evelan». Придурок. Дайки, покачнувшись, встал, выхватил бутылку у Кисе и окатил его водой. Кисе сначала возмущенно сжал кулаки, но потом рассмеялся, и Дайки мстительно окатил его водой еще раз, вылив все, что оставалось в его бутылке.
Щелк. Щелк. Сработала камера его браслета.
— Спасибо, Аоминеччи, — ухмыльнулся Кисе, разглядывая экран. — Отлично получилось.
— Как тебе не надоедает?
— Это же работа! Улыбнись! — Кисе навел браслет на него и сделал еще пару снимков. — Поверни бутылку, чтобы название было видно.
— Да пошел ты, — устало сказал Дайки и опустился на скамейку рядом с ним. — Будь человеком, запость в инстаграм что-нибудь съедобное? Маджибургеры, например?
Кисе на секунду наморщил лоб.
— Маджибургеры не выйдет, они принадлежат «ХоулФудз», а у меня контракт с «Данон».
Засада. Вот дружишь с ним, играешь, а толку — ноль. Никакой пользы.
— Я из-за вас, счастливчиков, даже пожрать нормально не могу, — пожаловался Дайки.
Эйч-браслет тихо завибрировал и смолк. «Вы упомянуты в посте одного из ваших друзей», — пришло сообщение от фейсбука. Индекс на экране браслета пополз вверх. Двести тридцать пять, двести сорок, двести шестьдесят пять.
— Я подумаю, что можно сделать, — пообещал Кисе. — Как насчет пиццы?
Пицца — это была хорошая идея. С толстой основой, с колбасой и двойной порцией сыра. Кагами, как всегда, обернулся на разговоры о еде:
— Я бы съел сейчас две пепперони. Или даже три. Тут «Сабурро» рядом.
Тецу было все равно куда идти, лишь бы там были молочные коктейли.
Ходить с Кисе в кафе стало совсем невыносимо: они не простояли в очереди перед кассой в «Сабурро» и пары минут, когда на них навесились две девчонки, желающие с ним сфотографироваться. Кисе вдобавок и не отказывал никому — Дайки заметил еще несколько человек, явно ожидающих своей очереди к счастливчику.
— Так, ты девчонок клеить сегодня собираешься или все-таки с нами тусишь? — Он забросил Кисе руку на шею, слегка придушив.
— Я все сразу могу!
Кисе пихнул его в бок и помахал поклонницам. Те тут же обступили их обоих, позируя с фирменными стаканчиками «Сабурро» и выпячивая губки в объективы камер. Кисе можно было понять — красотки же все, хоть и немного одинаковые своей безупречностью. Одна прижалась к руке Дайки, совсем мелкая ростом, с красными прядями в черных длинных — аж по пояс — волосах. От нее неуловимо волнующе и сладко пахло, а белая кожа казалась гладкой, как ваза в музее, и при этом бархатно-теплой. Должно быть, это от того волшебного крема, которым пару недель назад хвасталась Сацуки.
Тецу, которого тоже затащили фотографироваться, не выдержал такого внимания и предложил:
— Кисе-кун, давайте вы посидите где-нибудь на улице, а мы с Кагами-куном все купим и принесем.
Потом они валялись на траве под деревьями и ели пиццу. Дайки все смотрел на Кисе, смотрел и думал, как у того это получается — все время быть настолько счастливым. Он даже заглянул в эйч-браслет Кисе — индекс на нем перевалил за семь с половиной тысяч.
А утром в рейтинге Кисе был третьим, Дайки не помнил точные цифры, но вроде тогда до семи тысяч не доставало порядка десяти пунктов. То есть, Кисе за этот день набрал не меньше пятисот, а Дайки только пятьдесят три. Разгромный какой-то счет. Он мстительно стащил из коробки Кисе кусок пиццы — он счастливый, от него не убудет. Кисе возмутился, но больше для вида: просто двинул пару раз кулаком в плечо и дернул за ухо.
И ведь было хорошо — весь день, и к вечеру особенно, когда жара спала, и сумерки принесли сладко пахнущую цветами прохладу. Кагами дремал, Тецу читал книжку, привалившись к его боку. Дайки и самого клонило в сон, но он держался, потому что голова Кисе лежала у его коленей, и можно было незаметно для всех накручивать на палец мягкие пряди высветленных волос.
Что же чувствовал Кисе, если ему было в десять раз лучше?
Или, может, Дайки просто не умел объяснить словами свое состояние, поэтому глупая программа не понимала его. Но делать сейчас снимки было неудобно — щелчки камеры просто разрушили бы момент, да и не хотел Дайки этим моментом делиться. Этот вечер принадлежал только ему, Кисе и Тецу. Ну и Кагами, раз уж тот здесь.
* * *
Всю следующую неделю Дайки старательно писал в сети, но его индекс полз вниз. Похоже, программа наказывала его за жадность. Дайки рассчитывал опять поиграть в субботу, но у всех нашлись какие-то дела. Индекс удалось немного поправить в воскресенье, когда Дайки заметил в магазине раритетные джорданы. Он щедро нащелкал их, сначала на полке магазина, потом у себя дома перед зеркалом, потрепался с Кагами в комментариях про любимые модели, и программа накинула ему десять пунктов.
Во вторник был тест по японскому, а в среду — по алгебре, и в результате в четверг утром индекс спустился до двухсот десяти, и Дайки решил, что имеет полное право прогулять уроки, ведь каждый гражданин Японии имеет право на счастье. Запихнув сумку с тетрадями в свой шкафчик, Дайки поднялся по лестнице на крышу.
Дверь оказалась запертой на замок. Очень внушительный замок — фиг собьешь. Чувствуя себя теперь по-настоящему несчастным, Дайки уселся на верхнюю ступеньку.
Пролетом ниже по этажу прошел дежурный, не заметив его. Где-то открылась и закрылась классная дверь, на секунду выпустив в коридор укоризненный голос учительницы. Опоздал, похоже, кто-то. Дайки привалился к стене.
Если бы Министерство действительно заботилось о всеобщем счастье, оно бы отменило школу. Ну, или хотя бы все уроки, кроме физкультуры. Клубы тоже можно было оставить…
— Дай-чан, Дай-чан! — Дайки проснулся оттого, что Сацуки теребила его. — Ты что тут делаешь?
— Крышу закрыли, — буркнул Дайки и прислушался к школьному шуму. — Уже большая перемена?
— Нет. Только второй урок закончился.
Сацуки подобрала юбку и села на ступеньку рядом. Виновато посмотрела на него, сцепив руки на коленях. Это она, что ли, наябедничала, что он на крыше спит, когда занятия прогуливает?
— Твоих рук дело? — Дайки кивнул на замок.
— Нет, конечно, ты что. Это… Тренер Харасава сказал, что звонили из наблюдательного бюро, просили ограничить доступ к местам, располагающим к самоубийствам. В туалетах тоже поставили дежурных. — Немного помолчав, Сацуки взяла его за руку. — Дай-чан, скажи, что мне сделать, чтобы ты не чувствовал себя таким несчастным?
Для начала — перестать смотреть с такой жалостью. Дайки ненавидел, когда на него так смотрели, но все равно воспользовался моментом:
— Напиши за меня контрольную.
— Это поможет?
Да блин. Дайки выдернул руку.
— Отстань. Я не собирался шагать с крыши. И в туалете… Что в туалете-то можно сделать?
— Повеситься, — подсказала Сацуки и ойкнула, прикрыв рот ладонью.
— Этого я тоже не собирался. С ума сошла? Нормально у меня все.
Сацуки выразительно посмотрела на его эйч-браслет.
— Тупая программа ничего не понимает. Ты сама посмотри. Открывай твиттер. Открывай, открывай. — Пусть посмотрит, не зря же он старательно вел записи две недели. — Видишь, какой я счастливый.
Перелистнув ленту, Сацуки хихикнула:
— Может, все дело в том, что ты пишешь с ошибками? — и тут же виновато закусила губу: — Прости. — Листая дальше, она дошла до снимков позапрошлой субботы и задумчиво уставилась на них. — Знаешь, Дай-чан, мне кажется, если кто и может тебе помочь, то это Ки-чан.
— Он-то что может сделать?
Сацуки показала ему снимок, где они с Кисе перетягивали друг у друга пиццу. Дайки улыбался на нем, как круглый идиот.
Сацуки не отставала всю неделю, кажется, волновалась, что Дайки наложит на себя руки. Теребила и предлагала позвонить «Ки-чану». И даже в субботу не дала нормально позавтракать, хотя на столе в кои-то веки было что-то приличное: омлет с грибами и сыром и французские гренки. Дайки-то и ответил на ее звонок, только потому что еще не проснулся до конца, а от тарелок офигенно пахло жареным хлебом.
— Дай-чан! — улыбнулась Сацуки с экрана браслета. — Сходи со мной в торговый центр!
— Не хочу, — буркнул Дайки.
К несчастью, разговор услышала мама. Она подошла к Дайки сзади и поцеловала в макушку — маме ужасно нравилось целовать его в макушку, когда он сидит, потому что даже в этом случае ей приходилось вставать на цыпочки.
— Правда, сходи, — сказала она. — Я переведу тебе денег, тебе давно уже пора пару новых футболок купить. И трусы не помешают.
Дайки вспыхнул. Не при Сацуки же об этом!
Мама не дала ему возразить, погладила по плечам и поцеловала еще раз.
— Иди, иди, — добавила под хихиканье Сацуки.
Вот как с ними не повеситься? Хорошо еще, в качестве компенсации удалось выторговать у мамы мороженое и у Сацуки обед.
Главный секрет походов по магазинам с женщиной — не каждый раз говорить ей, что вещь идет. На Сацуки все отлично смотрелось — с ее-то сиськами, — но Дайки примерно на каждую пятую вещь говорил «неа», если не сбивался со счета, конечно.
Сегодня все оказалось не так уж плохо. В «Джей-стар», где Сацуки застряла надолго, у примерочных поставили удобные кресла, и вай-фай был бесплатный. А самое главное — огромные зеркала, ровными пластинами закрывающие стены и колонны, могли делать фотографии и пересылать их на браслеты. Вопросов «а как на мне это сидит сзади» стало гораздо меньше.
— Дай-чан, персиковую или кремовую?
Еще очень важно — не спорить о цветах и не называть их, потому что все равно ошибешься.
— Обе бери.
— Денег только на одну осталось.
— Тогда левую. — Дайки сделал вид, что смотрит на блузки. Ну и названия у цветов, он сразу вспомнил о мороженом. И о еде вообще. Интересно, бывает одежда цвета говядины или кетчупа?
Сацуки еще повертела блузки в руках, приложила к груди сначала одну, потом другую. Вздохнула:
— Пожалуй, ты прав. — Она с неохотой повесила одну из блузок обратно.
О, неужели эта пытка закончена? Дайки выбрался из кресла и бросил взгляд за стеклянную перегородку — фуд-корт находился всего этажом выше, — но Сацуки вдруг потянула его на мужскую половину магазина.
— Дай-чан, теперь давай займемся тобой.
— Не надо мной заниматься!
Дайки попытался вырваться, но поздно: его услышал продавец, высокий парень с разноцветными прядками в волосах и мышцами, бугрящимися, как у Небуи.
— Позвольте мне предложить вам наши самые счастливые модели! Что вас интересует? — у него оказался неожиданно высокий голос с радостными интонациями продающего минералку автомата.
Только этого не хватало!
— Иди плати, — Дайки подтолкнул Сацуки к продавцу. — Я сам разберусь.
На его счастье стеллаж с нижним бельем располагался на другой стороне зала, и от кассы его закрывала колонна с зеркалами. Дайки высунулся на секунду, чтобы убедиться, что Сацуки не подсматривает за ним, и уставился на ровные ряды разноцветных упаковок.
В глаза сразу бросились ядовито-желтые плавки, все в черных пятнах, будто кошачьи лапы окунули в чернила и заставили пройтись по ткани. Какому счастливому идиоту это нравится? Дайки поднял голову, разыскивая что-нибудь попроще — и поудобнее. С таким цветом наверняка какие-нибудь стринги или, не дай бог, кружева делают.
Чтобы достать черные боксеры, даже ему пришлось встать на цыпочки. Но стоило только выдернуть упаковку из стопки — заиграла музыка, и в воздухе соткался чертов Кисе. Дайки вцепился в вытащенные трусы и отступил на шаг. Голографический Кисе подмигнул в ответ. Он потянулся так, что белая футболка задралась, оголяя живот, и стало видно, что ширинка на его джинсах не застегнута, а над поясом выступает черная резинка с двумя буквами “СK”.
Тень от подола футболки делала рельеф живота Кисе еще более четким. Она заканчивалась ровно над пупком, а чуть ниже пупка начиналась дорожка волос, таких тонких, что даже нельзя было разобрать их цвет, и от этого их особенно сильно хотелось потрогать, просто чтобы убедиться, что они на самом деле есть, а не воображение играет такие шутки.
Кисе вдруг ухмыльнулся, будто перенял у Дайки новый финт, взлохматил волосы и сунул обе руки в карманы, заставляя джинсы сползти ниже. И ниже, и еще ниже… Он смотрел Дайки прямо в глаза, и Дайки даже понимал, что это всего лишь голограмма и Кисе ухмыляется не ему, но это ничуть не помогало. Хотелось уже совсем сдернуть эти чертовы джинсы. И было иррационально обидно от того, что в последний раз они вместе переодевались в средней школе, и Дайки не помнил вообще никаких волос на животе у Кисе.
Джинсы замерли и снова начали сползать в такт играющей в магазине фоновой музыке. Дайки тяжело сглотнул, и тут из-под светло-синей ткани показался ядовитый желто-черный принт. Кисе вытащил одну руку из кармана и показал два пальца, растопыренных буквой V.
Твою же мать! Дайки швырнул найденные трусы на полку и достал телефон из кармана. Кисе довольно долго не брал трубку — если бы голограмму можно было бы хоть как-то повредить, Дайки бы уже истыкал ее иголками с ног до головы за это время.
— Алло? — раздалось наконец в трубке.
— Кисе! Надо встретиться. Сейчас же!
— Но…
— Если ты не приедешь, я с тобой больше не играю!
* * *
Кисе, в кепке и темных очках, дожидался Дайки у знакомой баскетбольной площадки — никаких больше кафе или ресторанов с ним.
— На, — протянул Дайки мороженое.
— Аоминеччи?
Кисе уставился на него, будто Дайки никогда не угощал его ничем. В смысле, не угощал, конечно, но ничего такого невероятного в этом не было.
— Не хочешь, я оба съем.
— Дай сюда. — Кисе взял мороженое, развернул упаковку и, спохватившись, подвинулся на скамейке, давая Дайки место. Тот остался стоять. — Случилось что-то?
Дайки мотнул головой, не зная, с чего начать. Он так много времени до приезда Кисе потратил, сначала злясь на него, а потом отбиваясь от Сацуки, что как-то не подумал — стоило сочинить первые фразы заранее. «Слушай, у меня проблема» не годится, проблема-то не у Дайки, а у дурацкой правительственной программы. «Мне нужна твоя помощь» звучало тоже не очень — не любил он помощи просить.
В конце концов он просто сунул свой браслет Кисе под нос.
— Двести, — Кисе нахмурился, — маловато.
— Только не смей жалеть меня.
— Жалеть тебя? Зачем, Аоминеччи?
Дайки, у которого еще секунду назад сжимались кулаки при мысли, что Кисе тоже начнет причитать «какой же ты несчастный», почти обиделся на его равнодушие, и слова придумались сами.
— Слушай, Кисе, — сказал он, — ты мне должен.
— За что?
— За все разы «давай еще один на один, Аоминеччи», — Дайки попытался скопировать интонацию, но вышло не особо похоже. — Я тебя в баскет играть научил? Теперь ты научи меня, как быть счастливым.
Кисе снял очки и уставился на Дайки. Он смотрел и молчал так долго, что нагревшееся на солнце мороженое потекло, молочно-розовая капля упала ему на руку, но Кисе не сразу ее заметил, спохватился только, когда та переползла на запястье. Он вздрогнул и поспешно подобрал ее языком.
— О, — Кисе потер запястье о штанину и снова сказал: — О. Это разве не к психоаналитику? — Он постучал пальцем по виску.
— Да блин. Нормально у меня с головой.
— Но если ты не счастлив?..
— Да счастлив я! Нормально у меня все, понимаешь? Я просто не знаю, как объяснить это дурацкой программе.
— Ах, ты в этом смысле. Тебе нужно просто найти свою нишу.
— Какую еще нишу?
— Ту, которая тебе интересна. — Дайки закатил глаза, но Кисе продолжил: — Ты же смотрел, про что другие рассказывают?
Конечно, смотрел. Тецу писал о новых книгах и выкладывал фотки своего пса. Инстаграм Мурасакибары был весь в пакетиках с чипсами, конфетами и прочей мелкой снедью. И не только инстаграм, целый отдельный видео-блог — как Дайки понял, Мурасакибара в определенных кругах считался кем-то вроде эксперта по перекусам. У Мидоримы были критические музыкальные обзоры новых дисков.
Ничего из этого Дайки совершенно не интересовало. Он вздохнул:
— Баскетбол мне интересен.
— Ну вот что тебе нужно, чтобы играть в баскетбол?
— Мяч и корзина, — пожал плечами Дайки.
— И все?
Кисе наклонил голову вбок и посмотрел на него, чуть приподняв бровь. Блин, словно вопрос с подвохом на экзамене задал. Дайки откусил от мороженого кусок побольше, и рот обожгло холодом.
— Подумай, что тебе нужно, чтобы играть в баскетбол и быть счастливым.
— Т… Тецу.
— И все?
Вот привязался. Напрашивается на похвалу.
— И ты. И Кагами. Вы с Кагами вдвоем против меня и Тецу.
Кисе засмеялся, стянул с головы кепку и вытер со лба пот.
— Аоминеччи, — Кисе обнял его за плечи. — Ты лучше всех! — И снова заржал.
— Иди ты! — вспыхнул Дайки.
Да чтоб он еще раз хоть когда-нибудь обратился к этой счастливой сволочи за помощью! Сунуть бы ему мороженое за шиворот, жалко, оно кончилось.
— Не сердись. Просто это так трогательно прозвучало, людям же обычно для счастья надо что-то купить, — Кисе перестал смеяться, но руку с плеча не убрал. — Я могу помочь тебе с индексом, но ты должен делать все, что я тебе говорю.
Звучало, как розыгрыш. Как будто Кисе решил развлечься за его счет.
— Что именно делать? — с подозрением спросил Дайки.
— То, что я скажу, — счастливо ответил Кисе. — Не бойся, в основном мы будем фотографироваться. Идем!
Кисе привел его в «Нанбу», торговый центр, тот же самый, где Дайки утром был с Сацуки. Он сначала испугался, что Сацуки его сдала, и Кисе потащит его за трусами, но обошлось — тот выбрал отдел спортивной одежды.
Кроссовки заполняли всю северную стену десятого этажа. Прозрачные пластиковые полочки под каждой парой подсвечивались отдельно, и Дайки на мгновение почувствовал себя Сацуки перед витриной с украшениями.
— Мы будем фотографироваться здесь? — нарочито грубо спросил он, стыдясь своей реакции.
— Конечно, Аоминеччи! — Кисе прошел мимо стены с кроссовками несколько шагов и снял, кажется, наугад пару белых асикс. — Вот, попробуй.
Дайки закатил глаза.
— Я еще неделю назад купил те, которые хотел.
— Старье-о, — протянул Кисе.
— Раритет! — огрызнулся Дайки.
— Если хочешь поднять индекс, делай, что я скажу.
Уел, да.
— Обязательно эти?
— Можешь выбрать те, которые тебе больше нравятся. Только обязательно модель этого года. Чем дороже, тем лучше!
Ну ладно. Дайки пошел вдоль стены. Асикс, адидас, мизуно, найки. Он остановился. Спор о брендах был вообще глупым, главное — найти ту модель, которая подходит конкретно тебе. Нет, есть, конечно, легендарные серии и кроссовки, которые носили звезды НБА, и Дайки сам с удовольствием покупал то, в чем играли его кумиры, но выкладывать каждый год круглую сумму за мифическое научное улучшение — пустая трата.
Тем не менее, он снял с полки самую-самую дорогущую пару найков.
— Нравится? — спросил не отставший от него Кисе.
— Угу. — Дайки повертел кроссовки в руках. — Гелевые прокладки, компенсирующая подошва, страховка голеностопа. Крутая штука.
— Снято! — воскликнул Кисе.
Дайки вздрогнул и вскинул на него взгляд.
— Вечером посмотришь в фейсбуке. — Кисе отобрал у него кроссовки, поставил на место и потащил дальше.
— Стой! — Дайки попытался упереться пятками, но не вышло, пришлось спрашивать на ходу: — Как это должно с индексом помочь?
— Понимаешь, мне на работе объясняли так: программа считывает твой образ рядом с вещью, потом смотрит, сколько других людей тоже хотят эту вещь, то есть, сколько других людей лайкают твои посты с ней. А если многие хотят ее, значит, она делает людей счастливыми. А если эти люди счастливы, значит, и ты счастлив.
В этой логике был какой-то проеб, но времени подумать над этим Дайки не осталось.
От этого вечера у него остались очень размытые воспоминания — череда магазинов и кафе слилась в одно пятно. Он только следующим утром восстановил цепочку событий по фейсбуку и твиттеру.
Снимков было много: вот они с Кисе и кроссовками, вот уплетают мороженое, потом примеряют солнечные очки — Дайки даже купил пару, «Ray-ban», в которых был похож на американского копа, — потом была забегаловка со спагетти, которые ему не понравились, но Кисе все равно запихнул ему целую вилку из своей тарелки. Кино про супергероев, ужасно смешное, и в конце — фото на последнем этаже торгового центра, с Токийской телебашней за спиной.
Дайки никогда так не уставал, даже после финала Летнего кубка было легче. Гудели ноги, и в ушах звенело от болтовни Кисе и постоянного щелкания камер.
Индекс прибавил сто пятьдесят два пункта.
Дайки целых полчаса разглядывал утром цифры в браслете, не уверенный, что они ему не снятся. Потом все-таки позвонил Кисе. Тот снова долго не брал трубку, и Дайки уже почти сдался, когда в трубке раздалось:
— Алло?
— Кисе, это я.
— Аоминеччи? Как э… Получилось вчера?
— Да. Спасибо.
Он замолчал, не зная, что еще сказать. Трубку класть не хотелось. Несмотря на утомительность вчерашних похождений, он бы не отказался от еще одного дня с Кисе.
— Аоминеччи… — Кисе протянул нерешительно. — У меня сегодня съемки…
— А. Извини.
— Нет, я… В общем, если тебе еще нужна помощь, ты приезжай, я в Сибуе, мне еще часа три…
Посмотреть, как Кисе позирует в трусах? Дайки сел на кровати, утреннюю сонливость как ветром сдуло.
— Дай адрес.
Дайки никогда так быстро не собирался по утрам, как в тот день. Но если бы все зависело только от него... Поезд до Сибуи тащился невероятно медленно, потом пришлось ждать целую вечность на проходной, когда за ним спустится помощник оператора.
Ожидание того стоило: Кисе сегодня снимался для голограмм пляжных товаров. Дайки поднялся в студию ровно в тот момент, когда он размазывал по плечу спрей от загара.
Дайки осторожно прокрался позади прожекторов и софитов, но Кисе его все равно заметил и улыбнулся еще шире, чем объективам камер. Конечно же, все занятые на съемке обернулись.
— Кто это? — прищурилась против света оператор. — Статист для контраста?
— Это Аоминеччи! — представил его Кисе. — Мой друг. Можно он меня подождет тут?
— Пусть только под ногами не путается. Или нет… — Дайки показалось, что его не просто раздели взглядом, но еще и покрутили во все стороны. — Встань вон там, — оператор ткнула пальцем влево. — Рета-чан, смотри на него и улыбайся.
— Вас понял, кэп! — Кисе подмигнул ей, а потом Дайки.
Намазанная спреем кожа сияла под светом искусственного солнца, ассистент сбрызнула ее водой, и капли потекли вниз, сверкая так, что захотелось прищуриться. Как они тут не слепнут? Дайки повел плечами и состроил улыбающемуся Кисе рожу. Тот предсказуемо расхохотался, запрокинув голову, и отросшие светлые волосы разметались по плечам.
— Отлично! Снято! Перерыв десять минут, и переходим к средству номер пять.
Оператора звали Фудзивара-сенсей. У нее был острый взгляд и довольно бесцеремонная манера общения, личные вопросы она задавать совершенно не стеснялась.
— Друг, значит, — сказала она, переводя взгляд с Дайки на Кисе.
— Ага, мы с Аоминеччи в средней школе вместе учились.
— А сейчас в разных? Встаньте-ка рядом. — Она взяла со стола фотокамеру с огромным объективом. — Так в разных?
— Да, он в Тоо, а я в Кайджо.
— Но до сих пор дружите?
— В баскетбол играем, — встрял Дайки.
— Отлично. Значит так, друг, положи руку ему на плечо. — Сказано было вроде и без особого нажима, но Дайки сразу послушался. — Да не на это. Опусти ладонь ниже. Вот так.
Дайки ослепило вспышками с трех сторон.
— Сугава, посмотри, какой кадр. — Фудзивара-сенсей показала камеру проходящему мимо парню.
Кисе быстро шепнул, что Сугава — директор. Правда, Дайки не понял, директор чего. И он совсем с этим важным словом не вязался — с резкими торопливыми движениями, разноцветной асимметричной стрижкой, слишком узкими джинсами и кожаной рубашкой.
— Концептуальный контраст, стейтмент в самом имидже, — покивал головой директор и заторопился дальше.
Кисе тут же попросил, чтобы и ему показали. Дайки тоже взглянул. В кадр попали только руки и флакончик спрея, который Кисе не успел еще отдать ассистенту. Получилось здорово, Дайки понравилось, как его рука лежит на плече Кисе, как этот, как его… «стейтмент».
— Как насчет серии «что осталось за кадром»? — предложила Фудзивара-сенсей.
Кисе тут же зачастил «да-да-да!» и ткнул Дайки в бок:
— Соглашайся, это сразу куча пунктов к индексу!
Их попросили вести себя естественно, и Дайки это немного выбило из колеи. Как вести себя естественно, если на самом деле это постановка и на тебя смотрит несколько объективов? Но Кисе оказался профи, правда, Дайки это уже потом оценил. А в тот момент Кисе просто сунул ему в руки баллончик со спреем и попросил:
— Аоминеччи, намажь мне спину.
Он устроился верхом на пластиковом шезлонге, стоящем перед зеленым экраном. Дайки, немного поколебавшись, сел сзади него. Под искусственным солнцем было жарко, по-настоящему жарко, но когда Дайки побрызгал на спину Кисе спреем и принялся размазывать его по коже, та вся покрылась мурашками.
— Холодно? — спросил Дайки.
Кисе повернул голову к нему и немного выгнулся под его ладонью.
— Нет, просто хорошо. — И что-то в его интонации было такое, что Дайки стало жарко уже по совсем другой причине.
— Ну тебя! — Он запустил в затылок Кисе спреем. Кисе увернулся.
Оба вскочили с шезлонга, Кисе подхватил баллончик, и Дайки пришлось отбиваться. Футболка вскоре пропиталась спреем, и Дайки ее стянул — слишком противно липла к коже. Какая-то ассистентка вручила ему чистую, но дизайнерски порванную в паре мест, а вовсю веселящийся Кисе повязал ему на шею шелковый шарф и нахлобучил соломенную шляпу.
За всем этим Дайки совершенно забыл о камерах, поэтому крайне удивился следующим утром, обнаружив за сотню оповещений в фейсбуке — какие-то совершенно незнакомые люди лайкали посты с его фотографиями.
Индекс на браслете вырос до четырехсот девяносто восьми. Пока Дайки, сидя в кровати, рассматривал цифры, позвонил Кисе.
— Аоминеччи! Помогло?
— Ну… — протянул он и соврал: — Немного.
Если взять и сказать, что у него уже почти норма, предлога встретиться еще раз — без всех остальных и на целый день, и чтобы Кисе занимался только им, — наверное, не будет. И вдруг больше не выпадет шанса посмотреть, как Кисе снимают? И даже если они соберутся всей компанией на пляж, самому предлагать обмазать Кисе кремом от загара… Что если Кисе попросит Тецу или, еще хуже, своего капитана?
— Надо же. А я сегодня самый счастливый в Японии, — похвастался Кисе. — Но ты не переживай, это просто значит, что надо встретиться еще раз! Или несколько. В общем, сколько нужно, Аоминеччи, мне не жалко.
— В субботу? — спросил Дайки. Он начал загибать пальцы: понедельник, вторник, среда... Шесть дней. Черт, это же целую неделю ждать.
— Можно раньше. Только сегодня не получится. И завтра. Вот блин. Касамацу меня убьет, если я не появлюсь на тренировке. — Кисе замолчал на пару секунд. — Слушай, у меня в среду вечером будет съемка в той же студии. Приезжай?
— А что вы снимать будете?
— Не помню. Одежду какую-то вроде бы, надо у менеджера спросить.
Вот бы опять пляжное что-то, ну или трусы, загадал Дайки, но вслух говорить не стал, чтобы не сглазить.
Время до вечера среды тянулось как один бесконечный урок алгебры. Дайки зевал и все время поглядывал на браслет, проверяя время. К счастью, открыли крышу. Можно было смотреть на облака и искать в них похожие на Кисе. Дайки вытягивал руку к небу и сравнивал ее с белым цветом облаков — контраст был как раз как на той фотке.
* * *
Поезд задерживался уже на три минуты. Женский голос пробился сквозь музыку в наушниках, и Дайки вытащил левый, чтобы разобрать, что говорят.
— ...жение поездов приостановлено на двадцать минут. Управление метрополитена города Токио приносит свои глубочайшие извинения всем пассажирам…
Черт побери, так можно и не успеть на съемку. Если выскочить сейчас на улицу и попробовать добраться наземным транспортом, вряд ли получится быстрее. Дайки поправил сумку с формой. Стоило все-таки забить на вторую половину тренировки, что бы там Имаеши ни обещал, он тогда уже был бы в студии и смотрел бы на Кисе в трусах. Если, конечно, они трусы сегодня снимали — а ведь по закону подлости так и выйдет.
Дайки оглянулся на вход — народу все прибывало.
— ...на рельсы бросилась, говорят, — донеслось сбоку.
— Какое варварство.
— Какое неуважение к окружающим.
Дайки покосился на говорящих — группа клерков в почти одинаковых серых костюмах недовольно косилась на часы.
— Возможно, лучше взять такси?
— Вы как всегда правы, Ямагучи-сан.
Они развернулись, словно по команде, и цепочкой потянулись к выходу, разрезая толпу, следуя, словно муравьи на марше, за тем, который предложил такси.
— Вы слышали, матушка, что они сказали?
Похоже, не только Дайки услышал разговор клерков. Он покосился через плечо. Разговаривали две пожилые женщины, одна совсем седая, вторая — еще не очень.
— Конечно, слышала, я еще не совсем оглохла.
— Ужасно, правда?
— Конечно, ужасно. В наше время такого себе не позволяли. Приличные девушки в наше время под поезд не бросались и станции не пачкали. С жизнью нужно, знаешь ли, красиво кончать. Красиво одеться, макияж нанести и выпить яд. В крайнем случае, броситься в реку в каком-нибудь очаровательном месте.
— Ох, матушка, как вы можете!
— Что могу?
— Такое говорить. Правительство столько делает, чтобы мы были счастливы.
— Есть множество разных причин, дорогая, чтобы покончить с собой. Счастье — дело десятое.
— Да что вы говорите! — менее седая вышла из себя. — Между прочим, количество самоубийств снизилось на семьдесят процентов по сравнению с вашим временем.
— Просто люди теперь совершенно забыли о…
Дайки заткнул ухо наушником. Раньше отец с бабушкой, пока та еще была жива, тоже спорили об этом. Тогда ему казалось, отец был прав. Сейчас же… Он шагнул ближе к краю платформы и посмотрел на рельсы. Нет, под поезд ему никак не хотелось, ни сейчас, когда у него был почти нормальный индекс, ни парой недель раньше, когда индекс стремительно полз вниз.
Просто пока Кисе не начал его таскать везде, было нормально — не особо хорошо и не особо плохо. Ровно так. Сейчас вот настроение менялось намного чаще: без Кисе было уныло, с Кисе — офигенно.
Дайки бросил взгляд на часы над платформой. Жалко не засек, во сколько сделали объявление. Он наклонился, всматриваясь в темный тоннель. А Кисе там, наверное, уже в…
— Молодой человек. — Его плеча коснулись.
Дайки выдернул наушник.
— Чего?
— Вы в порядке? — служащий метрополитена держал рацию на уровне плеча, кажется, готов был вызвать подмогу.
— Нормально все, опаздываю просто. Скоро поезд?
Ответ Дайки его, похоже, успокоил, рука с рацией опустилась к поясу.
— Сейчас подойдет. Три минуты осталось.
Прошло целых шесть, прежде чем в тоннеле сверкнули фары.
Когда Дайки поднялся в студию, Кисе стоял лицом к зеленому экрану — спиной к камере. Протиснувшись между стеной и оборудованием, Дайки притаился сбоку, так чтобы его не было видно. Он едва не задел столик с какими-то бутылочками, но ему повезло — как раз в тот момент Фудзивара-сенсей дала команду.
Кисе медленно повернулся вполоборота, поднял воротник розовой рубашки-поло и широко улыбнулся.
— Еще раз!
Все повторилось. И снова, и снова, пока Фудзивара-сенсей не сказала, что довольна. Трое ассистентов тут же обступили Кисе, скрывая его от Дайки, а когда они разошлись, рубашка на нем уже была белая. Началось опять то же самое — поворот, улыбка, поворот, улыбка.
До чего же все-таки это муторная работа. Причем Дайки даже разницы не видел между тем, что оператору нравилось, а что нет — улыбки Кисе были одинаково счастливыми. Дайки попробовал раздвинуть губы, как он, и мышцы чуть не свело от напряжения, а Кисе это проделывал по тысяче раз за день.
Да штангу легче поднимать. Дайки потер лицо ладонью.
Может, все эти вещи — рубашки, спреи, шляпы, луковый суп — делали его действительно счастливым, а Дайки просто нужно что-то иное, чего программа понять не в состоянии? С другой стороны, просекла же она, как ему хорошо с Кисе. Или все-таки не совсем с Кисе, а с вещами, которые они покупали вместе — Дайки все еще не очень понимал эту фишку.
— Снято!
Над головой зажегся яркий свет, а прожекторы перед зеленым экраном погасли. Ассистенты стянули с Кисе рубашку, накинули на плечи другую — опять закрыв Дайки обзор. Кисе улыбнулся всем. Отвернулся, во весь рот зевая, наклонил голову из стороны в сторону и направился прямо к Дайки, разминая шею.
Только после тяжелого матча у него бывал такой усталый вид.
Кисе бы, наверное, врезался в него, если бы Дайки не предупредил:
— Эй!
— Аоминеччи! — Кисе замер на секунду, прежде чем продолжить шаг. — Я думал, ты не придешь.
— Поезд остановили на двадцать минут.
Кисе уселся на стул перед столиком с бутылками.
— Жалко. Фудзивара-сенсей не согласится так поздно еще одну съемку устроить. Как твой индекс? — спросил он, словно врач у больного.
Пришлось показать. Кисе взял его за запястье и повернул руку экраном браслета к себе.
— Совсем немного не хватает.
Дайки ждал, что он сейчас выпустит руку, ослепительно улыбнется и скажет, что на этом его работа окончена, но Кисе не двигался, продолжая рассматривать цифры.
— Как-то медленно у тебя растет индекс, Аоминеччи. У тебя точно все хорошо? — Ну вот, теперь и Кисе заговорил, как Сацуки.
— Нормально все. — Дайки попробовал выдернуть запястье, но Кисе не отпустил.
— Просто мне за тот же день прибавилось почти в десять раз больше.
Пальцы Кисе держали его руку очень крепко — так что кожа побелела. Как будто загорелой коже Дайки передался их цвет.
— Проблемы? — за спиной Кисе остановился директор, тот, со «стейтментом».
— У него, Сугава-сан. Программа начисляет ему слишком мало пунктов, намного меньше, чем мне за тот же самый пост.
Сугава смерил Дайки взглядом с ног до головы. Встал на цыпочки, рассматривая лицо.
— Основная разница — ваш статус, полагаю. Айдолам и селебрити добавляют пунктов, насколько мне известно, потому что сама их жизнь — предмет of desire миллионов. Но и выражение его лица так же plays against него. Программа не берет в расчет внутренние чувства, только их внешний эквивалент. That is, если ты демонстрируешь worry рядом с продуктом вместо absolute happiness, пункты не будут начислены в полной мере.
Запутавшись в мешанине языков, Дайки посмотрел на Кисе — может, тот хоть что-то понял, — но Сугава ткнул в него пальцем.
— Нельзя столько хмуриться.
— Точно! Аоминеччи! — Кисе вскочил и потер его лоб между бровей. — От этой морщины надо избавиться!
Дайки отступил на шаг.
— Как я от нее избавлюсь?
— У нас есть крем от морщин! Просто волшебный! — воскликнул женский голос, и Дайки обнаружил, что их окружает вся съемочная команда.
— А давайте на нем попробуем отбеливающий крем?
— Давайте посмотрим, сможет ли биби-крем подстроиться под его тон?
Дайки мгновенно усадили на стул, где до этого сидел Кисе. На столике выстроилась армия разнокалиберных баночек.
Черт. Волосы на затылке встали дыбом. Дайки вытер о брюки мгновенно вспотевшие ладони.
— Не надо! — Он попытался отодвинуться от наклонившейся к нему женщины.
Кисе его спас.
— Можно я сам? — Он забрал у женщины баночку и подмигнул: — Не бойся, Аоминеччи, оно не жжется. Почти.
Пальцы Кисе коснулись его лица, размазывая прохладный крем. Смотреть в глаза было неудобно, в вырез рубашки — тоже, и Дайки зажмурился. Стало лучше и хуже одновременно. Все звуки куда-то пропали, и от прикосновений Кисе, осторожных и плавных, покалывало затылок, как будто кто-то расчесывал Дайки волосы теплой массажной щеткой.
Дайки с трудом сглотнул вязкую слюну.
— Вот так. — Прикосновения прекратились.
С неохотой Дайки разлепил ресницы.
— Все?
— Нет еще. Надо подождать минуту и намазать вторым кремом.
— И морщины, — Дайки откашлялся, — и морщины не будет?
— Аоминеччи, так сразу ничего не работает, нужно хотя бы пару недель попользоваться. Я попрошу Момоиччи.
— Лучше… — Дайки прикусил язык, проглатывая «ты». — Лучше я сам.
— Забудешь же. Надо каждый вечер.
— Позвони и напомни.
Кисе засмеялся.
— Хорошо. Но только если ты в субботу пойдешь со мной в парк аттракционов.
Если бы все сделки в жизни Дайки были бы такими выгодными.
* * *
Кисе действительно звонил каждый вечер, и Дайки исправно мазал морщину между бровями, пока они разговаривали. Суббота настала быстрее среды.
Дайки опознал его только по знакомым кроссовкам. Очки на Кисе в этот раз были просто огромные — полупрозрачные, золотые снизу и фиолетовые сверху, а голову покрывала соломенная ковбойская шляпа.
— Серьезно? — спросил Дайки.
— Если узнают, весь день потратим на автографы и фотографии, — Кисе недовольно дернул уголком губ.
Дайки запрокинул голову, разглядывая огромную надпись над входом — «TokyoGlobus». Толпа вливалась внутрь — даже более плотная, чем перед станцией Сибуя в час пик.
— Ты мог бы выбрать парк попроще. В субботу сюда полстраны приезжает.
— Попроще нам не подойдет. Я же говорил, для индекса чем популярнее, тем лучше. Идем.
За входные билеты — взяли на целый день — пришлось выложить кучу денег, отстояв в очереди не меньше пятнадцати минут, и это при том, что автоматов у входа было штук пятьдесят, если не больше. Дайки хотелось развернуться и пойти обратно к станции от одной мысли, сколько же придется стоять у самих аттракционов.
Первые метров двести от входа и до главного перекрестка Кисе мог бы не волноваться, что его узнают: толпа медленно несла их с собой, но по сторонам никто не глазел — взгляды были прикованы к карте на огромном экране.
Кисе приподнял шляпу, чтобы поля не закрывали обзор.
— Куда сначала?
Дайки потер нос. Из парка тянуло сладким попкорном и жареными сосисками — туда обязательно, но ближе к обеду. А сейчас было все равно.
— Что тут самое популярное?
— Гонки.
Ну, значит, туда.
За перекрестком толпа немного редела — посетители расходились в разные стороны, — но у аттракциона с болидами собиралась вновь. Было от чего. Дайки присвистнул, разглядывая круг, хоть и уступающий размерами настоящим трекам Формулы-1, но оформленный один в один. И даже машины оказались похожи: такие же приземистые и хищные, раскрашенные в цвета знаменитых команд.
— Хочу «Феррари»! — пришлось кричать, слова тонули в реве моторов.
— Это как повезет! Идем в очередь!
Они отстояли минут десять — Дайки представлял, как будет обгонять Кисе, — когда возле них остановилась девушка в униформе:
— Какие вы высокие! — с восхищением воскликнула она, и два высоких хвостика по бокам ее головы весело качнулись. Дайки напрягся. Очередная поклонница Кисе? — Сколько же в вас роста?
— Метр девяносто! — сообщил Кисе, наклоняясь к ней, чтобы не так громко кричать.
Дайки фыркнул про себя. Прибавил себе пару сантиметров, а у него отнял. Хотя ей, наверное, не важно: несмотря на туфли с высокой платформой она едва доставала им до плеча.
— Неужели! Вот это да! — Девушка картинно прижала руки к груди. — Это так здорово! Вот только… — Она опустила руки вниз, словно героиня аниме, и покраснела. — Вот только вы знаете… Это такая редкость… Наши машины рассчитаны на людей не более ста восьмидесяти сантиметров ростом. «TokyoGlobus» очень сожалеет!
Ее широко раскрытые глаза заблестели. Казалось, она сейчас заплачет, и Дайки, уже собравшийся было возмутиться такой несправедливостью, проворчал:
— Ну ладно, пойдем куда-нибудь еще.
— Хотите в тир? Без очереди?
Наверное, если туда можно попасть без очереди, тир — не особо популярное место, думал Дайки, пока они шли вслед за семенящей девушкой. Зря. Народу и там было дофига.
— Главные призы этого дня — Рета-чан и Май-чан! Смотрите! — девушка двумя руками показала на игрушки.
На плюшевой белой кошке была юбка в клетку и белая блузка, в которых Май-чан снялась для своего последнего журнала, а вот на плюшевом леопарде — только синяя сережка в ухе.
— Без штанов, — сдавленно сказал Дайки, жалея, что не может прямо тут высказать все пришедшие в голову шутки.
Кисе тихо хихикнул ему в плечо, красный от сдерживаемого смеха.
— Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда я тебя выиграю.
— Выиграй сначала!
Девушка провела их мимо очереди прямо к стенду, и, как только предыдущая парочка закончила стрелять, служащий вручил Дайки винтовку — блин, как в кино для снайперов — и пули к ней.
Чтобы получить главный приз, надо было сбить десять движущихся мишеней.
Дайки взвесил пули — круглые тяжелые шарики — на ладони и провел рукой по стволу. Прицел на самом конце был смещен на полмиллиметра влево. Он оглянулся на плюшевого леопарда — Сацуки любила такие игрушки и всегда выпрашивала у него выигрыш в тире или на автоматах, но этого Дайки никому не собирался отдавать.
Он упер приклад в плечо, поставил локти на стойку. Вот так. И брать чуть вправо. Затылок обдало теплом, и Дайки почувствовал, как замедляется время, как исчезает шум толпы и голос ведущего. Мишени плавно поднялись…
— Черт! — Он промазал по последней. Просто до слез обидно!
Дурацкого леопарда действительно хотелось получить. Получить, но не только это — еще очень не хотелось промахнуться при Кисе. Даже не потому, что тот теперь может у него выиграть. А просто, ну не круто как-то.
— Аоминеччи, ты в порядке? — Кисе тронул его за плечо.
— Нормально. — Дайки взял себя в руки. — На, — сунул ружье Кисе. — Бери на палец правее. — Он наклонился и, сдвинув немного шляпу Кисе вверх, сказал ему на ухо: — Выиграй. Не хочу, чтобы ты достался какому-нибудь незнакомому придурку.
Кисе стянул очки и заглянул Дайки в глаза. Несколько секунд казалось, Кисе сейчас скажет что-то доброе в утешение, что-то сопливо-девчачье, но он вдруг насмешливо прищурился:
— Я тоже не хочу к какому-нибудь незнакомому придурку. Тебя я хотя бы знаю.
— Эй!
Вот же сволочь. И выиграл к тому же!
На этом колесе обозрения людям даже с самой легкой боязнью высоты лучше не кататься, подумал Дайки, разглядывая пол. Снаружи кабинка была зеркальной, а изнутри — полностью прозрачной.
Земля медленно уплывала вниз, Кисе сидел на прозрачной скамье напротив, обнимая своего дурацкого леопарда. Им двоим в кабинке было тесновато, но Дайки нравилось, что их колени соприкасаются.
— Я запощу фотографии вечером, вот увидишь, твой индекс здорово вырастет. — Кисе вдруг сунул леопарда Дайки в руки. — Держи меня.
— Что я с тобой делать буду, не ребёнок уже, — сказал Дайки и прикусил губу, вспомнив, что еще пару часов назад строил на игрушку большие планы.
Кисе подался вперед и понизил голос:
— Со мной можно очень много делать, например, обнимать. Смотри, какой я мягкий и пушистый. — Он погладил плюшевую шерсть на голове леопарда и заговорил нормально: — Это довольно редкая игрушка, Аоминеччи, ограниченный выпуск, ее многие хотели бы получить. Можно наделать фотографий и выкладывать каждый день, тогда самому мне не обязательно быть рядом, чтобы делать тебя счастливым. Гарантирую, твой индекс перевалит за тысячу через пару недель.
Дайки покачал головой и посадил леопарда рядом с собой, тут же о нем забыв. За спиной Кисе покачивались небоскребы в такт тихому скрипу кабины, и небо над головой наливалось темной синевой, как будто поворот колеса поднимал Дайки с Кисе прямо в космос.
Дайки тоже подался вперед. Можно было и дальше притворяться, что все их встречи только ради индекса, но сколько ни закрывай глаза, врать себе бесконечно не получится.
— Слушай, Кисе, — сказал он, — это ты делаешь меня счастливым. Ты. Не игрушки, не пицца, не крем. Не знаю, как и что там рассчитывает программа, но мне для счастья совершенно точно нужен ты.
Длинные ресницы Кисе медленно двинулись вверх, а потом вниз, и в то мгновение, когда его глаза оказались полностью закрыты, Дайки подался вперед еще дальше и поцеловал его.
* * *
Мир не перевернулся, и время не остановилось. Сердце билось как всегда. Вот только теперь каждую секунду Дайки ощущал, что счастлив. Даже когда получил неуд по алгебре, даже когда тренер заставил бежать десять километров, или когда девчонки-ассистентки из съемочной группы, с которыми он довольно быстро перезнакомился, пробовали на нем новые кремы.
Они встречались с Кисе по субботам и воскресеньям и, если получалось, в среду на съемках. Кисе, впрочем, был повсюду — его индекс счастья несколько недель держался на рекордно высокой отметке. Дайки иногда нарочно подходил к автоматам и тыкал в какую-нибудь ненужную ерунду, чтобы посмотреть на него. Глупо, конечно, достаточно ведь было просто позвонить.
Он уже даже не проверял индекс по утрам и не постил ничего в соцсети — Кисе делал это за двоих. Браслет пришлось сначала поставить на беззвучный режим, а потом и вовсе отключить оповещения: вся толпа поклонников Кисе дружно лайкала его посты, и браслет вибрировал не переставая.
Даже над станцией Сибуя теперь светилось изображение Кисе — «самый счастливый человек страны пользуется поездами нашей линии». Дайки запрокинул голову, пытаясь сообразить, когда сделали снимок. Наверное, еще весной, вскоре после вступительной церемонии и до вступления в клуб, потому что на Кисе была уже форма Кайджо, но спортивная сумка, висевшая у него на плече, была без логотипа школы.
— Аоминеччи, — сказал вдруг детский голос.
Дайки вздрогнул и уставился на девчонку лет двенадцати. У нее были блестящие черные волосы и модный серебряный плащ. На сестру Кисе она никак не походила — те были старше, а кроме Кисе его так больше никто не называл.
— Аомине, — поправил он девочку.
— Пойдем вечером на свидание, Аоминеччи, — попросила она, как будто не услышала возражения.
Дайки шагнул от нее в сторону.
— Слушай, я занят. — Была бы постарше, можно было бы ее послать и погрубее, но эта, чего доброго, разревется.
— Я хочу быть счастливой, а для этого мне нужно свидание с тобой, — сказала девчонка твердо. Что за?.. Нет, похоже, реветь она не собиралась, а вот качать права — очень даже.
— Найди себе парня и встречайся с ним.
Дайки двинулся к станции, но дорогу ему перегородили две девчонки постарше, и мелкая тут же присоединилась к ним.
— У меня есть парень, — уверенно продолжила она. — Но я хочу быть счастливой, как Рета-чан, а для этого нужен ты.
Дайки растерялся, совершенно не понимая этой логики. Но, похоже, не понимал ее только он один — вокруг постепенно собиралась толпа. Люди смотрели на него, как будто он им что-то должен.
— Каждый гражданин Японии имеет право на счастье, — заявил молодой мужчина в дорогом костюме с кожаным портфелем в руке. — Я готов заплатить столько, сколько потребуется, за выходной вместе.
— Десять тысяч иен за то, чтобы намазать тебя кремом! — донеслось из толпы.
— Послушайте, я не могу встретиться со всеми вами! — С ума они все сошли что ли? Как они себе это представляют? — И вообще, я встречаюсь с Кисе.
— Но он не может узурпировать счастье. Это нарушает права остальных граждан.
Дайки показалось, он попал в «Нанбо» в первую минуту объявления мегаскидок. В глазах толпы горела решимость урвать себе кусок счастья, даже если это будет буквально кусок — рука там, или нога Дайки.
Он развернулся и побежал.
@темы: Антиутопия, Фанфик, The Rainbow World. Другие миры, День баек из склепа, Touou Team
-
-
27.04.2016 в 00:06-
-
27.04.2016 в 00:06-
-
27.04.2016 в 02:05К концу было даже жутковато и страшно за Аомине.
Очень понравился текст, с огромным интересом прочитала, аокисы прекрасны, Сацуки прекрасна, огромное спасибо!
-
-
27.04.2016 в 04:04-
-
27.04.2016 в 06:52кхм. это было очень круто
много буковок отзыва
-
-
27.04.2016 в 11:08Написано здорово, но концовка показалась скомканной. Чего-то не хватило. Может быть, реакции Кисе на то, что произошло с Аомине, а может быть просто их отношений - не знаю точно, но чего-то однозначно недодали
А так всё очень понравилось, спасибо
-
-
27.04.2016 в 12:17P.S. читать дальше
-
-
27.04.2016 в 12:26тема симуляторов общения с популярными личностями раскрыта не до конца, как мне кажется
но было интересно)
-
-
27.04.2016 в 18:32Идея отличная, мне кажется. Даже вон сейчас - пока ты постишь что-то активно по соц.сетям, то все тебя помнят-любят, перестаешь - все, нет тебя. Так что как бы не казалось это фантастикой, но кто знает, что там будет через лет 10-15? Не хотела бы в таком мире жить)
Но аокисы прекрасны все равно, и хорошо, что Аомине понял, что не вещи самое ценное и самое главное. Хотя я в нем и не сомневалась))
Автору спасибо за очень, очень интересный текст, за цельные образы персонажей и классно продуманный мир!
-
-
27.04.2016 в 22:17да, я о себеА еще, когда читала про тиражирование образа Аомине, вспоминила, что у меня есть его фигурка и я, похоже, счастлива, когда смотрю на него и на Кисе. Повеселило, что-то в этом есть х)
Момент с толпой людей оправдал тему дня от и до, по моим ощущениям это было жутко, как зомби, которые преследуют и хотят сожрать. Хотя, думаю, это недалеко от правды и Дайки могла ждать участь Гренуя, если бы догнали, с людей станется
Спасибо за интересную историю
-
-
27.04.2016 в 22:23Понравился Аомине с его влюбленностью, но Кисе, кмк, не до конца раскрыт, не хватило эмоций с его стороны, что ли. Почему-то слабо верится, что он действительно всем доволен.) Ну и конец какой-то... скомканный и неопределенный. Будто автору не хватило времени. Очень не хочется, чтобы все так и оставалось. Но наверное с другим концом этот текст стал бы раза в два больше.
Тем не менее, спасибо за фик, удачи на следующих выкладках
-
-
27.04.2016 в 23:33Спасибо)))
-
-
29.04.2016 в 06:47Но мне недодали романтики
-
-
29.04.2016 в 17:34-
-
30.04.2016 в 12:04-
-
30.04.2016 в 16:37-
-
01.05.2016 в 00:24отдельное спасибо за влюбленного Аомине
и большущее спасибо за этот текст, получила огромное удовольствие от чтения
-
-
01.05.2016 в 21:24Классная придумка, было очень интересно читать, спасибо!
И слог такой легкий и приятный, автору поклон.
И вообще, было весело)))! Отдельное спасибо за вот это: "Главный секрет походов по магазинам с женщиной — не каждый раз говорить ей, что вещь идет.")))
-
-
02.05.2016 в 16:22-
-
03.05.2016 в 16:36Спасибо
-
-
07.05.2016 в 19:56Riisa, я не совсем поняла принцип, по которому люди соглашаются на виртуальные копии и прочее — оригинал же все равно в разы лучше
в мире масс-продакшен и масс-медиа оригинальность уже не имеет такого значения
спасибо вам за комментарий
Natali1919, спасибо! мне нравится мешать юмор и жутковатый мир, в жизни ведь найдется место всему
Rustor, жить, в такой, конечно, ад, зато сразу начинаешь сравнивать с настоящим миром.
автор интроверт, и всякие соцсети его уже сейчас пугают )))
спасибо вам за приятный комментарий
Sabaku no Shukaku, для антиутопии все как-то слишком просто, аокисы еще легко отделались, для романса все-таки жутковато
рука не поднялась
спасибо вам за комментарий
-
-
11.05.2016 в 23:35Спасибо, что рассказали эту историю!
-
-
25.05.2016 в 10:16-
-
25.05.2016 в 10:53-
-
04.06.2016 в 19:40Совсем не лайт
Очень понравилась идея и продуманная матчасть с вот этими вот системами начисления баллов в зависимости от статусов и прочего. Чем-то напоминает ПП с его индексом коэффициента преступности, только ещё страшнее, у людей отнимают святое право посидеть в эмо-углу)
читать дальше
Спасибо за фик, было очень интересно.
-
-
05.06.2016 в 00:35Ну то есть Аомине не только решил проблему со своим уровнем счастья, но ещё и разбогател и завёл с Кисе роман. На самом деле я думаю, что просто перечиталась и пересмотрелась в своё время антиутопий, где ничего не проходит гладко и герои много страдают на пути к счастливому (или нет) финалу, и такой конец повредил мой шаблон)
да нет, не перечиталась, жанр в общем-то по определению предполагает борьбу с системой и плохой конец, ибо систему не сломишь.
Тут можно было бы порассуждать, что Аомине в фике конформист, ему лишь бы все отстали. Да и при любой системе большая часть людей живет вполне счастливо по заданным законам или как-то их обходит, а корпорациям, которые тут главзло, идеологическая составляющая не важна, они нашли свой способ заработать и на Аомине. И еще много о чем - наше современное общество не слишком далеко ушло.
но секрет хэ тут прост - я слишком люблю котиков
спасибо за интересный комментарий, заставил еще немного подумать над фиком