Rakuzan Team, миди, NC-17

[Rakuzan Team]

Название: Возроди меня в виде пса
Автор: Rakuzan Team
Бета:  Rakuzan Team, Анонимный доброжелатель
Сеттинг: паранормальная AU
Размер: миди, ~21 600 слов
Пейринг/Персонажи: Маюзуми Чихиро/Хайзаки Шого, Сето Кентаро, Ямазаки Хироши, Хара Казуя, Фурухаши Коджиро, Накамура Шинья, Акаши Сейджуро, Мибучи Лео, Ниджимура Шузо, ОЖП
Категория: слэш
Жанр: экшн, мистика
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: На день своего двадцатипятилетия Маюзуми получает необычный подарок.
Примечание/Предупреждения: Обсценная лексика, насилие, множественная смерть персонажа, сомнительный юмор, намек на киринаку.
Ссылка для скачивания: doc | fb2 | txt

Утро первого марта отличалось для Маюзуми тем, что в этот день его настроение было чуть хуже, чем во все остальные дни. Вообще-то, оно редко поднималось от отметки «никак» до отметки «отлично», но именно первого марта причины для недовольства возникали одна за другой.

«С днем рождения, Чихиро-кун», — сказала мама. Она, конечно, не верила, что сын уже взрослый, хотя сегодня ему стукнуло уже двадцать пять.

«Съезди к бабушке, она хотела увидеться с тобой», — сухо сказал отец, не отвлекаясь от листания новостных сводок. Маюзуми увернулся от маминого поцелуя в лоб, подвинул отцовский планшет локтем и принялся за оладьи.

Через несколько часов он стоял у обветшалого дома в Токио, втиснутого между аптекой и магазином ритуальных услуг, и сжимал в руке пакет с кастрюлей карри — маминым гостинцем для бабушки. Маюзуми Чихиро был послушным сыном и не приходил в гости с пустыми руками. Он нажал на звонок и вздохнул, чувствуя, как настроение неизбежно катится к нулю.

Такое повторялось уже который год. Маюзуми поздравляли родители, потом он ехал к бабушке, получал от нее деньги и весь остаток дня бесцельно шатался по городу. Когда на седьмой звонок бабушка наконец открыла, схватила его за руку и без слов потащила в дом, он даже не удивился. Она не любила терять времени зря и сразу переходила к делу. Не то чтобы Маюзуми не нравился такой деловой подход.

— Настал тот день, когда я могу отдать тебе это, — проведя через все комнаты, бабушка посадила его за стол в алькове и поставила перед ним маленькую старинную шкатулку. То ли ее загадочная улыбка заставила Маюзуми насторожиться, то ли стертые временем узоры наталкивали на определенные мысли, но что-то подсказывало ему, что внутри шкатулки вовсе не банкноты.

Он открыл крышку и вытащил небольшой серый камешек.

— Что это? — спросил он, повертев в руках странную вещицу. Через маленькое отверстие был продет простой зеленый шнурок, а на самом камешке написан какой-то нечитаемый иероглиф, будто вырезанный ножом.

— Я получила его в подарок от матери, когда мне исполнилось двадцать пять. Твой отец отказался, но ты обязан принять этот подарок, Чихиро, — бабушка говорила очень серьезно, будто ждала этого момента всю свою жизнь. — В тебе пробудилась наша кровь.

Маюзуми напрягся. Бабушка давно не затрагивала эту тему, а теперь нарушила табу. Камешек был совсем легким и охлаждал вспотевшую ладонь.

— И как я могу это использовать?

— Пока никак, — бабушка прищурила свои маленькие, все в глубоких морщинах, глаза. — Но однажды он сослужит тебе службу. Сбереги его.

Надо было поблагодарить бабушку за подарок, но Маюзуми только кивнул и сжал камешек в кулаке. Он еще немного посидел, распил с бабушкой чайник ее травяного чая и ушел сразу, как только это стало приличным. Подаренный талисман он положил в книжку про приключения Ринго-тан вместо закладки и закинул на дно рюкзака.

Бабушка всегда была странной. По ее словам, она могла видеть мертвых и общаться с ними, а соседи считали ее ведьмой и обходили дом стороной, жалуясь, что от него веет темной аурой. Родители относились к ее причудам с презрительным снисхождением — мало ли что выдумывают люди в таком преклонном возрасте. Маюзуми предпочитал придерживаться нейтральной стороны. Бабушка — один из тех немногих людей на Земле, присутствие которых не было для него сущей пыткой. Наверное, он даже по-настоящему к ней привязан.

Он бродил по городу, пока на улице не начали зажигаться вечерние огни. Домой не хотелось, но бесцельно кататься по городу надоело, к тому же на обратной дороге он собирался купить новых новелл и хотел успеть до закрытия магазинов. Чтобы скоротать путь до вокзала, он достал книжку и раскрыл ее на заложенной странице. Каждый поворот сюжета был легко предсказуем, но Маюзуми все равно умудрился зачитаться — оглядевшись по сторонам, он обнаружил, что забрел в совершенно незнакомый район.

Все люди в радиусе видимости будто бы вымерли. Маюзуми пожал плечами, сверился с картой в смартфоне и пошел в сторону, где должна находиться станция. Он несколько минут бродил узкими переулками, и на очередном перекрестке на него налетел какой-то парень, неожиданно вылетевший из-за угла.

— Свали с дороги, придурок, — услышал Маюзуми и ударился о стену от мощного толчка. Он успел разглядеть дикий взгляд парня и его темные волосы, заплетенные в тугие африканские косички, прежде чем тот скрылся из виду.

До того, как Маюзуми успел сообразить, что это было, случилось новое событие, сбившее его с толку. Недалеко послышался истошный крик, перешедший в тихое мычание, будто кричавшему заткнули рот. Поддавшись какому-то иррациональному порыву, Маюзуми шагнул в тень подворотни и прижался затылком к кирпичной стене. Не прошло и минуты, как совсем рядом раздались звуки борьбы, сопровождаемые ругательствами.

Маюзуми даже не сомневался, что кричал тот грубиян. Следовало послушаться его совета и уносить ноги, тогда бы он не влип в такое дерьмо. Глупо было надеяться, что хоть на этот раз первого марта с ним не случится ничего плохого. А оно случалось всегда — в прошлом году Маюзуми специально остался дома, но все равно умудрился повредить запястье, когда поскользнулся в ванной и упал. Он с жалостью подумал о так и не купленных новеллах, о торте из комбини, который обещала принести вечером мама. Он мог сейчас сидеть дома перед телевизором, а вместо этого стоял, примерзнув к асфальту, и слушал, как в паре метров избивают в мясо какого-то незнакомого парня. Когда к прочим звукам прибавились чужие голоса, Маюзуми решился осторожно выглянуть.

Их было четверо. Все высокие, широкоплечие и выглядели крайне опасно. У них под ногами, избитый до полусмерти, валялся тот самый парень и нагло ухмылялся.

— Чего скалишься, уебок? — зарычал рыжий, помахивая окровавленной битой. — Долг будешь возвращать или добавки хочешь?

Парень сплюнул в сторону и ответил:

— Да пошли вы.

Рыжий шагнул к нему, но его остановил парень с длинной челкой.

— Успокойся, Ямазаки, — сказал он. — Дай ему шанс исправиться.

— Эй, Хайзаки, — третий присел на корточки, закрыв от Маюзуми лицо жертвы. — Никогда не поздно замолить свои грехи. Отдай то, что ты украл у босса, и мы, так уж и быть, простим тебя.

— Я же сказал, что вам делать, — сказал Хайзаки и засмеялся. — Ты, твои дружки, Ханамия твой. Идите к черту. Не крал я ничего. Я всего лишь забрал то, что мне причиталось.

— Сто процентов вырученного? Не помню такого пункта в твоем контракте, — протянул второй и лопнул пузырь из жвачки.

— Ради бога, не щелкай, бесит, — попросил Ямазаки, любовно оттирая биту от крови. — Ну, что будем делать, Сето? — спросил он у третьего.

— Ты точно не передумал? Понимаешь, чем тебе придется заплатить за обман? — еще раз спросил Сето.

— Ну, типа да. Хрена с два вы от меня получите, паскуды.

Хайзаки явно бахвалился, хорошо скрывая страх. Его руки, вытянутые вдоль тела, то и дело дергались и скребли ногтями землю. Маюзуми переступил с ноги на ногу в своем закутке, отчаянно мечтая телепортироваться в другое место. Все это пахло очень плохо. Сето тяжело вздохнул и выпрямился, а Маюзуми увидел лицо Хайзаки.

— Кончай его, Фурухаши.

На секунду в глазах Хайзаки промелькнул ужас, но он не перестал улыбаться, и Маюзуми со своего места заметил, что у него во рту не хватает зубов. Фурухаши открыл кейс, который все это время держал в руке. Он проворно прикрутил глушитель к пистолету и навел дуло Хайзаки между бровей.

Маюзуми успел отвернуться до характерного хлопка. По лбу тек холодный пот и жег глаза.

— Слушай, а нам не попадет от босса? — донеслось до него сквозь стук крови в ушах.

— Он велел вытрясти из него деньги любой ценой. Этот ублюдок решил стоять на своем до конца, но посмотрим, как он запоет, когда мы вытянем его из ада. Напряжем очкарика, мертвые — его профиль. У этого парня в любом случае нет шансов. — Сето громко зевнул. —Как же спать хочется. Хара, звони очкарику. Пора уходить отсюда.

— Уже. — Хара прочистил горло, подождал, когда на том конце откликнутся, и пропел: — Алло, сладкий? Привет, нам нужна твоя помощь. Да, опять. Только что. Да, привезем останки в урне, а не в мешке, как в прошлый раз. Конечно, сочтемся, не первый год знакомы. До встречи!

Маюзуми окаменел. Что за хрень здесь творится? Он перестал понимать, о чем они говорят, как только речь зашла о воскрешении мертвых. Все это какое-то безумие, и Маюзуми на миг показалось, что ему снится страшный сон: он хорошо осознавал нереальность происходящего, но не мог повлиять на сюжет.

Что-то выскользнуло из рук и звонко шлепнулось под ноги. Маюзуми, холодея, глянул вниз. Оказывается, все это время он судорожно сжимал книжку с бабушкиным талисманом, о котором уже успел позабыть. С обложки беспечно улыбалась Ринго-тан. Маюзуми смотрел на нее и не хотел верить, что она предала его в такой момент.

Он не успел среагировать, когда перед глазами мелькнула чья-то рука, схватила его за одежду и вытянула на свет. На него уставились четыре пары глаз, и от такого пристального внимания хотелось провалиться под землю.

— Привет, — в один голос сказали они. Маюзуми хотел бы верить в их дружелюбие, но видел своими глазами, как пару минут назад они убили человека.

— М-да, ничего себе подарок, — зачем-то брякнул он.

— Твое? — Ямазаки поднял книжку указательным и большим пальцем, словно она в чем-то выпачкана. — Что это за дрянь? Сколько тебе лет? Или у тебя того… встает на маленьких девочек?

Маюзуми начинал злиться. Абсурдная ситуация порядком действовала на нервы, но этот оскорбительный тон, в котором Ямазаки говорил о его любимых новеллах, стал последней каплей.

— Это ранобе, а не порнография. — Он не смог сдержаться и съязвил: — Впервые видишь книгу? Хотя, судя по твоему уровню развития, так оно и есть.

— Что ты сказал?! — Маюзуми приготовился встретить удар битой, но Ямазаки вновь удержал Хара.

— Не мельтеши, — сказал он и снова щелкнул жвачкой. — Ему все равно не уйти отсюда живым.

Маюзуми почувствовал, как ноги становятся ватными. Потянулся за книжкой, желая уцепиться за что-нибудь знакомое, но Ямазаки встряхнул ею перед лицом, и Маюзуми неожиданно поймал в ладонь бабушкин подарок. Раскаленный камень обжег руку, и он зашипел, но не смог разжать пальцы. Выбросить его тоже не удалось — талисман держался, как приклеенный.

— Как жаль, — Фурухаши сочувственно похлопал Маюузуми по плечу, и он впервые услышал его убийственно спокойный голос. — Не повезло тебе сегодня здесь оказаться. Но ты уж не обессудь.

— Да ничего, я переживу, — Маюзуми улыбнулся краем рта. Покосился на труп Хайзаки и нервно сглотнул. Ему раздробило череп, затылок превратился в кровавое месиво. Маюзуми мысленно воспроизвел тихий хлопок выстрела и передернулся.

— А вот это вряд ли. Надеюсь, в следующей жизни тебе повезет больше, — сказал Сето и медленно моргнул.

— Прощай, — словно с того света прошептал Фурухаши, слегка раздвинув губы в пугающей улыбке. Лба коснулось прохладное дуло, и только тогда Маюзуми стало по-настоящему страшно.

Камешек жег кожу невыносимо. Маюзуми смотрел на руку, держащую пистолет, и думал, что это, наверное, и есть конец. В голове носились какие-то обрывки мыслей. О том, что он опоздает к ужину, следовало бы предупредить родителей. И о том, что он так и не поблагодарил бабушку за подарок. Что на ладони останется шрам от ожога.

Как же это глупо — умереть от выстрела в подворотне в собственный день рождения.

Маюзуми стиснул зубы и сжал кулаки, чувствуя, что земля уходит из-под ног. На миг показалось, что его сейчас расщепит на атомы, резко накатила головная боль. Он слышал беспокойные голоса убийц, видел их снующие силуэты, но наблюдал за всем словно через толщу воды. Ощутил движение пальца, нажавшего спусковой крючок, и мир исчез. Схлопнулся и погас, как экран телевизора, отключенного от сети. Звук выстрела он уже не услышал. Он закрыл глаза.

А когда открыл их снова, был уже в другом месте.

Это мало походило на загробную жизнь. И если обступивших Маюзуми тесным кружком детей еще можно принять за дьяволят, то песочницу, в которой он был закопан, трудно перепутать с котлом. Маюзуми поерзал и понял, что же все-таки сковывало его тело. Он лежал не просто закопанный по шею, но еще и связанный, как поверженный лилипутами Гулливер.

Да, он определенно еще жив, а эти маленькие существа вовсе не ангелы.

— Вот что, ребятишки: вы меня быстро откапываете и развязываете, а я обещаю, что не расскажу об этом вашим родителям.

Голос был хриплым из-за мучившей Маюзуми жажды, но в таком состоянии он не мог выжать из себя больше. Дети дружно переглянулись, на их лицах проступили шкодливые улыбки.

— Нашел, чем пугать, дядя, — сказал один особенно смелый пацаненок и кивнул в сторону. Маюзуми с трудом повернул голову и не без удивления обнаружил, что со скамеек за его мучениями наблюдали мамаши. Женщины мирно беседовали между собой и не собирались вмешиваться. Он открыл было рот, мысленно прикинул, сколько времени провалялся без сознания, и тут же закрыл его. Раз уж никто не озаботился его состоянием, его приняли за очередного саларимена, надравшегося после работы.

Он немного подумал и решил надавить на жалость.

— Слушайте, я устал и очень хочу пить. И скорее всего, за мной гонятся плохие люди. Они найдут меня, и тогда нам всем не поздоровится.

— Так мы тебе и поверили! — вскинулась бойкая девочка с волосами, собранными в упругие хвостики. — Ты свалился нам на голову из воздуха, и теперь мы должны вернуть тебя обратно!

— Да! — прибавил самый мелкий, но громкий мальчишка. — Папа Ханы-чан служит в храме, он говорит, демонов нужно изгонять! Правда, Хана-чан? — он толкнул свою подругу, которая пугливо пряталась за спинами остальных.

— П-правда, — дрожащим голосом подтвердила она.

— Убирайся в свой ад, гребаный демон!

— Я тебе сто раз говорила не произносить таких слов, несносный ты ребенок!

— Больше не буду, мам!

— А мы разве не в жертвоприношение играем?

— Это было в прошлый раз, ты забыл?

— Мы изгоняем демона!

— Гоните его!

— Быстрее, а то печать сломается!

— Закапывать надо было лучше!

— Дурацкий ритуал, я устала прыгать…

— Он поймает тебя и сожрет твою печень!

— Перестань, Хироши!

— А-а-а, он вырывается!

— Мы больше не можем сдерживать его силу!

— Бежим отсюда!

— Подождите меня!

— Мы разозлили его! Прячемся!

— Мамочка-а-а!

Маюзуми сел, высвободил руки из пут, затратив на это целую вечность. Потянулся к щиколоткам, чтобы развязать тугие узлы, встал и начал стряхивать с себя песок. Он был буквально везде — в ботинках, в штанах и, кажется, даже в трусах. Один ребенок из шайки все-таки упал, и его, плачущего, увела за руку мать. Остальные юные экзорцисты разбежались, и след их простыл.

«Странные нынче дети», — подумал Маюзуми, вытряхивая песок из волос. Он смирился, что не сможет избавиться от него полностью, сильнее хотелось разобраться, где он сейчас находится и как сюда попал. Это оказалась знакомая детская площадка недалеко от дома, и даже рюкзак, нетронутый, лежал на земле около песочницы. Маюзуми полез рукой за воротник, чтобы почесать зудящую от песка спину, и нащупал круглый плоский предмет. Бабушкин оберег в целости и сохранности лежал у него под одеждой, согретый теплом его тела. Маюзуми завязал концы шнурка и повесил талисман на шею, чтобы не потерять.

Маюзуми Чихиро хранил в секрете две вещи и не выдал бы их под страхом смерти. Во-первых, его бабушка — настоящая ведьма, и даже родители Маюзуми ее побаивались. Во-вторых, сам Маюзуми унаследовал от нее кое-какие способности, но в повседневной жизни они были абсолютно бесполезны.

Проще говоря, он мог перемещаться в пространстве.

Дар проявился впервые, когда Маюзуми учился в старшей школе. Он тогда еще состоял в баскетбольном клубе и играл на позиции тяжелого форварда. Шел важный матч, от его исхода зависела репутация школы, и во время последней четверти Маюзуми неожиданно перенесся на крышу школьного здания. Как был — в форме, потный, разгоряченный и очень, очень злой. Кажется, у него случился экзистенциальный кризис на почве того, что он перестал быть полезным в команде. Товарищи потом говорили, что он просто взял и исчез с площадки, так что все не на шутку перепугались и хотели попросить судей остановить игру. Он до сих пор помнил, как звонил тренеру с поста охраны и изворачивался, пытаясь объяснить, каким образом очутился в другой префектуре. С тех пор такое повторялось не очень часто, и он был этому рад. Самое обидное, что Маюзуми не мог управлять этой способностью по собственному желанию. Она работала как психологическая реакция на стресс, в самые напряженные моменты его просто перебрасывало куда придется, впрочем без каких-либо последствий. Только голова после таких перемещений болела так, будто в виски с обеих сторон вкручивали штопор.

И вот это внезапное перемещение случилось снова.

Маюзуми застонал, прижав ко лбу бутылку холодной воды из ближайшего супермаркета. Он тихо открыл дверь своими ключами и проскользнул мимо кухни, чтобы родители не застали его в таком виде. Было откровенно лень придумывать причину, где он мог так перепачкаться, к тому же хотелось поскорее смыть с себя ужас прошедшего дня и разработать план дальнейших действий. В коридоре им овладело нехорошее предчувствие, что сюрпризы на сегодня не закончились. Камень талисмана завибрировал, иероглиф начал светиться. Очевидно, что бабушкин подарок мощный магический предмет, и его назначение Маюзуми понял, как только зашел в свою комнату.

У книжного шкафа спиной к нему стоял человек и рылся в его вещах. Маюзуми узнал этот затылок в коротких африканских косичках и прислонился к косяку, ощутив слабость в ногах. Хайзаки явно чувствовал себя как дома и не обращал внимания на его присутствие. Маюзуми кашлянул, и он вздрогнул, а потом медленно повернулся. Зубы и белки глаз сильно выделялись на покрытом засохшей кровью лице.

— Я думал, ты умер. С какой стати ты все еще жив?

— Это я должен тебя спросить. — Хайзаки отвлекся от изучения шкафа и сделал два шага вперед. Маюзуми подавил в себе желание отступить на два шага назад. И вообще отойти подальше. Желательно выйти из комнаты, запереть ее на замок и никогда больше в нее не заходить.

— Я видел, как тебе пробило череп. Мозги размазало по стене, черт возьми. Ты не мог выжить после такого.

Хайзаки всего передернуло от этих слов, он нахмурился и принял воинственный вид.

— К чему ты мне все это рассказываешь? Я знаю, что должен был сдохнуть. Последнее, что помню, это как тот гондон выстрелил в меня, а очнулся я уже здесь! Знаешь, каково это, когда через твою башку проходит пуля? Да это охуеть как больно! Нет, иногда бывает, конечно, я просыпаюсь в странных местах и в душе не ебу, что делал прошлой ночью, но, знаешь, в этот раз я сразу понял, что ни хрена это не сон и не похмельный бред. Да я весь изгваздался, будто искупался в ебаной Сандзу! Может, ты знаешь, что за хуйня тут творится?

Маюзуми осторожно прошел вглубь комнаты и опустился в кресло. Ноги не держали, не было сил даже на то, чтобы снять грязную одежду. Ковер подозрительно чвокнул, когда он прошел по нему, и смотреть вниз не хотелось. Он отсчитал десять секунд, чтобы выровнять дыхание, и, наконец, опустил взгляд. На бежевом ворсистом ковре расплылось огромное багровое пятно в форме человеческого силуэта. У Маюзуми потемнело перед глазами.

Пришло ясное, кристально чистое осознание: он в глубокой, глубокой заднице. И сам виноват в происходящем.

Дара предвидения у него, конечно, не было, да и забрел он в эту подворотню случайно, но он же знал, знал, что бабушкин подарок вовсе не простая безделушка. Судя по всему, этот камень запечатал в себе душу Хайзаки, как только тот умер, и когда Маюзуми перебросило, с ним перенеслись все его личные вещи, труп Хайзаки в том числе. Только по пути их разбросало. Хотя Маюзуми злило, что он стал забавой для маленьких монстров, было бы гораздо хуже, если бы в песочнице оказался настоящий мертвец. Пока Маюзуми корячился, пытаясь выбраться из плена, и добирался до дома, Хайзаки лежал здесь на полу и истекал кровью. Его тело полностью восстановилось меньше чем за час, и Маюзуми понял, откуда эта головная боль и паршивое самочувствие — Хайзаки теперь прочно с ним повязан и регенерировал за счет его жизненных сил.

Все эти умозаключения заняли у Маюзуми пару секунд.

— У меня для тебя две новости, Хайзаки. Хорошая и плохая — с какой начать?

— Давай с хорошей.

— Похоже, ты в каком-то смысле жив, хоть тебе и всадили пулю в лоб.

Хайзаки закатил глаза:

— Спасибо, детектив, это я уже понял, не надо напоминать мне детали. А плохая?

Маюзуми вздохнул, прежде чем сказать:

— В общем, теперь ты полностью зависишь от меня. Твоя душа находится в этом маленьком камне, — он подцепил шнурок пальцем и вытащил камень из ворота, — а камень принадлежит мне. Выходит, я — твой хозяин, а ты мой фамильяр.

Хайзаки вздернул бровь.

— Хорошо, может, расскажешь, как мы здесь оказались?

— Понимаешь, иногда я прыгаю через пространство.

— Вот как. И где ты этому научился?

— Я родился таким.

— И ты думаешь, что я поверю в эту дичь?

— Тебе придется.

— Ну, пиздец, — выдохнул через какое-то время Хайзаки и нервно сунул руки в карманы.

— Согласен, — отозвался Маюзуми.

Они замолчали, занятые своими мыслями. Хайзаки ходил из стороны в сторону, Маюзуми следил за его метаниями и медленно сползал с кресла. Он почти стек на грязный ковер, когда Хайзаки остановился, вытащил руки из карманов и сел на стол.

— Хотел бы я видеть шестерок Ханамии, когда у них из-под носа исчез свежий труп, — весело усмехнулся он.

— Боюсь, что мне придется дорого заплатить за твое бесчувственное тело, — пробормотал Маюзуми.

— Это еще почему? Они даже имени твоего не знают.

— У них есть колдун. Если он может поднимать мертвых, то найти человека для него раз плюнуть. Тем более, мне пришлось оставить у них… кое-что.

— Съебывать надо отсюда, — быстро сориентировался Хайзаки. — Чем быстрее, тем лучше. Есть подходящее место на примете?

— Нет, откуда? Я обычный компьютерщик, а не торговец оружием.

— Я заметил. Во всех тайниках, где нормальные люди прячут порнуху, у тебя одни справочники по разгону компов и журналы про технику. Дрочишь на железо?

— Ты второй человек за сегодня, который поинтересовался моими сексуальными пристрастиями.

— Тебя вообще девчонки не интересуют? Или ты… — Хайзаки гадко ухмыльнулся. — Специалист другого профиля?

Маюзуми проигнорировал вопрос. Он собирался напомнить о проблеме с убежищем, но тут раздался короткий стук в дверь.

— Чихиро-кун, ты пришел? С кем ты там разговариваешь? Можно войти?

Ручка начала поворачиваться. Маюзуми, мгновенно забыв про усталость, подскочил, как ужаленный, и быстро запер дверь. Если мама зайдет и увидит Хайзаки и всю эту кровь на ковре, получится очень и очень скверно. Он быстро прокашлялся и ответил первое, что пришло на ум:

— Нельзя! — он старался, чтобы голос звучал естественно. — Звонили по работе, надо было обсудить срочный заказ. Подожди минуту!

— Переодевайся и выходи к ужину, мы с отцом тебя ждем, — сказала мама недовольно. Судя по недолгой паузе, она заподозрила ложь. Маюзуми с силой провел ладонью по лицу.

— Не заходи, я занят! Мне надо уединиться с этим сексуальным процессором, — издевательски протянул Хайзаки, а затем прыснул. — Так тебя зовут Чихиро? Видел бы ты себя со стороны. Не стремно жить с родителями в таком возрасте?

— Говори тише, — Маюзуми мечтал заткнуть ему глотку. — Ты просто не понимаешь, как это удобно. И мне всего двадцать пять. Мне не нужна отдельная квартира.

— Заебись, мне в хозяева достался асоциальный задрот.

У Маюзуми задергался глаз.

— Тебе напомнить, что ты жив до сих пор только благодаря мне? Я могу бросить этот камень под поезд, и ты отправишься туда, куда должен был. Те парни вытянут тебя обратно, и муки ада покажутся тебе приятным развлечением по сравнению с тем, что они тебе устроят. Подумай хорошо, Хайзаки, действительно ли ты этого хочешь.

— Да понял я, понял, — отмахнулся Хайзаки, взял со стола первый попавшийся журнал и раскрыл его на середине. — Вали к своей семье, малыш Чихиро. Все-таки такой знаменательный день.

Маюзуми потер виски и нашарил в кармане мобильник. Он не общался с Акаши со времен университета и хотел удалить его номер, но зачем-то оставил, надеясь, что он ему никогда не пригодится. Удивительно, какие только сюрпризы не устраивает жизнь.

— Постой, откуда ты знаешь, какой сегодня день? — приложив трубку к уху, спросил Маюзуми.

— Слышал, как об этом говорил мужик, похожий на тебя, — буркнул Хайзаки в ответ.

Маюзуми удивился, что Хайзаки запомнил его лицо. И даже догадался не высовываться из комнаты и вести себя тихо, пока он не вернулся. Его убили, перенесли в незнакомое место и оживили — не всякий человек смог бы вести себя настолько здраво в такой ебанутой ситуации. Может, Хайзаки не такой уж дурак. Он не успел додумать эту мысль.

— Здравствуйте, Маюзуми-сан, — поприветствовали в трубке. Голос Акаши не изменился, он говорил с той же тягучей интонацией, от которой почему-то становилось тяжело.

— Привет. Мне нужна твоя помощь.

— Слушаю.

Маюзуми вкратце пояснил ситуацию, стараясь немного смягчить историю чудесного воскрешения Хайзаки. Акаши был в курсе его дара — от него вообще невозможно было что-либо скрыть — и только по причине его осведомленности, убеждал себя Маюзуми, он мог обратиться к нему за помощью.

— Как, говорите, зовут этого человека? — выслушав, спросил Акаши.

— Хайзаки. Эй, как твое имя?

— Новый этап наших отношений, — протянул тот в ответ, но, покосившись на Маюзуми, добавил: — Шого я. С кем ты говоришь?

— О, — хмыкнул Акаши загадочно, будто это все объясняло. Маюзуми живо представил, как он подпер подбородок ладонью, сидя в своем кабинете. — Тогда все понятно. Полагаю, у вас есть полчаса. Вам хватит этого времени, чтобы собраться?

— Да, конечно, — сразу ответил Маюзуми.

— Не берите с собой много вещей, вам понадобятся только деньги и документы. Лучше не вызывать подозрений. Карту с последующими инструкциями я вышлю вам по почте чуть позже. После этого вы должны отключить телефон и максимально ограничить любые контакты. Выходите сразу, как только будете готовы. О безопасности ваших родителей можете не волноваться. Что касается вашей проблемы — к сожалению, тут я бессилен. У меня есть один знакомый в Токио, который знает кое-что о магии, я направлю вас к нему.

— Спасибо, Акаши, — выдавил из себя Маюзуми. Хайзаки, услышав фамилию, отложил журнал и внимательно на него посмотрел.

— Считайте, что это мой вам подарок, Маюзуми-сан, — ответил Акаши и отключился.

— Откуда ты его знаешь?

— Играли в одной команде. А что?

— Да ничего.

Хайзаки замолчал и нахмурился, будто вспомнил о чем-то неприятном. Маюзуми не стал допытываться — не было времени.

— Чихиро-кун, сколько можно! — снова раздалось за дверью.

Поспешно скинув с себя грязную одежду, Маюзуми переоделся в домашнее и вышел из комнаты. На пороге он все-таки оглянулся — Хайзаки застегнул рот на невидимую молнию в знак того, что будет вести себя тихо. Праздничного ужина так и не получилось: Маюзуми торопился выйти из-за стола, съел все за мгновение ока и хладнокровно сообщил родителям, что должен уехать на какое-то время. Может, всему виной было нервное напряжение, но врал Маюзуми просто виртуозно. Мама ничего не поняла, только похвалила его аппетит и попросила быть аккуратней. Отец предпочел промолчать и закрылся газетой.

Вернувшись, Маюзуми обнаружил Хайзаки в той же позе, что и в первый раз — он настырно рылся на полках и не собирался сдаваться.

— Ты там ничего не найдешь. Не вижу смысла в таких вещах, как эротические журналы, когда есть Интернет. И ты выбрал не лучшее время для онанизма.

— Да знаю я, — огрызнулся Хайзаки. — У тебя запаролено все, а телефон я проебал, когда пытался унести ноги. Я вообще-то проверить кое-что хотел, но, похоже, без толку…

Маюзуми покидал в рюкзак все самое важное и посмотрел на Хайзаки. В таком виде выходить на улицу ему точно нельзя.

— Снимай рубашку.

— Детка, не так быстро, — засмеялся Хайзаки, и Маюзуми едва удержался, чтобы не ударить его по лицу.

— Если не избавиться от следов крови, полиция поймает нас сразу же, как мы выйдем за порог. Сейчас ты тихо идешь в ванную и быстро умываешься, а я слежу за тем, чтобы ты не пересекся с родителями. Потом выйдешь за дверь, и чтобы ни звука, понял?

— Ага.

— Умница. — Маюзуми перекинул рюкзак за плечи. — А теперь выходи.

Хайзаки быстро проскользнул мимо столовой, откуда доносились звуки телепередачи, и закрылся в ванной. Маюзуми тем временем скатал безнадежно испорченный ковер и подтер темные пятна на полу. В его комнату обычно никто не заходил, но перестраховаться не мешало, поэтому ковер он отнес на порог, чтобы донести потом до помойки. Дверь в ванную распахнулась, и из нее высунулся Хайзаки с полотенцем на голове.

Маюзуми молча всучил ему свою старую куртку — Хайзаки был выше и крупнее, но ничего другого не нашлось. Когда они вместе вышли из квартиры и спустились вниз, Маюзуми выдохнул с облегчением.

— Что дальше? — Свет уличного фонаря осветил лицо Хайзаки, и Маюзуми почти пожалел, что заставил его смыть кровь, потому что серая кожа, обескровленные губы и мутные глаза производили довольно жуткое впечатление. Хайзаки заметил его взгляд и надел капюшон, нахлобучив его пониже.

— Акаши нашел жилье, где мы сможем переночевать. Утром вернемся в Токио — сейчас синкансены уже не ходят. Я не знаю, на что еще способны те люди, но вычислить, где мы находимся, им, скорее всего, нетрудно. Будем постоянно передвигаться, другого выхода у нас пока нет.

— Что значит, «возвращаемся»? В какую ебаную часть страны меня занесло?

— Ты в Киото. Добро пожаловать.

— Бля.

— Привыкнешь. И не ругайся, меня это раздражает.

Хайзаки показал ему средний палец.

— Что, решил сдать меня Ханамии?

— Я бы рад от тебя избавиться, но для них ты уже умер, а я пока нет. И лучше бы они так и продолжали думать. – Маюзуми поморщился. — Доверимся Акаши на первое время. А теперь помолчи, я подумаю, что нам делать.

— Нашелся умник, думать он будет, — проворчал Хайзаки. — Думаешь, я совсем тупой? Я бы давно позвонил парочке надежных парней, будь я по-настоящему жив. А теперь я херов зомби с Ханамией на хвосте, мать его. И еще ты в довесок.

— Я сказал — помолчи. Ты еще не забыл, что привязан к этой штуке? — Маюзуми коснулся камня. — Хочешь проверить на практике, какие мои приказы на тебя действуют? — Хайзаки скривился. — Просто порадуйся, что я не меньше тебя хочу разорвать эти узы.

— Охренеть, так я завишу от тебя? Чем ты еще меня обрадуешь?

— Я не знаю! — раздраженно огрызнулся Маюзуми и нехотя добавил: — Бабушка знает об этом больше меня, но спросить у нее не получится, пока нас преследуют. Я не могу подвергать ее опасности.

Хайзаки замолчал — должно быть, задумался. Но Маюзуми больше не мог сосредоточиться на плане спасения. Стоило признать: все произошедшее выбило его из колеи, перевернуло привычный мир с ног на голову. В последнее время он много работал, заказы сыпались один за другим, и на улицу он выходил только затем, чтобы сходить в магазин за нужным железом и аксессуарами. Очередной заказ завтра должен забрать курьер, еще два системных блока ему предстояло собрать на этой неделе. Но всю работу пришлось отложить на неопределенный срок, и это выводило Маюзуми из себя. Все планы коту под хвост! Одному было бы легче, но Хайзаки мог выдать его адрес, и упускать его из виду нельзя.

Лучше бы он сегодня остался дома.

— Слушай, а почему ты, собственно, просто не отдашь Ханамии то, что он хочет? — спросил Маюзуми, вспомнив разговор в подворотне. — Ты же наверняка осознавал, какому человеку переходишь дорогу. К чему было так рисковать?

— Скучно было, — Хайзаки пожал плечами. — Да и денег уже нет, я их давно пристроил. Я всю жизнь только и делаю, что рискую, а тут подвернулся случай много и быстро заработать — всего-то в покер сыграть. — Он довольно прищурился. – У них все было схвачено: крупье подкупили, среди игроков свои люди. Но я подумал — если играть, так играть по-крупному. — Хайзаки осклабился, — И увел весь выигрыш.

— А Ханамия?

— Ему от казино течет приличный процент. Я не дал ему навариться на той игре. Понятное дело, он захотел меня убить.

— Да ты псих, — с неподдельным удивлением сказал Маюзуми. — Понимаешь, что сдох по собственной глупости?

Хайзаки заржал сухим скрипящим смехом, вызвавшим у Маюзуми еще большее недоумение. Хайзаки взглянул на его лицо и засмеялся еще сильнее. Он, казалось, не мог успокоиться и все трясся, хватаясь за бока. Маюзуми раздраженно отвернулся. Ему стало стыдно, что он переоценил интеллектуальные способности Хайзаки. Тот продолжал смеяться и успокоился, только когда они наконец зашли в полупустой вагон и сели на свободные места. Маюзуми вспомнил, что потерял книжку про Ринго-тан — она так и осталась в руках у Ямазаки, когда он перемещался. Конечно, у него есть и другие, но та новелла его любимая. Он еще раз смерил Хайзаки злобным взглядом, чтобы тот всей шкурой почувствовал его презрение, но тот заметно притих и старательно не смотрел на окно, в котором отражались их фигуры. Должно быть, до него начинала доходить вся серьезность его положения. Выходя из вагона, Маюзуми случайно дотронулся до его руки и брезгливо поморщился — ладонь была сухой и очень холодной.

Место на карте, которую прислал Акаши, оказалось типовым двухэтажным домом, в каких обычно снимали комнатки студенты. Судя по тому, что в окнах не горел свет, а на маленьких балконах не сушилось белье, соседей у них не было. Ключ оказался под кадкой с кактусом, а квартира — чистой и обжитой. Холодильник забит едой, в кране текла горячая вода, в общем, тут было все, что нужно двум людям в изгнании.

Маюзуми положил рюкзак на пол и пошел в ванную. Дома он так и не успел помыться, и с него в буквальном смысле сыпался песок. Когда он вернулся, Хайзаки лежал на футоне и смотрел какое-то дебильное комедийное шоу по телевизору. Второй футон лежал свернутым посередине комнаты. Маюзуми цокнул, переступил через него и стал сушить голову полотенцем.

— У меня были волосы такого же цвета, — сказал Хайзаки, оторвав взгляд от экрана. — Давно, в школе еще.

Маюзуми не ответил, но посмотрел в зеркало — в годы университета он для удобства постригся коротко и с тех пор носил такую прическу. Мысль о том, чтобы перекраситься или как-то изменить свою внешность, никогда не приходила ему в голову. Он не любил выделяться.

— Теперь тебе не придется беспокоиться о прическе.

— Да уж, — Хайзаки мрачно усмехнулся и пощупал свои косички. — Заебался их переплетать.

Стрелки на стенных часах показывали первый час ночи. Маюзуми последним усилием воли расстелил футон и с удовольствием вытянулся. Хайзаки выключил телевизор и приглушил свет. Надо же, какая чуткость, подумал Маюзуми. Веки быстро отяжелели, и он закрыл глаза, радуясь, что этот бесконечно долгий день закончился.

***

С Харой, Ямазаки, Сето и Фурухаши было что-то не так. Слишком мирными казались их лица, освещенные тусклым светом лампочки на крыльце. Накамура сжал в кармане четки и отступил в сторону, впуская их в дом. В таинственном молчании они прошли привычный путь до приемной комнаты и расположились на полу вокруг низкого стола с доской для спиритических сеансов. На стенах плясали тени, отбрасываемые пламенем свечей, и тишина стала почти зловещей. Накамура из предосторожности сел чуть поодаль.

— Мы пришли с пустыми руками, — вместо приветствия объявил Сето.

Накамура подобрал трубку с подставки и стал набивать ее табаком, предчувствуя долгий разговор. Хара машинально достал жвачку и закинул в рот сразу несколько пластин.

— Продолжайте.

— Какой-то недоносок, не знаю, как его зовут… он помешал нам завершить дело. Просто взял и пропал, как будто его не было. И труп куда-то делся. Мы на такое не рассчитывали.

Накамура пощелкал огнивом, дождался, когда табак загорится, и глубоко затянулся.

— Где он сейчас? — он выдохнул дым. Хара лопнул большой пузырь из жвачки. Ямазаки хлопнул его по затылку, проронив что-то вроде «уж лучше бы ты курил». Накамура помнил, что Хара пытался избавиться от вредной привычки, но не стал открывать окно.

— Фурухаши, посмотри, — приказал Сето.

Тьма в безжизненных глазах Фурухаши стала еще гуще. Окружность зрачка стала почти неразличимой, как очертания ущербной луны на темном небе. Он слегка откинул голову назад, и его лицо стало еще более отсутствующим.

— Поезд… Старый дом на окраине… — начал перечислять он глухим голосом. — Темно… Спит крепким сном… Рядом с телом убитого…

— Понятно, — Накамура прихватил губами мундштук и поймал жадный взгляд Ямазаки. Как смотрел, Хара не понять, а что до Сето — он хорошо держал себя в руках. Фурухаши снова обратил свой взор на присутствующих в комнате и, кажется, вообще перестал моргать. — У вас есть вещь, принадлежавшая ему? Клочок одежды, ноготь, я уже не спрашиваю про кровь. Хоть что-нибудь?

— Есть это. — И Сето положил на стол книжечку с мультяшной девочкой на обложке.

Накамура недоуменно посмотрел на нее, думая, что его разыгрывают, но пауза затянулась. Они вели себя слишком серьезно для шутки, даже Хара был молчалив и не дразнил Ямазаки. Накамура осторожно подошел к столу, опустился на пол и взял книжку со стола. Все четверо пристально наблюдали за его движениями, а кто-то даже испустил неровный вздох. Накамура был слишком занят изучением вещи, чтобы обратить на это внимание.

— «Ринго-тан и медовый пудинг». — Накамура позволил себе улыбнуться. — Как интересно.

Он несколько раз быстро пролистал страницы и заключил, что книга в превосходном состоянии. Однако вещь эта не несла в себе никаких признаков, по которым можно судить о личности хозяина — ни заметок на полях, ни закладок, ни погнутых страниц, ничего. Потрясающе заурядная персона.

Накамура еще раз тщательно осмотрел книжонку и хотел уже отложить ее в сторону, чтобы объявить своей странной комиссии, что не может помочь, но заметил тонкий серый волос, застрявший между страниц. Он аккуратно выцепил его пальцами, стараясь не порвать, и жестом попросил дать ему свечу.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Сето, когда Накамура поднес волос к пламени. Огонь быстро схватился и сжег его за долю секунды.

Ямазаки дернулся, собираясь выругаться, но Накамура ладонью закрыл ему рот, а сам прикусил мундштук и сосредоточился.

— Подожди, — проговорил он. Ямазаки замер и усиленно засопел.

Отпечаток силы был совсем слабым. Если этот человек и правда экстрасенс, то способностей ему вряд ли бы хватило даже на самый простенький обряд. А может, его силы только пробуждаются…

Стоп.

Накамура ощутил, как заныли мышцы лица — он не заметил, как сильно нахмурился. Слабый всполох энергии показался ему знакомым, но вспомнить, где он такую встречал, не получалось. Он уже определенно сталкивался с чем-то похожим. Темная, убийственная аура, гораздо мощнее, чем эта, но совершенно точно принадлежащая невероятно сильному магу, каких на свете единицы.

Ямазаки неопределенно булькнул, когда Накамура снял ладонь с его рта. Он вспомнил хрупкую старушку и страшные вещи, какие она могла проворачивать.

— Я отказываюсь от этого дела, — коротко сказал Накамура и отошел обратно к окну, чтобы заново раскурить трубку. В его спину вонзились красноречивые взгляды — он чувствовал это кожей.

Еще он чувствовал, что если он сейчас же не объяснит причину, то случится кое-что нехорошее, и это нехорошее сделают с ним, но слова, как назло, не подбирались.

— Эта женщина опасна. Вы не найдете никого в этом городе, кто бросил бы ей вызов.

— Женщина? Он был парнем, я точно помню! — возразил Сето.

Фурухаши впервые подал голос:

— Возможно, это не она сама, а ее ближайший родственник.

— Как бы то ни было, я не буду участвовать, — Накамура почистил стекла очков и водрузил их обратно на переносицу. На него стали наплывать воспоминания. — Пять лет назад я имел честь наблюдать работу Маюзуми-сама. Два враждующих клана развязали междоусобную войну и вытащили с того света много дряни, а она пришла и устроила такое, что их конфликты показались мелкой ссорой на фоне творившегося кошмара. Мир чуть не рухнул, какие тут клановые войны... — Он затянулся и неспешно выдохнул дым. — Я собирался отречься от занятий оккультизмом после этого. Думал, что недостоин этим заниматься.

— Хорошо, что ты передумал, — тихо сказал Ямазаки.

— Черт, я все-таки удивлен, что вы упустили труп, — уронил Накамура, поправив очки. — И после этого вы осмелились заявиться ко мне?

— Как ты можешь так говорить, милый? — жалобно пролепетал Хара и приобнял Ямазаки. — Смотри, как истосковался мой друг — на нем лица нет который день.

— Придурок! — разозлился Ямазаки и, как это свойственно всем рыжим, покраснел до самых корней волос. — Сам мне всю дорогу на мозги капал своим четырехглазым! Твою мать, да перестань ты щелкать!

— Ваши слова жестоки, Накамура-сан, — добавил Фурухаши, и в его устах это звучало как угроза.

Накамура подавился дымом и кое-как откашлялся. Пришлось снять очки и вытереть слезы. Сето подошел проверить, все ли в порядке, а потом вдруг опустился на пол и лег головой на его колени.

— Что ты…

— Ты удобнее всякой подушки. Посиди спокойно пару часов, а? — Сето душераздирающе зевнул и вытащил из кармана пиджака маску для сна.

— Но я же сказал, что не буду вам помогать! — попытался возразить Накамура. — А ты мог бы поспать дома, уходите все отсюда, мне надо заниматься делами!

Сето, уже устроившийся спать, приподнял маску с одного глаза.

— Будешь ерзать — убью.

Накамуре больше не хотелось спорить. Не прошло и минуты, как Сето начал храпеть. Хара и Ямазаки нашли где-то колоду карт таро и начали гадать друг другу, Фурухаши молча сидел в стороне и не шевелился. Их глаза недобро сверкали в полумраке, и Накамура утешал себя мыслями, что Сето скоро выспится, Ямазаки напоит его эспрессо, они придумают план и уйдут. В конце концов, у них все еще оставалось зрение Фурухаши и они, возможно, оставят его в покое.

Табак в трубке снова закончился. Когда он не глядя потянулся за табакеркой, чья-то рука перехватила его запястье, и мундштук выпал из рта.

***

Утро началось с того, что на лицо Маюзуми что-то упало. Он мгновенно проснулся и подскочил на постели, приняв оборонительную позицию. Там, где только что была его голова, лежала рука Хайзаки — во сне он перевернулся и заехал ему рукой по лбу. Выругавшись вслух, Маюузми отложил подушку, которой планировал защищаться, и тяжело рухнул обратно. Из-за резкого пробуждения гудела голова, а сердце заходилось. Он потрогал теплый камешек на груди и еще раз чертыхнулся. Семь часов утра, пора подниматься.

Чтобы хоть как-то утолить жажду мести, он от души толкнул Хайзаки пяткой.

— Э-э-э, какого хера, — промычал тот, не размыкая глаз. Маюзуми выдернул подушку из-под его затылка.

— Чем скорее мы покинем Киото, тем лучше.

— Вали, а я еще посплю, — Хайзаки подтянул подушку обратно.

— Хочешь дождаться профессионалов? О да, они точно тебя разбудят.

Хайзаки открыл глаза и уставился на Маюзуми. Он не делал попыток вернуть подушку, но и вставать не торопился. Видно было, что спать ему больше не хочется.

— Почему ты смотришь так, будто это я тебя убил?

— Да все гадаю, почему у тебя всегда такая кислая мина. Можешь сделать лицо попроще?

— Это мое обычное лицо. — Маюзуми аккуратно свернул футон и убрал его в шкаф. — И я не собираюсь тебе потакать. У нас много дел сегодня.

— Слушай, а почему ты просто не оставишь меня в покое? — сев на постели, спросил Хайзаки. — Тебе помогает этот пизд… то есть, Акаши, а я и так уже умер и не боюсь Ханамии и его шестерок. Какое тебе дело, что они со мной сделают?

Маюзуми завис на секунду — и правда, зачем он ему? Передвигаться одному намного быстрее и проще, и никто не доставал бы его своей болтовней, не лез с идиотскими вопросами. Хайзаки мог о себе позаботиться, но Маюзуми был уверен — стоит его бросить, и он обязательно влипнет в какое-нибудь дерьмо похуже, а расплачиваться за это придется опять же ему.

— Неприятно это говорить, но между духом и экстрасенсом существует неразрывная связь. Ты же понимаешь, что это значит? Я — источник твоих сил. Если я умру, то ты, скорее всего, тоже сгинешь, и на этот раз навсегда. Неизвестно, что может произойти, если мы разойдемся. Неловко получится, если ты рассыплешься в прах у всех на виду.

— Да что ты за экстрасенс такой? — Хайзаки сунул руку под одеяло и почесал сосок. — Ничего не знаешь, ничего не умеешь. Вместо того чтобы ковыряться в компах, лучше бы занялся полезным делом. Ты же говорил, что твоя бабка много знает. Поучился бы у нее.

— Я не экстрасенс. Ковыряние в компах, как ты выразился, дает мне доход. А бабушка… — Маюзуми нахмурился. В памяти блеклой кинолентой промелькнули картинки: бумажки печатей на всех дверях в доме, бусы из человеческих костей в его детских руках, неподдельный ужас на лицах родителей. Сжатые в тонкую линию морщинистые губы. — …это бабушка. Не будем о ней.

— Как скажешь, — безразлично пожал плечами Хайзаки и поднялся на ноги. Футон он небрежно затолкал в шкаф и потянулся, так что слышно было, как хрустнули суставы. Сегодня он выглядел более живым. Кожа приобрела здоровый оттенок, в глазах появился блеск. Подумать только, еще вчера он лежал на грязной земле, раскинув руки и ноги, и темная густая кровь растекалась лужей под ним…

Хайзаки заметил, что Маюзуми его рассматривает, и оглянулся через плечо.

— Что?

Он предпочел не отвечать, и молча ушел в ванную. Хайзаки ввалился следом и без лишних церемоний поднял сидение и расстегнул ширинку, пока он чистил зубы.

— Ты не мог подождать, пока я закончу? — так внятно, как только мог с зубной щеткой во рту, сказал Маюзуми.

— Неа. Мне приспичило, — Хайзаки ехидно прищурился, — или ты из тех, для кого сидеть в туалете — до хрена интимная процедура?

— Элементарные правила приличия, я умоляю, — Маюзуми выплюнул пасту и стал полоскать рот.

— Да ладно тебе, — Хайзаки вжикнул молнией. Послышался звук сливаемой воды. — Не принцесса, потерпишь. Подвинься.

В ванной было ужасно тесно. Хайзаки притерся плечом и полез мыть руки, и плевать ему, что Маюзуми в то же самое время пытался умыться.

— Ты просто животное, — бросил он и выскользнул за дверь.

— Я тебя тоже люблю! — раздалось в след.

У Маюзуми свело челюсть — так сильно он стиснул зубы. В ванной зашумел душ, и он уже было обрадовался, что сможет позавтракать в тишине, но в этот момент Хайзаки запел.

— Я ворвалась в твою жизнь, как шаровой таран, — гнусавил Хайзаки. Песня была на английском, он ужасно коверкал слова и не попадал в ноты. Маюзуми пришлось потрудиться, чтобы разобрать хоть одну фразу. — Я хотела разрушить стены, что ты воздвиг, а ты просто взял и уничтожил меня…

Какая драма. Маюзуми открыл банку со сливой в маринаде и щелкнул кнопкой пульта, включая телевизор. С экрана, демонстрируя энтузиазм и неправильный прикус, улыбался лысеющий мужчина и пытался выиграть главный приз. «Да, ты, ты уничтожил меня!» — донесся из ванной очередной пассаж, и Маюзуми выкрутил громкость до максимальной. Все, что угодно, лишь бы этого не слышать.

— И последний вопрос нашей викторины! Кто пройдет в финал — Ивасаки-сан или Хигучи-сан? Это мы узнаем после небольшой паузы! Оставайтесь с нами!

Под незамысловатую мелодию рекламного ролика Маюзуми залил кипяток в заварочный чайник и сел завтракать. Один из финалистов, как раз тот самый лысеющий Ивасаки, нажал большую красную кнопку на своем столе, когда на кухне появился Хайзаки. Из одежды на нем не было ничего, кроме полотенца, обернутого вокруг бедер. Ковыряя в ухе мизинцем, он прошлепал босыми ногами к телевизору, оставляя на полу мокрые следы, и выдернул вилку из сети.

— Тупой остолоп этот Ивасаки, — он отодвинул стул ногой и взял онигири с тарелки Маюзуми. — Даже я знаю, как звали бейсболиста, сделавшего двести шестьдесят два хита за игру.

— И как его звали? — Маюзуми решил, что больше не хочет, и отодвинул тарелку. Рисковать чаем он не стал и просто не ставил чашку на стол, все время держа ее в руках.

— Ичиро Сузуки, конечно, — сказал Хайзаки, будто объявил, что Земля круглая. — Чувак, ты совсем не смотришь бейсбол?

— Не интересуюсь, — холодно ответил Маюзуми. В список вредных привычек Хайзаки Шого нужно вписать еще и воровство еды. — Можешь вести себя по-человечески и взять онигири из холодильника? Я очень тебя прошу.

— Из чужой тарелки вкуснее, — пожал плечами Хайзаки. Оставленной Маюзуми едой он все же не насытился и завис около холодильника. — Пф-ф, одни полуфабрикаты. Мог бы и в магазин сгонять. Или ты готовить не умеешь?

— Нет необходимости.

— Ах да, тебе же готовит мама. Милый беспомощный Чихиро-чан.

— Прекрати паясничать и пошеве…

Маюзуми не успел докончить фразу, потому что как раз в тот момент, когда он повернулся на стуле, чтобы отчитать Хайзаки, тот неудачно наклонился, и полотенце свалилось, элегантно оголив бледные плоские ягодицы. Чашка выскользнула из пальцев, и чай вылился Маюзуми на штаны.

— Не ожидал такой бурной реакции, — прокомментировал Хайзаки, не спеша подбирая полотенце.

Маюзуми мысленно досчитал до пяти, выдохнул и встал. Молча сложив грязную посуду в раковину, он вышел прочь, сказав напоследок:

— Уберешь все, как закончишь.

Холода в его голосе должно было хватить, чтобы заморозить всю кухню вместе с Хайзаки.

Маюзуми очень устал. Он проспал шесть часов и совсем не чувствовал себя отдохнувшим. Хотелось язвить и огрызаться, облить Хайзаки ядом слов, чтобы этот ублюдок перестал излучать энергию, но словесная перепалка могла занять много времени, а оно дорого. Пятно на штанах уже начало стынуть, к счастью, Маюзуми было во что переодеться. Он влез в джинсы и стал собирать вещи.

— А ты тощий, — заметил Хайзаки, появившийся в дверях. Он уже наполовину оделся: стоял в вчерашних бриджах и старой куртке на голое тело. Маюзуми не хотел знать, надел ли он под брюки белье. — Тощий и бледный. Похож на привидение.

— Это потому что ты вытягиваешь из меня все силы. — Он сменил футболку на майку посвежее. — Мышечная масса в порядке, так что меня все устраивает.

— Я заметил, — Хайзаки снял куртку, подобрал футболку Маюзуми и натянул на себя. — Не вздыхай так, мне холодно. На дворе март все-таки.

— Ты вообще не должен чувствовать холод. И голод тоже.

— Значит, я — исключение. Скажи спасибо, что я не жру человеческие мозги.

— Премного благодарен.

— Ты должен мне сигарет за это.

— Обойдешься.

***

Акаши написал, что его знакомый будет свободен вечером. В том же письме были координаты его дома и несколько точек, где они могли остановиться и передохнуть. Оставаться в квартире до вечера Хайзаки отказался наотрез, сказав, что ему скучно. Маюзуми не возражал — ему все равно, где ждать, лишь бы в этом месте можно было сесть и почитать. Пару часов они убили в клубе с видеоиграми, где школьники просаживали карманные деньги на стрелялки и олдскульные файтинги.

— Пойдем отсюда, — раздалось на фоне восьмибитной музыки.

— Уже наигрался? — спросил Маюзуми, не отрываясь от книжки. — Или тебе нужен дневной сон?

— Пошел ты. Просто надоело. Я вырос из этих игр.

— Что же тогда притащил меня сюда?

— Считай это ностальгией. Сейчас бы в Роппонги…

— Тебя там поймают до того, как ты успеешь ввязаться в какое-нибудь темное дело. Так нравится нарываться?

— В этом прелесть жизни, Чихиро! — Хайзаки развел руками и навалился на Маюзуми, когда они вышли на улицу. — Опасность придает ей особый пикантный вкус. Тебе нравится сидеть дома и покрываться плесенью, а я бы умер с тоски на твоем месте.

— Вместо этого ты умер от пули в лоб. — Маюзуми вывернулся из объятий. — Не мог бы ты оставить попытки меня задеть?

— А ты не мог бы перестать напоминать, что я умер? — преувеличенно вежливо сказал Хайзаки. Он даже скопировал манеру Маюзуми говорить и ссутулился, изобразив его походку. — Признайся, что ты выбрал такую работу просто потому, что дома тебе не докучают всякие идиоты?

— Это идеальная работа, — согласился Маюзуми.

— И тебе никогда не было одиноко?

Маюзуми задумался. Он был доволен собой, любил свою профессию, хоть такой образ жизни и сводил количество контактов с людьми к минимуму. Друзей у него не было, одни только знакомые, но особенно общительным он себя не считал, так что все в порядке.

— Меня все устраивает, — ответил Маюзуми механически.

— Задрот.

— Чего ты добиваешься, оскорбляя меня?

— Дрыщавый неудачник.

— Послушай, Хайзаки…

— Девственник.

— Я не девственник. В этой закусочной скидка на обед, давай зайдем.

— Что?

— Что?

Хайзаки остановился, посмотрел на Маюзуми недоверчиво.

— Ничего себе.

— Мне извиниться?

— Нет. Давай зайдем, я проголодался.

Хайзаки умудрялся трепаться и есть одновременно. Маюзуми почти не реагировал на него, но каким-то невообразимым способом тот умудрялся задеть за живое, так что смолчать он просто не мог. Он рассказал про фриков, с которыми играл в баскетбол в средней школе, про то, что из-за какого-то «талантливого козла» его выгнали из команды. Услышав, что капитаном был Акаши, Маюзуми с трудом сохранил лицо. Тот факт, что Хайзаки когда-то играл вместе с Поколением Чудес, изрядно удручал.

— Еще у нас был один паренек, — продолжил Хайзаки, обложив Кисе Рету всеми возможными словами. — Я тебя поэтому и запомнил: уж больно вы похожи. Такой же дрыщавый и незаметный, в руках книжка все время. Выходил на площадку, и давай показывать фокусы. Он был влюблен в баскетбол. Мне даже было немного его жалко, когда он остался наедине… с этими.

Волна ярости поднялась и выжгла Маюзуми все внутренности. Воспоминания о Куроко все еще вызывали у него сильную реакцию. Он долго сжимал и разжимал кулаки, дождался, когда Хайзаки доест, и встал с места, забыв про свою порцию.

В школе Акаши взрастил в нем ненависть к призрачным броскам, пытаясь сделать из него второго Куроко. Маюзуми хотел наблюдать со стороны, а не быть в центре внимания, и это нелепое сравнение всегда заставляло его злиться.

— Эй, ты чего, обиделся? Поведай мне свою охуительную историю. Ты же тоже играл в эту тупую игру?

— Играл. Нет ничего особенного, что я мог бы тебе рассказать. — Он намеренно говорил так, чтобы Хайзаки понял — он не желает обсуждать с ним баскетбол. Слишком старая эта история.

— Ну и? Как успехи?

— Оставил это увлечение после университета.

— Слабак, — хмыкнул Хайзаки. — Почему ты не бросил раньше?

Маюзуми не ответил.

— Эй, Чихиро.

И опять он промолчал.

— Тебе что, нравилось?

Они дошли до парка. Маюзуми, ничего не говоря, сел на лавочку и стал смотреть на голубей.

— Блин, ты сломался или как? Перестань меня пугать, ушлепок!

— Тебе не следует спрашивать об этом, потому что иначе я сломаю тебе нос.

— Боги, как страшно. О чем тогда тебя можно спрашивать?

— Ни о чем. Отстань.

— Да блядь! — громко возмутился Хайзаки. — Что с тобой так сложно-то, а? То нельзя, это не делай. Как с тобой жить вообще? Знаешь что, хватит с меня этой гребаной игры в дочки-матери! Делай, что хочешь, я ухожу.

Он встал и широким шагом пошел в сторону станции наземки, расталкивая прохожих и отчаянно матерясь. Маюзуми наблюдал за ним со скамейки и не испытывал ни малейшего желания его остановить. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул загазованный токийский воздух. Мимо пробежала девочка с собакой. Небо тонкой белой линией расчертил самолет. На больших экранах, установленных на стенах зданий, сменялись рекламные ролики. Примерно в ста метрах от того места, где сидел Маюзуми, раздалось громкое и отчетливое «Ебаный в рот!»

Странные телодвижения Хайзаки не поддавались определению, выглядело, будто он вмазался в невидимую стену и изо всех сил старается ее пробить. Он так натурально изображал пинки и удары по барьеру, что прохожие стали останавливаться посмотреть на эту пантомиму. Маюзуми пожалел, что не увидел, как он впечатался в нее в первый раз.

— Что происходит? — удивленно шептались люди вокруг. Маюзуми пошел было навстречу, но увидев, как Хайзаки споткнулся и чуть не приземлился на лицо, остановился. В голове мелькнула догадка. Он сделал несколько шагов назад, и Хайзаки оттолкнуло к нему на то же расстояние. Маюзуми пробежал чуть вперед и затормозил, Хайзаки упрямо попер вперед, но опять ударился и упал.

— Пусти меня, сука! — срывающимся голосом кричал он. Маюзуми не спеша догнал его, навис над ним большой недовольной тенью.

— Боюсь, не выйдет. Ты не сможешь меня покинуть, пока мы связаны.

Хайзаки захлестывала бессильная злость, и в Маюзуми проснулась жалость. Он протянул ему руку, чтобы помочь встать.

— Ненавижу тебя, — бросил Хайзаки сквозь зубы и встал сам, даже не взглянув на его ладонь.

— Я тебя тоже люблю, — ответил Маюзуми.

На них оборачивались люди. Своим представлением Хайзаки привлек много внимания, так что на них уже начали показывать пальцами. Они, не сговариваясь, двинулись к метро.

— Ты знаешь, что выглядишь жутко, когда улыбаешься? — раздраженно заметил Хайзаки.

Маюзуми сперва прикрыл рот ладонью, а потом расслабился и опустил руку.

— Наслаждайся.

Толпа на площадке была умеренно-плотной — поезд почему-то задерживался. Маюзуми стоял, сложив руки на груди, и краем глаза поглядывал на Хайзаки, нетерпеливо постукивавшего носком ботинка. Они сделали уже две пересадки, теперь им оставалось проехать одну станцию и еще немного на автобусе. До назначенной встречи еще оставалось время, и Хайзаки все-таки уговорил Маюзуми погулять в Сибуе, поклявшись перед этим, что не потащит его в злачные места. Недалеко от них шумел ребенок. Изредка его одергивала мать, не отвлекавшая от телефона, но замечания не оказывали никакого эффекта, только пуще раззадоривали мальчишку. На платформе становилось шумно.

— Отпусти и забудь, что прошло, уже не вернуть, — гнусаво пропел Хайзаки. Маюзуми узнал песню, поморщился и отошел на шаг. Мальчишка оторвался от матери, нашел себе союзницу в лице озорной девчушки, за которой приглядывал старший брат, и стал играть с ней в салочки.

Маюзуми цокнул языком. Когда уже приедет этот чертов поезд? Дети бегали между людьми, как юркие зверята в клетке. Девочка взвизгнула и устремилась к краю платформы.

— Почему их не усмирят? — пробормотал Маюзуми, но его вопрос пропал в общем испуганном вздохе.

Перешагнув через отметку, девочка резко затормозила и хотела повернуть назад, но тут из-под ног взрослых выскочил мальчишка и с разбега толкнул ее в спину.

— Осалил! Ой… — веселый крик оборвался. Девочка не удержалась на ногах и упала на пути.

Суета началась не сразу. Сперва люди просто недоуменно переглядывались, а многие даже не поняли, что произошло. Под потолком прокатился пронзительный детский крик — и только тогда все пришло в движение. Мать мальчика уронила телефон и, преодолев расстояние за два больших шага, схватила сына и сильно его встряхнула. Затем из толпы выбежал брат девочки и чуть не спрыгнул вниз за ней, но его вовремя удержали люди, стоявшие поблизости.

— Смотри, что ты натворил! — закричала женщина сыну. — Господи, что теперь делать?

Парень лег на землю животом и пытался вытащить сестренку, но не смог до нее дотянуться — девочке от силы было лет пять, и ростом она не доходила взрослому до пояса. Она прыгала изо всех сил, тянула руки и заливалась слезами, но не могла дотронуться до руки брата даже кончиком пальца. Парень обернулся, не вставая, и бессильно прокричал:

— Зовите служащих станции! Пожалуйста, кто-нибудь!..

Маюзуми посмотрел по сторонам. Никто ничего не делал для того, чтобы помочь: толпа уплотнялась, но люди только хмурились, махали руками, а некоторые даже достали телефоны, чтобы снять все на камеру. Среди шума и мельтешения не видно было ни одного человека в форме работника метрополитена.

Раздался знакомый гул. Крики девочки стали еще отчаяннее, теперь она не просто кричала, а визжала от ужаса. Маюзуми двинулся к выходу, расталкивая равнодушных зевак, чтобы позвать на помощь, и этот импульс был настолько мощным, что он не смог остановиться, даже когда рядом раздраженно цокнул Хайзаки и сказал, как мог сказать только сильно заебавшийся человек:

— Эх, мне-то терять нечего, правильно?

@темы: Фанфик, The Rainbow World. Другие миры, День кроличьей норы, Rakuzan Team, Паранормальная AU

Comments

[Rakuzan Team]

Все случилось слишком быстро. Кажется, Маюзуми в кого-то врезался, или кто-то врезался в Маюзуми — неважно, но, когда он опять увидел платформу, Хайзаки на ней уже не было. Только спина в растянутой куртке мелькнула у самого края и тут же исчезла.

— С дороги! — машинально повторял Маюзуми, пробивая себе путь. Слышно было, как в тоннеле грохочет подъезжающий поезд, а дальше не стало слышно ничего.

Хайзаки достал перепуганную до смерти девчонку и впихнул ее в объятия брата до того, как работники станции все-таки прибежали на зов. Маюзуми не видел ничего, кроме его серьезного лица. Хайзаки не улыбался, когда Маюзуми выбросил руки вперед, чтобы достать его из ямы. На этот раз он принял его помощь, позволил обхватить запястье правой руки, а левой схватился за край, чтобы выбраться.

Он не успел. Это Маюзуми понял, когда его оглушила воздушная волна, а сам он начал падать назад. Звук, подозрительно похожий на треск костей, раздался совсем рядом.

Двери с шипением открылись, и из вагона хлынули люди. Ждавшие поезда разочарованно развернулись и побрели к выходу из метро — в динамиках объявили об аварии. Маюзуми смотрел, как его обступают служащие станции, и ничего не чувствовал. Хайзаки не было нигде. Он посмотрел вниз и обнаружил, что до сих пор сжимает его руку. Она заканчивалась на плечевом суставе, а дальше не было ничего.

— Ме-ме-мене… — Маюзуми забыл, что хотел сказать, и поджал губы. Уронил руку, пошел туда, где по его предположениям был нос поезда, потоптался в растерянности, вернулся за рукой и пошел дальше, ничего не видя и не слыша. За спиной кто-то кричал, информационные доски закружились над головой, как звезды у мультяшных героев, когда их бьют по голове, а они смешно вертятся вокруг своей оси и падают навзничь.

Он въехал плечом в чье-то лицо — плохо быть в этой стране выше среднего роста — в правое ухо дико заорали, кто-то обозвал его господином и вежливо попросил остановиться, но Маюзуми несло вперед по инерции, он должен был найти того, кому принадлежала эта рука. Наконец его схватили с двух сторон, будто рака палочками, и потащили не в ту сторону.

Маюзуми пытался возражать, пытался умолять и даже ругаться, но выходило только «ам-м-ма» и «хаи-и-а-и», ему было стыдно за этот детский лепет, но он, кажется, просто не мог говорить. Лицо у него было мокрое и липкое, липкой и мокрой была шея, и это были вовсе не слезы и не пот. Маюзуми сообразил, в чем перепачкан, к горлу подступила тошнота, он повис в чужих объятьях, будто мокрое белье на веревке, и провалился в темноту.

***

— Не получается, — пробормотал Фурухаши и нахмурился: — Я не могу посмотреть его глазами. Его разум спит.

Сето сложил пальцы замком.

— Странно, полчаса назад все было в порядке. Без сознания, что ли? А в голову Хайзаки ты залезал?

— Нет. Его я вообще не чувствую.

Повисла тяжелая тишина. Накамура, зажатый между Харой и Ямазаки, тяжело вздохнул. Они остановились на углу недалеко от дешевой закусочной, где Фурухаши видел наследника Маюзуми в последний раз. Фургон с затемненными окнами вмещал шестерых человек, и под ногами еще оставалось место, чтобы уложить седьмого — связанное трепыхающееся тело на полу представить проще простого. И все же здесь было тесно и очень неуютно. Накамура поправил очки, ругая себя за глупые мысли. Рядом с этими парнями в принципе не могло быть уютно, хотя он почти изменил свое мнение, когда утро встретило его поцелуем в висок и ароматом булочек на кухне. Но реальность ударила под дых словами «ты едешь с нами», и Накамура смирился со своей судьбой.

— Зачем я вам нужен? — задал он давно волновавший вопрос.

— Моральная поддержка, — сказал Сето совершенно серьезно и достал воск из внутреннего кармана пиджака.

— Вот зачем ему могло понадобится сюда приезжать? Разве не лучше было бы остаться в Киото? — Ямазаки больше всех раздражала эта погоня, и свалить домой он хотел не меньше Накамуры.

— Для него — нет. — Хара спрятал руки подмышками, будто ему холодно. — Они приехали в Токио не в стрелялки поиграть. Очевидно же, что кого-то ищут.

— Будет не лишним за ними проследить, — заметил Фурухаши. Сето закончил приглаживать волосы и полез за припасенной банкой кофе.

— Что ж, если эта сеть временно недоступна, нашими глазами побудет очкарик.

— Но я могу определить местоположение только приблизительно…

— Это уже не твоя проблема. Тебе надо указать точку на карте, а дальше действуем мы. Только учти, что заказ считается выполненным, только если цель достигнута. А ты помнишь, какая у нас цель.

— А что, грубое насилие на него уже не действует?

— В том-то и дело, дорогой очкарик, что не действует. У этого сукина сына сорвало крышу, он не понимает, что делает. Босс звонил уже дважды за это утро.

Копаться в чужих мозгах Накамура не любил. Психологическое манипулирование требовало куда более тонкого вмешательства, чем простой гипноз. К тому же, игра с чьими-то страхами и комплексами всегда казалась ему чем-то неприятным. В отличие от парней, которые его окружали — для них пытки забавное развлечение.

— Неудивительно, что он вами недоволен, — усмехнулся Накамура и прикусил язык. Ямазаки сжал пальцы на бите, у Хары напряглось бедро. Фурухаши темнел на водительском сидении страшной грозовой тучей.

— Именно поэтому, — ласково и выразительно, будто читал вслух сказку на ночь, сказал Сето, — ты нам нужен.

Накамура сглотнул, хотя во рту было сухо. Ханамия мог уничтожить его по щелчку пальцев. Действуя чужими руками, он не снисходил до того, чтобы лично разбираться с мошенниками низкого ранга. Наверняка новость о неудавшемся деле привела его в ярость.

Это из-за него он оказался здесь. Именно по приказу Ханамии эти бравые ребята в один прекрасный день подловили его на улице, надели на голову мешок и запихнули в машину, чтобы заставить работать на себя. Только потом Накамура узнал, что они ошиблись — им нужен был совсем другой экстрасенс, не имеющий никакого отношения к черной магии, и похожи они были только тем, что оба носили очки. Процесс вербовки Накамура помнил плохо, все плыло, как в тумане, и он думал, что разум сопротивляется не просто так. Возможно, его психика поставила на эти воспоминания блок. Оно и к лучшему. Ошиблись люди Ханамии или нет, но Накамура с того дня начал новую жизнь в качестве помощника по потусторонним делам. Видимо, Ханамия решил, что нелишне иметь своего человека в среде магов.

Сето накрыл ладонью колено Накамуры и крепко сжал.

— Ну что, очкарик? Поможешь?

Если постараться, в его напомаженных волосах можно увидеть свое отражение. В салоне пахло жвачкой Хары, одеколоном Ямазаки и суровой неизбежностью. Накамура повесил голову, кивнул.

— Будто у меня есть выбор… Ладно. Дайте мне карту.

Ямазаки тяжело задышал, Сето снял руку, напоследок пробежавшись по бедру кончиками пальцев.

— Я не сомневался в тебе.

Накамура сосредоточился на чтении мантр гармонии, спокойствия и счастья. Сейчас ему понадобится чистая голова и твердые руки, а потом он обязательно пустит в ход хитрость и сбежит. За несколько лет довольно… близкого общения с головорезами он успел выяснить, что даже у них есть слабые места.

***

В чувство Маюзуми привел резкий запах нашатырного спирта. Кто-то светил ему в глаза карманным фонариком и трогал беззащитную шею руками в перчатках, и вежливый тон профессионального медика лишил Маюзуми надежды на то, что это Хайзаки. Он приподнялся на локтях и спустил ноги с передвижной кушетки.

Бежевые стены и люди в униформе прямо говорили о том, что его привезли в муниципальную больницу. Вот только он слишком хорошо помнил хруст костей и кровь на рельсах, чтобы все произошедшее было дурным сном. Его опять замутило.

Он уцепился за врача для устойчивости.

— Где он?! — собственный голос казался чужим.

— Тише, не делайте резких движений, — врач говорил осторожно, словно с умалишенным. — Вы еще не оправились от шока, вам нужно отдохнуть. Сейчас мы отвезем вас в палату…

— Вы не ответили на мой вопрос, — перебил его Маюзуми. Он сделал попытку встать, но ноги подкосились, и он тут же сел обратно. — Я в порядке, честно. Всего лишь хочу знать, где его тело. Или то, что от него осталось.

Врач мягко улыбнулся. На вид ему было лет пятьдесят, крутой лоб прорезали глубокие морщины. Сколько у него было пациентов с посттравматическим синдромом? Сто? Тысяча? Мог ли он составить классификацию поведения в таких случаях? Заметил ли он, что шок у Маюзуми уже прошел?

— Простите, но вы слишком торопитесь. Сначала нужно принять препараты, набраться сил…

Маюзуми стоило огромного труда не послать его к черту.

— Хорошо. — Он решил сменить тактику. Врач действовал по алгоритму, к которому привык за многие годы, и отступать от него не входило в его планы. — У меня и вправду совсем нет сил. В голове все путается.

— Ничего-ничего, — врач просиял, сделал знак медсестре, чтобы та подкатила кресло для перевозки больных. — Вам необходим покой. Позже поговорим обо всем.

Маюзуми вымученно улыбнулся. Он послушно сел в кресло, и медсестра отвезла его в палату, где ему помогли перебраться на кровать и померили давление и пульс. Все было в порядке.

— Здесь есть пижама, переоденьтесь и отдохните. Я зайду к вам после ужина.

— Да, — кивнул Маюзуми. Врач отпустил медсестру и вышел сам, и пару минут он лежал неподвижно. Кроме него, в палате лежали еще трое человек, но никто не обращал на него внимания: сухой старичок спал, подросток играл в приставку, мужчина в очках читал книгу. Маюзуми пощупал грудь в поисках камешка — он был на месте, сухой и удивительно горячий. Значит, Хайзаки уже начал регенерировать.

[Rakuzan Team]

У стены белел умывальник. Собравшись с силами, Маюзуми поднялся с кровати и кое-как смыл с себя кровь. Пижаму он сунул в рюкзак, который вместе с ним привезли в палату. Принесли обед, и Маюзуми проглотил все до крошки, хотя поначалу казалось, что его вывернет наизнанку при одной мысли о еде. Смерти Хайзаки здорово выкачивали из него силы, и единственным способом их восполнить были калории. После того, как Маюзуми наполнил желудок, его ожидаемо стало клонить в сон. Почувствовав, что начинает расслабляться, он снова подполз к раковине, умылся холодной водой, и на кровать уже не садился, чтобы лишний раз не соблазнять себя.

Если повезло и их привезли в одну больницу, то Хайзаки сейчас должен быть в морге. Маюзуми не хотел представлять, как сильно его покалечило, но если он уже начал оживать, то открывшаяся картинка ему не понравится. Он коротко и мрачно посмеялся, представив его реакцию. Пусть понервничает, скотина.

В коридоре гуляли санитары и редкие больные. Медсестра за стойкой сменилась, врача не было в поле зрения. Маюзуми осмотрелся — всем по-прежнему было плевать на него — и выскользнул в вестибюль.

Он легко нашел дорогу к лифту по указателям, спустился на самый нижний этаж и покинул больницу. Найти морг оказалось сложнее: Маюзуми обошел всю территорию больницы и увидел серое неприметное здание только со второй попытки. Он прождал еще полчаса, поджидая момент, когда вахтер отвлечется на студентов-медиков, а охранник отойдет в туалет, и спокойно вошел внутрь. Способность быть незаметным часто играла ему на руку, и теперь он был ей рад как никогда.

Нужно добыть пропуск. Маюзуми не знал, как и где его взять, но наудачу завернул в туалет и встретил там все тех же студентов. Они испуганно подняли головы, но увидев, что это не санитар и не преподаватель, потеряли к нему интерес. Лицо одного из парней было зеленым. Маюзуми решительно шагнул вперед и спросил:

— Слушайте, ребята, выручайте. Забыл форму и пропуск, если пропущу занятие — мне конец.

— А ты кто такой? — недоверчиво прищурился парень с крашеными волосами.

— Араи, так ведь? Я видел тебя, ты учишься на четвертом? — до того, как Маюзуми успел придумать правдоподобный ответ, сказал позеленевший.

Маюзуми усилено закивал. Парень, должно быть, близорук и перепутал его с этим Араи. Он почти поверил, что карма вознаграждала его за страдания.

— Возьми мой пропуск. Я, пожалуй, сегодня не пойду в анатомичку, — цвет его лица стал болотным.

— Большое спасибо!

— Не забудь оставить его на вахте! Я потом заберу… — судя по звукам, парня все-таки стошнило.

Маюзуми прибавил шага. Камешек на шее нагревался сильнее и жег даже сквозь одежду. Чем дальше он шел, тем меньше людей попадалось навстречу. В конце коридора, где светилась жутковатая табличка «холодильные камеры», и вовсе не было никого, кроме патологоанатома, заполнявшего какие-то бумаги. Маюзуми покосился на белые пятки с биркой, торчащие из-под простыни, и передернулся.

Патологоанатом поднял на него усталые глаза.

— Новенький? Чего хотел?

— Сюда недавно должен был поступить неопознанный. Мне кажется, что это мой знакомый. Я просто хотел проверить, — объяснил Маюзуми, решив, что правда будет лучшей ложью.

— Знакомый, значит, — патологоанатом снял очки, прикусил дужку и замер, будто сомневаясь. Со стороны двери послышался глухой стук.

На секунду Маюзуми захотелось сесть на пол и закрыть лицо ладонями. Все это походило на плохие фильмы ужасов, которые любил смотреть Хаяма. В школе он часто ходил на них с первогодками, и однажды ему удалось затащить с собой Маюзуми. Хаяма визжал громче всех в зале на страшных моментах, в то время как Маюзуми тихо посмеивался в кулак. Только теперь это не фильм, с которого можно просто встать и уйти — это его жизнь. Минута слабости прошла, и Маюзуми собрался. Он целый год играл в одной команде с Акаши. У него крепкие нервы.

— Что за… — Патологоанатом встал, чтобы пойти и проверить. Они вошли в стылый кабинет, и звуки стали отчетливее. Кто-то бился изнутри стального ящика и при этом нецензурно орал.

Действовать приходилось быстро. Маюзуми взял со стола первый попавшийся железный поднос и ударил им по голове патологоанатома. Жалобно вскрикнув, мужчина качнулся и упал на пол.

— Простите, — зачем-то сказал Маюзуми и подбежал к полкам. — Хайзаки, — позвал он. — Ты где, Хайзаки?

Изнутри яростно застучали. Маюзуми схватился за ручку и потянул на себя.

Хайзаки был окоченевшим и злым. Он никак не мог содрать с себя черный пакет и неуклюже трепыхался, пытаясь выбраться наружу. Маюзуми бы стоял в стороне и любовался, если бы не патологоанатом, который мог очнуться в любой момент и наделать шума. Он расстегнул молнию на пакете и убедился, что тело Хайзаки, едва прикрытое обрывками одежды, восстановилось полностью. Ему не хватало только правой руки, но Маюзуми не знал, что с ней стало после того, как он потерял сознание.

Тусклый лимонный свет в прозекторской моргнул. Хайзаки схватил Маюзуми за воротник и вытаращил глаза.

— Наконец-то ты пришел, Чихиро! Слушай, пощупай мне яйца. Они целы?

Вместо ответа Маюзуми врезал ему в челюсть. Хайзаки потрогал рукой разбитые в кровь губы — они заживали прямо на глазах.

— На хрена ты сделал это? Я же ничего не чувствую!

— Не приставай ко мне с тупыми вопросами. На, — он бросил ему рюкзак с больничной одеждой. — Прикройся пока этим. Бежим отсюда.

Хайзаки поймал рюкзак на лету и заметил патологоанатома, лежащего на полу.

— А у тебя кишка не тонка, вырубил мужика как нехер делать, — усмехнулся он. — Я боялся, что ты наложишь в штаны тогда, в метро. Ты так смотрел, у меня даже сердечко сжалось.

Маюзуми сокрушенно вздохнул.

— Впервые встречаю человека, у которого напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Какого черта ты опять умер, Хайзаки?

— А где же благодарность? Я спас ребенка, неужели ты осуждаешь меня за это?

— Никогда бы не подумал, что тебе свойствен такой бестолковый героизм. Или ты решил искупить грехи прошлого? Ты молодец, что совершил столь благородный поступок, но из-за тебя я рискую упасть без сознания рядом с этим белым истуканом, если ты не поторопишься.

— Руку мою найди, — буркнул Хайзаки, одеваясь. — Неудобно одной-то.

В мешке руки не оказалось. Маюзуми перетряс все вещи, которые были с Хайзаки, поискал на полке, но ее нигде не было. Он обратил внимание на стеклянный шкаф, в котором стояли баночки с заспиртованными органами. Среди них были конечности, в частности — пара женских рук.

— Слушай, может возьмешь чужую? — предложил Маюзуми.

Хайзаки посмотрел на него, как на идиота.

— Ебанулся? Или ты думаешь, я тебе блядская яблонька, к которой можно привязывать всякие там веточки?

— Тогда отрасти новую. — Маюзуми только развел руками.

— Да ты оху…

Патологоанатом начал приходить в сознание. Хайзаки заткнулся на полуслове и дал деру, не забыв прихватить рюкзак. Маюзуми бесшумно вышел и мягко притворил за собой дверь, но ликующий крик заставил его вздрогнуть:

— Вот она!

Маюзуми успел подумать, что неплохо бы купить поводок, прежде чем из учебной комнаты донеслись звуки падающих предметов, тел и бог знает чего еще. Хайзаки выбежал из класса со своей рукой, а за ним бежала пожилая докторша с одутловатым лицом. Она разъяренно вопила и пыталась ударить Хайзаки свернутой в трубочку газетой.

— Верни материал, хулиган! Он нужен нам для опытов!

— Хрен я тебе ее отдам, — Хайзаки с азартом удирал от взбешенной женщины. — Я этой рукой дрочу, между прочим!

«Недоумок», — подумал Маюзуми, догоняя его. Он не оглядывался, но судя по озлобленным крикам, за ними бежало не меньше пяти человек. Оторваться удалось только на улице, когда Хайзаки заприметил впереди кусты и юркнул в них. Маюзуми последовал за ним, но споткнулся о кочку и прокатился кувырком, прежде чем уткнуться носом в зеленую траву.

— Умираю, — страдальчески протянул он. Адреналиновая гонка тяжело сказалась на его теле — он больше не мог шевелиться.

— Не кради у меня фишку. — Хайзаки лежал рядом и тяжело дышал. — Хреново выглядишь.

Маюзуми скептически оглядел безрукого и босого Хайзаки, одетого в больничную робу, и фыркнул. Он впервые смотрел на него с такого близкого расстояния и видел все, даже точки от зажившего пирсинга на мочках ушей. Хайзаки не был красавцем, но и отталкивающим его лицо назвать трудно. Неправильная форма носа, говорившая о прошлых драках, широкий рот с тонкими губами, которые он без конца облизывал. Вдоль подбородка слева тянулся небольшой шрам. Он наверняка был популярен среди девушек, которым нравятся плохие парни.

Хайзаки повернул голову, мазнув по щеке кончиком носа. Маюзуми отполз в сторону раньше, чем успел об этом подумать.

— Да смотри, мне не жалко. — Хайзаки криво улыбнулся. Поерзал, нащупав потерянную руку, приставил ее к оголенному суставу. Она прирастала обратно прямо на глазах, зрелище было жутковатое. В ушах зазвенело.

— Я не знаю, как мы отсюда выберемся, — признался Маюзуми, прикрыв веки. — Я не могу идти. Слишком много сил ушло, я не встану еще часа два.

— Понести тебя на руках, как невесту? — предложил Хайзаки.

— Отказываюсь. Нам нужная нормальная одежда.

— Да. А еще сапоги и мотоцикл.

— Не в этот раз.

Маюзуми задумался. Если нанять такси и поехать в квартиру, то их, скорее всего, легко обнаружат. Он стал мысленно перебирать знакомых, обосновавшихся в Токио, и проверил, сколько денег у него осталось. Достал телефон, пролистал телефонную книгу и нажал вызов.

— Тебе велели никому не звонить.

— Тс-с. Запутаем следы.

Трубка ответила приятным мужским голосом:

— Слушаю?

— Привет, это я, Маюзуми. У меня есть одна просьба.

— Ничего не говори. Сей-чан меня обо всем предупредил. Только я на работе сейчас, — Маюзуми уловил отзвук аплодисментов, будто шум моря в ракушке. — Помнишь адрес?

[Rakuzan Team]

Адрес Маюзуми помнил. Можно добраться за полчаса, если на дорогах нет пробок. До автобусной остановки они плелись, шатаясь и переругиваясь, как два заядлых алкоголика. Таксисты не хотели подбирать столь странную парочку, зато в автобусе никто не возражал, только смотрели, как на сбежавших из психбольницы, и отсаживались в другой конец салона. Маюзуми шел, опираясь на Хайзаки, тот ругался, что на нем виснут, но стоически терпел.

Театр находился недалеко от остановки. Мибучи уже ждал их у служебного входа — одетый и загримированный под средневековую фрейлину. Нарядное кимоно, расшитое золотыми журавлями, выгодно подчеркивало талию и точеную шею. Рослый и узкоплечий, он благородно возвышался на своих неудобных сандалиях. Завидев их, Мибучи растянул подведенные красным губы и помахал им рукой.

— Сколько лет, сколько зим, — он нежно улыбнулся, слегка наклонил голову в приветствии. Взглянул на Хайзаки, не поворачивая лица. — Твой друг? Приятно видеть…

— Мы не друзья, — резко оборвал его Хайзаки. — Эй, Чихиро, зачем ты притащил меня сюда?

— Пожалуйста, найди ему какую-нибудь одежду, — Маюзуми проигнорировал его вопрос. — Нас никуда не пустят в таком виде.

Мибучи усмехнулся, выпутал из рукава изящное запястье и жестом пригласил их внутрь.

— Я не буду спрашивать, что произошло, — Мибучи сел перед большим зеркалом в гримерной и поправил и без того идеальную прическу. — Но не буду скрывать, что удивлен. Что я могу сделать для тебя?

Маюзуми смотрел себе под ноги. Он знал, о чем думает Мибучи. О том, что попадать в неприятности совсем не в его духе. И уж тем более не в его духе просить помощи у старых знакомых, с которыми он почти не общался. Но Мибучи неглуп и понимал, что Маюзуми вынудили серьезные неприятности. Маюзуми был благодарен за то, что он не задавал лишних вопросов.

За ширмой переодевался в юкату Хайзаки, бормоча под нос ругательства.

— Спрячь нас ненадолго. — Маюзуми удивился, как легко ему далась просьба. В других обстоятельствах он бы наизнанку вывернулся, чтобы не оказаться у кого-то в долгу.

— От кого и как? — Мибучи погладил тонкую бровь кончиком мизинца. — Я могу попросить помощников вас загримировать, но костюмы…

— Нет, ты не понял. Я прошу тебя сделать так, чтобы на время о нас просто забыли.

Красивый, как картинка, Мибучи при этих словах выпрямился и будто преобразился. На выбеленные щеки упали тени от длинных густых ресниц, черты ожесточились, и в его облике проступило что-то демоническое.

— И давно ты знаешь? — спросил он изменившимся голосом.

— Достаточно давно, чтобы успеть изучить природу твоего дара, — Маюзуми был спокоен, как удав. Ему есть чем защищаться. — Ты ведь тоже догадался, какой я человек?

— Ты всегда был не от мира сего, — Мибучи взмахнул рукой и сел, закинув ногу на ногу. — Сей-чан не соглашался выдавать тебя, так что мне было вдвойне интересней, что ты там от нас скрываешь. Ладно, — он взял со столика расписной веер, сложил его и поднес к губам. — Невозможно отказать, когда ты такой милый и покладистый. Мне нетрудно немножечко попудрить мозги твоим недоброжелателям.

Маюзуми вытянул руки по швам и глубоко поклонился. Серебристый смех Мибучи прокатился по комнате эхом.

— Довольно, не глупи. Ты же был моим семпаем. Куда делась твоя гордость?

Из-за ширмы высунулся Хайзаки и неуверенно спросил:

— Ходить в таком на улице нормально? — он подергал неправильно завязанный пояс юкаты. Мибучи подошел к нему, чтобы поправить, но Хайзаки отскочил от него чуть ли не на другой конец комнаты, будто его прикосновение могло обратить в камень.

— Достаточно нормально для человека, который идет в торговый центр, чтобы сменить гардероб, — сказал Мибучи и демонстративно отвернулся.

— Пять минут до начала! — крикнули из коридора. Мибучи переступил с ноги на ногу в своих тяжелых сандалиях.

— Нам пора, — Маюзуми пошел к выходу и еще раз наклонил голову, поравнявшись с Мибучи. — Благодарю тебя за помощь.

— До свидания, — Лео помахал веером в длинных пальцах. — Приходи как-нибудь, я достану тебе хороший билет.

Из театра Маюзуми выходил со спокойной душой. Мибучи выиграет им немного времени, чтобы добраться до знакомого Акаши и решить хотя бы часть проблем.

— Клянусь, я считал его красивейшей из женщин, пока он не открыл рот, — сказал Хайзаки с разочарованием. — Что за инфернальный трансвестит?

— Не называй его так, он просто играет в театре Кабуки.

— Да хоть прима-балерина! Как он нам поможет?

Объяснить это было сложно. Однажды Маюзуми решил, что будет держаться подальше от всего сверхъестественного, и просто не интересовался экстрасенсорикой. «В тебе пробудилась наша кровь», — вспомнил он слова бабушки. В них была доля иронии. Его воспитали люди, отвергавшие все антинаучное, он жил как обычный человек и все необъяснимое в мире его не интересовало. Теперь пробел в знаниях изрядно мешал, но пути назад не было.

— Скажем так, у Мибучи очень сильная темная аура, даже я ее чувствую. Он может стереть человеку память, внушить ложные воспоминания, заставить испытывать галлюцинации. Много чего может, в общем. Сначала я удивлялся, почему ни у кого не возникало вопросов, когда я исчезал во время игр, или когда наша команда была вместе. Оказалось, он устраивал массовую амнезию.

— И что, твоя злая фея сможет поиграть с мозгами парней, которых не видел ни разу в жизни?

— Я же говорил, он многое умеет. Думаю, пару часов о нас не будет помнить никто — ни Ханамия, ни его друзья, и даже твоя мама.

— Вот это, я понимаю, способность. Не такая хуйня, как у тебя.

Маюзуми двинул его локтем.

— Лучше бы вместо руки тебе отрезало язык.

— Бесить тебя великая честь, — Хайзаки на ходу отвесил поклон и потянул Маюзуми в сторону башни с вывеской до того, как он успел огрызнуться. — Пошли скорее, мне надоело ходить в этих дурацких шмотках.

Близость театра говорила о себе — на улице в этом районе встречались люди в традиционной одежде, но сочетание юкаты и африканских косичек, как ни крути, казалось подозрительным.

В первом же магазине Хайзаки выбрал джинсы и толстовку с принтом в виде полуголой блондинки. На кассе Маюзуми прибавил к покупкам еще бейсболку с надписью «засранец» и дешевые шлепанцы взамен неудобных дзори, позаимствованных у Мибучи. Себе он взял вязаную шапочку с помпоном и яркую клетчатую рубашку. Своеобразная дань маскировке — вещи совсем не в его стиле.

— Ты слишком дорого мне обходишься, — с грустью сказал Маюзуми, обнаружив, что кошелек почти опустел.

— Могу расплатиться натурой, — ответил Хайзаки из примерочной.

Маюзуми отверг его щедрое предложение. Шапка прикрывала пепельные волосы, делая его непохожим на самого себя. Хайзаки в отражении за его спиной смотрел внимательно и как-то странно, как Маюзуми показалось из-за падавшей от козырька тени.

— Что-то хотел сказать? — он наклонился, чтобы сложить снятую одежду в рюкзак.

Мимо них прошел мужчина и скрылся за шторой кабинки.

— Мне нравится бейсболка. — Хайзаки перекатился с носков на пятки и пошел из магазина.

Когда Маюзуми вышел, он стоял в компании каких-то подозрительных парней, разговаривал и курил. Он хорошо в нее вписывался: у парней были необычные стрижки, пирсинг и татуировки. Маюзуми помахал ему пакетом из комбини, и Хайзаки шумно с ними распрощался.

— Ты просто клинический идиот, — зашипел Маюзуми, отбирая у него сандвичи, к которым он уже потянул руки. — Мы в Токио, здесь на каждом углу информаторы. Вдруг они связаны с Ханамией?

— Чего? Я всего лишь попросил у них прикурить. Параноик, — Хайзаки бросил непотушенную сигарету на асфальт и раздавил ногой.

Никакие слова не могли передать, насколько Маюзуми устал от Хайзаки. Самым шумным, раздражающим и неуправляемым существом на свете раньше он считал Хаяму, но тот хотя бы понимал намеки и имел голову на плечах. У Хайзаки же вовсе не было тормозов. Его нельзя было просто проигнорировать, его рот не закрывался ни на минуту, а на тонкие подколки он отвечал витиеватыми ругательствами. Категории личного для него тоже не существовало, его бестактные вопросы граничили с грубостью. Маюзуми ненавидел чужие прикосновения и тем более не любил, когда его трогали люди, которых он на дух не переносил. Хайзаки, будто догадавшись об этом, стал намеренно искать контакта — то закидывал руку на шею, то толкал в бок, то терся плечом. Маюзуми злился, дергался так, будто его било током, и отходил на шаг, сохраняя дистанцию. Хайзаки это все лишь веселило.

— Я бы умер и переродился снова, только чтобы тебя доставать, — поделился Хайзаки, когда они заняли свои места в зале кинотеатра. Там показывали часовую короткометражку про проклятую деревеньку — очередной зарубежный трэш с тупыми героями и ультранасилием. Хайзаки понравился синопсис, а Маюзуми радовала возможность поспать. Он был уверен, что леденящие кровь вопли не помешают ему посмотреть парочку интересных снов.

— Напомни мне, почему мы сели на последний ряд? — на экране шла вступительная заставка. Маюзуми сел поудобнее и опустил голову на спинку кресла.

— Ради твоей прогрессирующей социофобии, — ответил Хайзаки и расставил ноги так, что их колени соприкоснулись. Маюзуми моргнул, глядя в расплывающиеся титры, но пересаживаться не стал. — Никто не возьмет билеты в эту часть зала. Не лучший выбор для первого свидания, как думаешь?

— М-м, ты выучил новое слово, — меланхолично отозвался он. — Кстати, если хочешь переродиться, ты должен выполнить свой долг передо мной.

— Любишь ролевые игры? Ладно, тогда ты господин, а я твой строптивый раб.

— Ох.

— Уже возбудился?

— Нет. Просто подумал, — Маюзуми зевнул, и глаза застелили слезы. — Подумал, что в следующей жизни ты станешь собакой. Таким брехливым псом с куцым оборванным хвостом, который норовит укусить прохожих за зад и гадит где попало.

— Надеюсь, тебе нравятся собаки, — голос Хайзаки стал глуше, на экране началась первая сцена: группа подростков вламывалась в запертый склеп, в котором спало древнее зло.

[Rakuzan Team]

— Терпеть их не могу, — сказал Маюзуми, закрывая глаза. Хайзаки рядом уютно хрустел попкорном. — Странно, что тебя не притянуло ко мне в больнице. Было бы смешно. Ты бы собрался по кусочкам, как жидкий робот из «Терминатора». Отвратительное, должно быть, зрелище.

— Тебя смешит мысль, что люди могли увидеть, как кусок человечьего фарша тащится по земле?

— В этом есть что-то забавное, — сказал Маюзуми и слабо рассмеялся. Древнее зло из фильма пробудилось и поедало заживо одного из подростков. Мальчишка корчился и истошно вопил.

Хайзаки покосился на экран, перевел взгляд на смеющегося Маюзуми и покачал головой.

— Ебаный извращенец, — сказал он с осуждением. — Так и вижу, как ты наяриваешь на какую-нибудь Садако.

— Хайзаки, ты больной.

— Хватит ржать, это пугает. И вообще, я умер. Передай маме, что я ее любил.

— Обязательно передам, — сказал Маюзуми, засыпая. Знать, что их никто не преследует, было приятно. Думать о том, что это временно, не хотелось.

Хайзаки притиснулся теплым боком, обдал Маюзуми запахом сигарет и зеленого чая из автомата. После второй смерти он восстановился быстрее, не пугал трупным видом и вполне сходил за живого. Да и силы к Маюзуми возвращались быстро, хоть для этого и приходилось есть больше обычного и все время клонило в сон. Может, у них с Хайзаки еще есть шанс выйти из этой передряги…

Маюзуми не заметил, как крепко задремал.

***

Сето пускал пузыри. Ямазаки пинал его ногами, жестоко, не сдерживаясь, но Сето только безвольно мотался и продолжал валяться на земле. Маска для сна сбилась с его головы, челка рассыпалась по лбу, но глаза оставались плотно закрытыми. Он спал с тех пор, как они потерялись в одной из старых частей города, не имея понятия, зачем туда пришли. Он спал даже тогда, когда Ямазаки устал нести его на спине, неаккуратно положил его на землю и попытался привести его в чувство. Приводить людей в чувство Ямазаки умел только путем избиения.

— Вставай! Сука! Ну же! Давай! — слова он разделял пинками.

— Он точно здоров? — спросил Накамура.

Вопрос ушел в пустоту: Хара набил рот жвачкой и потерял способность членораздельно говорить, Фурухаши впал в депрессию и раскачивался из стороны в сторону, обняв колени руками, Ямазаки бессильно выл и не слышал робкого вопроса Накамуры, а Сето выдувал очередной пузырь, не прерывая летаргического сна. Как-то в порыве откровения он признался, что вырубается, когда в его жизни начинает происходить слишком много дерьма, но в этот раз Сето выбрал не лучший момент для перехода в энергосберегающий режим.

— Чтоб тебе провалиться, урод! — проорал Ямазаки в отчаянии. Он схватил Сето за грудки и начал его трясти и лупить по щекам. — Кто у нас тут самый умный после босса? Ты, мудозвон! Ну и какого хуя ты тут дрыхнешь?

— Ямазаки, пожалуйста, не паникуй, — попытался успокоить его Накамура, но встретил только полный ненависти взгляд.

— Не лезь, очкарик, — гаркнул он, и бросил Сето. Тот шлепнулся о землю, как тюфяк, набитый рисом. — А вы чего раскисли? — Ямазаки пощелкал пальцами у Хары под носом. — Хьюстон, прием!

Накамура рискнул убрать челку с его глаз, но Хара поймал его за локоть и сжал руку до хруста.

— Все-все, больше не буду, — прохрипел Накамура, сгибаясь от боли, и Хара медленно, заторможено разжал пальцы.

— Фурухаши, ну ты-то чего! — Ямазаки потыкал его другим концом биты. — Да ебаный же стыд, никакого толка от вас!

Накамура вскинулся. Он тоже не помнил, зачем они все притащились сюда, но в голове у него будто щелкнуло: вот оно, время утекать. Пока Хара и Фурухаши дезориентированы, а Ямазаки мечется от одного своего товарища к другому, он остается без присмотра. Улизнуть в такой момент проще простого.

Он не без волнения вгляделся в лицо Сето. Оно было спокойным и умиротворенным, как у буддийского монаха, познавшего дзен. Когда он проснется и почувствует боль, это лицо будет совсем другим. Накамура с жалостью оглянулся на Ямазаки.

— Чтоб тебя черти в аду драли, Хайзаки! Это все из-за тебя! — плачущим голосом орал тот, захлебываясь от злости.

Накамура хотел позвать его с собой, но передумал: Ямазаки все равно не согласится бросить Хару, Фурухаши и Сето, когда они в таком состоянии. У него всегда было доброе сердце.

Накамура отбросил сомнения и перепрыгнул через забор, за которым начинался тротуар.

***

Маюзуми нравилось ощущение перебиравших волосы пальцев. Движения были мягкими и как бы случайными, совсем не такими, как обычно трогает голову парикмахер. Рука огладила висок ребром ладони и занялась ухом. Указательный палец прошелся по краю, будто изучая форму раковины, большой палец слегка сдавил челюсть. Маюзуми помычал, сдвигая брови к переносице. Кожа рук была сухой и шершавой — он чувствовал это, потому что остальные пальцы скользнули за ухо.

— Кажется, я нашел эрогенную зону. — Голос Хайзаки прозвучал неожиданно близко.

Маюзуми шевельнулся и разлепил глаза. Он все еще сидел в кресле бок о бок с Хайзаки, который подложил руку под его шею и гладил голову. Маюзуми выпрямился и огляделся — в зале, кроме них, никого не было, уборщицы собирали мусор и пустые ведра от попкорна. Хайзаки проглотил последнюю горсть воздушной кукурузы и со смаком облизал кончики пальцев.

— Хорошо спалось, красавица? — поинтересовался он.

Маюзуми встал, уронив шапку, которая лежала у него на коленях. Подобрал ее, натянул на голову и пошел на выход, переступив через Хайзаки.

— Эй, ты просрал весь фильм!

— Почему ты не разбудил меня, когда закончились титры? И зачем ты… А, неважно.

— Тебе понравилось, не ври, — сказал Хайзаки и ухмыльнулся особенно нахально. — Значит, ты это, — он показал неприличный знак пальцами, — по парням?

— Я не собираюсь отвечать на этот вопрос, — отрезал Маюзуми. Он помнил, что на углу кинотеатра был таксофон. Надо вызвать такси и ехать к знакомому Акаши.

— Да брось, я заметил, как ты на меня пялишься, — не унимался Хайзаки. — Мне просто любопытно. Какие тебе нравятся? Такие, как та принцесса из театра? Или отморозки вроде Акаши?

— Заткнись, — вежливо попросил Маюзуми. На том конце наконец-то сняли трубку, и он продиктовал девушке-оператору адрес.

— А с девчонками ты пробовал? Не сложилось?

Маюзуми наградил его красноречивым взглядом, который ясно говорил, что он не собирается это обсуждать.

Неприятно, но Хайзаки был прав. Еще на первом курсе Маюзуми пробовал встречаться с девушками, которым удавалось его склеить, но физическая близость с ними была какой-то равнодушной и механической. Маюзуми решил, что его просто не привлекает секс и смирился, что его отношения с противоположным полом будут сугубо платоническими. В конце второго курса он случайно попал на студенческую вечеринку, поучаствовал в алкогольном марафоне, сыграл в бутылочку и под возбужденный смех девчонок три раза поцеловался с одним и тем же парнем, а потом… вечер логически завершился ночью в одной кровати на двоих. Утром он проснулся больным, но удовлетворенным.

Разумеется, знать об этом Хайзаки не следовало, но отнекиваться было тем сложнее, чем пошлее становились намеки.

— Слушай, — сказал Маюзуми, пока они ждали такси. — Я понимаю, что для тебя это всего лишь новый повод надо мной поиздеваться, но ты можешь воздержаться от шуток, хотя бы пока мы в такой опасности?

— Понял-понял, не кипятись, — Хайзаки поднял пустые руки, объявляя мир. — Кто не без греха? Мне тоже есть что рассказать.

— Прошу, не надо, — отказался Маюзуми и вдруг почувствовал чей-то взгляд.

Неподалеку стоял незнакомец и как-то странно смотрел на них. Он поправил очки в массивной оправе, зарылся рукой в растрепанные русые волосы, опустил взгляд и быстро пошел вперед. Должно быть, этот человек хотел спросить дорогу, а Маюзуми его спугнул — вид у него не самый дружелюбный.

Сеанс самобичевания закончился, так и не начавшись: как раз подъехало такси. Хайзаки открыл дверь и запрыгнул внутрь.

— Что встал, как вкопанный? Шевели своей тощей задницей! — крикнул он из салона.

Маюзуми медленно открыл дверь и сел на самый край. Хайзаки беззаботно напевал.

В доме того самого знакомого Хайзаки наконец заподозрил подвох. Они сидели на циновках, подобрав под себя ноги. У Маюзуми с непривычки заныли мышцы: пришлось скрестить голени, так было удобнее. Хайзаки сидел в прежней позе и озирался по сторонам, хотя рассматривать было нечего — стены традиционного дома ничего, кроме табличек с каллиграфией, не украшало. Их встретила и привела сюда красивая иностранка, хорошо говорившая по-японски. Она же принесла чай и попросила их подождать. Нетронутый чай давно остыл, но хозяин дома все не появлялся. Хайзаки начинал заметно нервничать.

— Как зовут этого парня? — тихо спросил он, заслышав шаги.

— Этого Акаши не сообщил.

Дверь сдвинулась в сторону, и в комнату вошел высокий человек в строгом европейском костюме. Он двигался так стремительно, что черные волосы разлетелись и упали на лоб. Черты лица посуровели, когда его взгляд упал на Хайзаки. Он тяжело нахмурился и как-то причудливо выпятил верхнюю губу.

— Ну что, довыебывался?! — его голос нарастал и взорвался, как раскаты грома. Он пересек комнату в два шага, обхватил ладонью затылок Хайзаки и впечатал его лицом в пол.

Маюзуми обомлел. Это было так неожиданно, что он даже не успел среагировать. Этот человек так свободно и легко сделал то, о чем Маюзуми мечтал с тех пор, как встретил Хайзаки, что уже заранее вызывал восхищение и трепет.

— Чего тебе на заднице спокойно не сиделось? — продолжал тем временем он. — Говорил тебе, что пиздливость до добра не доведет? Говорил? Отвечай!

— Говорил, — прокашлял Хайзаки, утирая кровь из разбитого носа.

— Что ты сделал со своими волосами, дебил? За них таскать неудобно. Боже, если бы знал, что так будет, задушил бы тебя своими руками!

— Отпусти, семпай… Больно же, — взмолился Хайзаки. Человек, которого он назвал семпаем, перехватил его поудобнее, еще по разу врезал в ребра и живот и бросил, как бросают мусор в помойное ведро.

Сел, отряхнув невидимые пылинки с костюма, и наклонил голову.

[Rakuzan Team]

— Ниджимура Шузо, — представился он. — Простите, что этот долбо… невоспитанный молодой человек причинил вам столько беспокойства. Поднимись и сядь уже, ты! — гаркнул он на стонущего Хайзаки.

— Моя фамилия Маюзуми. Я пришел, чтобы…

И не успел он продолжить, как Ниджимура приподнялся и поклонился так стремительно, что Маюзуми отпрянул от неожиданности.

— Мне очень стыдно, что я вел себя столь непочтительно перед вами, Маюзуми-сама, — скороговоркой протараторил он. — Не сочтите на неуважение, этот сопляк вынудил меня!

Хайзаки даже перевернулся на бок и поднял голову, чтобы посмотреть на семпая, замершего в уничижительном поклоне. Маюзуми открыл рот от удивления.

— Ниджимура-сан, пожалуйста, встаньте, — наконец, нашелся он. — Я не тот человек, за кого вы меня принимаете!

Ниджимура поднял голову. На лбу у него остался красный след и пунктиром — узор циновки.

— Как это? Разве вы — не внук госпожи Маюзуми Чинецу-сан?

— Он. Но, подождите, я не понимаю, к чему такое отношение? Я не имею отношения к делам бабушки.

— Разве? — Ниджимура медленно поднялся и задумался. На Хайзаки он больше не смотрел, будто его вовсе не было в комнате. — Подождите, я что-то слышал про то, что наследники то ли вовсе не освоили дар, то ли освоили частично.

— Если честно, у отца — ее сына — дара вообще нет. У меня проявились слабые отметки силы, но родители не хотели, чтобы я занимался магией, и долгое время запрещали мне видеться с бабушкой, поэтому способность не развита. Я влип в такую передрягу, в основном, потому что не знаю, как с ней обращаться.

— Ну, дела, — сказал Ниджимура и почесал затылок. — Ваша бабушка достаточно известна в наших кругах, страшно сказать, насколько она могущественна. Мой старик, до того как отправиться на тот свет, предупреждал, что худший враг, которого я могу нажить себе, это Маюзуми Чинецу-сама. Я сам не выдающися маг. Что заставило вас ко мне обратиться?

Маюзуми рассказал про бабушкин подарок, Ханамию и все свои скитания. Ниджимура слушал внимательно и не перебивал, изредка кивая и поддакивая. Когда Маюзуми закончил, он громко рассмеялся, запрокинув голову, и шлепнул себя по ляжке.

— Стало быть, вы много грешили в прошлой жизни, раз судьба вас так наказывает, — сказал он, все еще смеясь. — Хайзаки тяжело приструнить, уж я-то знаю, но вы человек железной выдержки. На вашем месте я бы убил его уже раз десять!

— Хватит уже ржать над моей смертью! — возмутился Хайзаки. Он соскабливал корочки с заживших ран на лице, мрачно поглядывая исподлобья.

Маюзуми вытащил камешек из-под майки, потрогал ребристые бока.

— Интересно, зачем бабушка подарила мне такую ценную вещь? Мне, бездарному внуку, который ничего не умеет?

Ниджимура пожал плечами.

— Возможно, она хотела, чтобы вы сами об этом догадались.

— Сделай с этим что-нибудь, волшебник недоделанный, — вмешался Хайзаки. — Меня бесит, что я должен за ним везде таскаться.

— Этого я сделать не могу, — Ниджимура повернул голову в сторону двора, и его лицо осветило вечернее солнце. — Колдовство может снять только тот, кто его сотворил.

— И… что теперь?

— Ничего, просто посоветуйтесь с Маюзуми-сама, она должна знать, как вам разъединиться.

Хайзаки издал полный разочарования стон.

— Что касается Ханамии, — сказал Ниджимура уже серьезно, — я попрошу своих людей поднять кое-какую информацию на него, но это займет некоторое время. Согласны подождать?

Маюзуми выдохнул. Еще ничего не было определено, но слова Ниджимуры почему-то внушали надежду.

— Все что угодно.

Ниджимура улыбнулся, вытащил из кармана телефон и вышел, набирая чей-то номер. Хайзаки шепнул «придурок», как только за ним закрылась дверь.

— Какие высокодуховные отношения. Я тронут до глубины души, — монотонно сказал Маюзуми.

Хайзаки лаконично послал его в жопу. Маюзуми решил, что под впечатлением от теплой встречи он просто не способен на что-то большее.

Вернулся Ниджимура быстро. Он спокойно сел на свое место и объявил:

— Все не так просто, ребята. Вам надо уходить. Чем быстрее, тем лучше.

Маюзуми тупо уставился на Ниджимуру. Он думал, что внутри у него что-то оборвется, но нет — сердце билось ровно, мысли были кристально чисты.

— То есть… вы нам не поможете?

— С вами свяжутся, обещаю. Я позвонил кому надо, они уже приняли меры. Ханамия только на первый взгляд кажется неуязвимым, и не на таких находили управу… В общем, не волнуйтесь, Маюзуми-сан, я вас в беде не оставлю.

Ниджимура говорил без улыбки. Проницательные серые глаза смотрели прямо и открыто. Маюзуми кивнул ему и встал с циновки.

Заметив, что он шевельнулся, Хайзаки подорвался и выбежал за дверь — так ему не терпелось покинуть дом.

— Присмотрите за этим идиотом, — тихо попросил Ниджимура, чтобы Хайзаки не услышал. — Он уже наделал достаточно дел. Парень бедовый, не живется ему спокойно.

— Хуже ребенка, — усмехнулся Маюзуми.

Из смежной комнаты вдруг выбежала маленькая темноглазая девочка и врезалась в Ниджимуру, обвив руками и ногами его ногу.

— Папочка!

Хайзаки, ушедший далеко вперед, высунулся из-за угла и вытаращился на ребенка.

— Кто это? — ошалело спросил он.

— Курису, моя дочь. Поздоровайся с гостями, солнышко, — Ниджимура подхватил девочку на руки, и та недоверчиво посмотрела на Маюзуми. Потом она перевела взгляд на Хайзаки и чисто отцовским жестом выпятила верхнюю губу.

— Драсьте, — пискнула девочка и спрятала лицо у Ниджимуры на груди. Она была в том возрасте, когда дети еще сильно картавят и только-только осваивают трехколесный велосипед. Ниджимура погладил ее по пушистым пшеничным волосам.

— Ну, чего вдруг застеснялась? Хайзаки, перестань смотреть, будто твой мир перевернулся.

— Но он серьезно перевернулся! Как это произошло?

Ниджимура зажал девочке уши, сказал приглушенно и зло:

— Ты большой мальчик, сам знаешь, от чего случаются дети. Курису, где мама? — обращаясь к дочери, он заметно смягчился.

— Не знаю, — ответила девочка. — Пап, заплети мне косичку!

— Беги и попроси у мамы расческу, — он опустил ее на пол и легонько подтолкнул. Она исчезла за дверью, но топот детских ног затих, сменившись восторженным визгом: через несколько секунд Маюзуми увидел, как девочка возвращается, но уже не сама. Она парила над полом, будто ее нес человек-невидимка. — Я сказал к маме, а не во двор, — строго сказал Ниджимура. Девочка показала язык Хайзаки и, хохоча, унеслась в другую сторону.

— Телекинез? Серьезно? — проглотив обиду, сказал Хайзаки. — Как ты смог ни разу не спалиться?

— О, я так хотел пошвырять тебя силой мысли, только чудо спасло меня от этой ошибки, — Ниджимура прислонился к стене, глядя, как Маюзуми и Хайзаки обуваются. Он быстро глянул на наручные часы, когда они поворачивались спиной. — До скорого!

Выходя за ворота, Маюзуми судорожно соображал, что им теперь делать. Он совершенно не представлял, куда направляться. Последняя надежда в лице Ниджимуры растаяла, как мираж, оставив лишь туманные обещания. Их положение до сих пор оставалось неопределенным, да и шайка бандитов уже должна о них вспомнить.

День подходил к концу, уже начинали закрываться магазины. Маюзуми развернул карту — делать нечего, придется снова искать ночлег.

По дороге Хайзаки заявил, что Маюзуми должен купить ему сигарет, иначе он пойдет и ограбит киоск.

— Это все, что у меня есть, — сказал он, протягивая ему пятьсот йен. Хайзаки вырвал у него бумажку и сунул ее продавщице в табачной лавке.

— В последний раз я курил такие в четырнадцать, — Хайзаки с удовольствием затянулся. — Ниджимура так злился, когда ловил меня на этом.

— Ты бы сделал состояние, если бы за игру на нервах платили, — заметил Маюзуми.

— Не ревнуй, — хохотнул Хайзаки. — Ниджимуру слишком легко взбесить. Загорается, как спичка, но и отходит легко. Совсем неинтересно.

— Поэтому ты решил переключиться на меня, — Маюзуми отошел подальше, чтобы никотиновый дым не летел в лицо. — Так куда ты все-таки дел деньги? Я уверен, что ты знал, кому переходишь дорогу.

— Отдал матери.

— Слишком нелепо, чтобы я тебе поверил.

— Это правда. Она долго болела и не могла работать, ну и влезла в долги, чтобы не напрягать нас с братом. Надо было срочно решать эту херню, ну вот я и решил.

— Вау, — сказал Маюзуми, и это даже прозвучало изумленно. — У тебя есть брат?

— Он об этом не знал. У него жена, дети и работа.

— Полная противоположность тебе.

— Ага, — Хайзаки нахально ухмыльнулся и стал самим собой.

Небольшой отель среднего класса нашелся в десяти минутах от метро. Их заселили в уже оплаченный двухместный номер без нудной процедуры регистрации — фамилия Акаши действительно была ключом, открывающим все двери.

Маюзуми задернул шторы и лег на кровать, не раздеваясь. Прийти сюда не лучшая идея, но тонкие стены комнатки создавали хоть какую-то иллюзию защищенности. Он взял было гостиничный телефон, чтобы позвонить родителям, но передумал. Что он им скажет? «Я не уверен, что доживу до утра, поэтому, на всякий случай — прощайте»? Бред, да и только.

Камешек с душой почти не ощущался в руке. Маюзуми закрыл глаза, пропустил нитку между пальцами. Костяные четки в ладони, запах серы и горящих волос…

— Не спится? — поинтересовался Хайзаки. Он сидел на кровати с сигаретой в зубах и крутил в руках зажигалку.

— Здесь нельзя курить, — Маюзуми перевернулся на спину, чтобы не видеть его.

— Меня не ебет. — Щелкнула зажигалка. Нос защекотал злой дым. — Или тебя напрягает?

— Если я отвечу «да», ты же ее не потушишь.

— В корень зришь. — Матрац прогнулся под весом еще одного человека.

Потолок был слишком интересным, чтобы отрываться от его разглядывания. Маюзуми почувствовал колебание воздуха, когда Хайзаки сел рядом и оперся рукой на подушку рядом с его головой.

— Будешь?

[Rakuzan Team]

Маюзуми посмотрел на предложенную сигарету. На четверть скуренная, она показалась ему особенно привлекательной.

Он пожалел об этом, как только едкий дым обжег легкие и трахею. Пришлось сесть и откашляться, на глазах выступили слезы.

— Это с непривычки, — сказал Хайзаки. — Такое случается с хорошими мальчиками вроде тебя, Чихиро.

— Дай сюда, — Маюзуми выдернул у него сигарету и неглубоко затянулся. Немного закружилась голова, и во рту стало горько.

Хайзаки наблюдал за ним с ухмылкой. Маюзуми понятия не имел, о чем он думает, но иногда — на доли секунды — между его губ мелькал кончик языка. Он откинулся на локтях, с каждой новой затяжкой пытаясь задерживать дым в легких подольше, но ничего не получалось. В курении не было ничего приятного, разве что голова начала болеть, а глаза заслезились.

— Фильтр-то оставь, — Хайзаки отнял окурок. — А ты быстро втянулся.

— Пошел ты, — в сердцах обронил Маюзуми и отвернулся.

— Какие слова мы знаем. Скучаешь по своим железкам, задрот?

— Хайзаки, не начинай.

— Ты же больше суток вдали от компа. — Он залез на кровать с ногами, заставив Маюзуми потесниться. — Ну что, ломка началась уже?

Маюзуми промолчал. Ввязываться в бессмысленный спор не хотелось, нервы и без того на пределе. А Хайзаки его молчание, наоборот, раззадоривало: казалось, что он заключил с самим собой игру — насколько хватит у Маюзуми терпения.

— Ты какой-то тихий. Боишься, что ли?

Этот вопрос Маюзуми тоже оставил без ответа.

— Боишься, — сказал Хайзаки утвердительно. — Может, тебя успокоить? Могу песню спеть или по голове погладить, тебе же нравится.

— Ты отвратительно поешь. Я не буду с тобой разговаривать, отвали, — Маюзуми решил быть прямолинейным. — И слезь с моей кровати, у тебя есть своя.

— Не хочу, — ответил Хайзаки на оба требования. — Ты же даже не разделся, значит, спать не собираешься. Что, до утра будем молча ждать, когда за нами придут?

— Мне вот что интересно, — Маюзуми почувствовал, что начинает сдавать. — Почему из нас двоих выход ищу только я?

— Потому что ты компьютерный нерд и хочешь скорее вернуться в свою конуру.

— Ну уж нет. Ты, видимо, до сих пор еще не понял, в какую беду мы попали. Из-за тебя, между прочим.

— Хватит ныть. Ты себя со стороны видел? Возьми себя в руки, ну!

Маюзуми сел, и лицо Хайзаки оказалось на уровне его глаз. Глухое раздражение начинало перерастать в ненависть.

— Как же ты меня бесишь, — процедил он сквозь зубы. — Только и можешь, что сквернословить. И умирать, конечно.

— Ну да, я сдох по собственной же глупости, но я не трясусь за свою шкуру, как ты. От того, что ты сидишь и ломаешь голову, ничего не изменится.

— Оставь меня в покое, — у Маюзуми больше не получалось говорить спокойно. Он чувствовал, как наружу прорывается то, что он запихивал глубоко в себя все последние дни.

— Какого хрена я должен тебя слушаться? Меня не спрашивали, хочу ли я вернуться к жизни и стать слугой какого-то зануды. Придется потерпеть!

Маюзуми закрыл лицо ладонями, зажмурился, будто у него болели глаза, и выдохнул:

— Ты меня заебал.

— Нет, ты меня заебал! — Хайзаки слез с кровати, схватил камень у Маюзуми на шее и потянул на себя. — Просто пиздец как заебала твоя унылая рожа, и сам ты, злой недоверчивый мудак! Я даже уйти от тебя не могу, сука!

Веревка больно врезалась в шею. Маюзуми неловко дернулся, попытавшись высвободиться, но сделал только хуже — веревка лопнула, камень выскользнул у Хайзаки из ладоней и пулей улетел куда-то вверх. Куда он приземлился, Маюзуми не видел.

Хайзаки ударил первым. Маюзуми увернулся, отклонившись в последний момент, перекатился через кровать и упал с края. Когда Хайзаки перепрыгнул через постель, он уже стоял, вооруженный ночником.

— Получай! — закричал он и обрушил лампу Хайзаки на голову. Тот успел смягчить удар, прикрывшись руками. Дешевый пластик треснул, лампочка разбилась, осколки дождем осыпали плечи Хайзаки.

Маюзуми прыгнул, занося кулак для удара, но Хайзаки поймал руку и заломил ее за спину. Захват получился болезненным и быстрым: Хайзаки почему-то сразу изменил положение и ударил в поясницу коленом. При падении Маюзуми уронил тумбочку и пребольно ударился боком о край.

— Блядь, — вырвалось у Хайзаки, когда он схватился за бок, отзеркалив движение Маюзуми. — Почему ебнулся ты, а больно мне?

— Наши с тобой неразрывные узы, — сказал Маюзуми, тяжело дыша. Он чувствовал, что улыбается. В груди и голове расцветали прекрасные цветы чистейшей ярости и гнева.

Дожидаться, когда Хайзаки примет боевую позицию, Маюзуми не стал. Зашел сбоку, ударил в ребра, целясь под дых. Не попал, и в следующий же момент получил удар в лицо и перестал видеть левым глазом. Он наугад выбросил руку — она очень удачно легла на шею, — схватил и толкнул вниз, прямо на столик с пластмассовым телефоном, безвкусной вазой для цветов и двумя кусочками мыла.

Они сцепились и покатились по полу номера, как два расшалившихся ребенка. В комнате было не так много мебели, но, судя по ощущениям, они умудрились снести ее всю. Уронили оба стула, сдвинули кровати, порвали картину на стене и разбили бра. В дверь постучали и поинтересовались вежливым женским голосом, все ли в порядке, но никто из них не стал отвечать. Стуки стали настойчивее, и заговорил уже мужчина:

— Откройте дверь!

— Тебе пиздец! — прошипел Хайзаки, схватившись за пах. Маюзуми ударил его не специально, просто пытался сбросить с себя ногами.

— Хорошо, тогда я вынужден вмешаться.

Пискнул замок, в номер шагнул рослый плечистый мужчина в форме охранника. В руке у него была ключ-карта.

Он зашел как раз в тот момент, когда Хайзаки повалил Маюзуми на кровать и схватил за рубашку, чтобы было удобнее бить. Половина пуговиц отлетела, рубашка легко задралась вверх, и Маюзуми застрял в ней, выставив крестом руки.

— Простите? — непонимающе сказал охранник.

Двусмысленность положения Хайзаки понял первым. Он отпустил рубашку и оперся руками по обе стороны от головы Маюзуми, чтобы не упасть.

— Может, выйдешь? Мы тут немного заняты.

— Простите, вы причиняете постояльцам беспокойство, — смущенно проговорил мужчина. Тут в глаза ему бросился погром, и он быстро нашелся: — Вам придется возместить ущерб, причиненный отелю.

— Хорошо-хорошо, только свали. — Хайзаки замахал на него рукой, выгоняя из комнаты.

Мужчина поклонился и, пятясь, вышел из номера.

Маюзуми спихнул его с себя сразу же, как закрылась дверь. Хайзаки ударил его по кадыку, за что получил кулаком в челюсть, и после этого оба единогласно решили, что бой окончен.

— Силы были неравны, — сказал Маюзуми, обнаружив, что в этой драке он пострадал сильнее. Левый глаз заплыл, он разодрал щеку и бок, все тело ныло. — Еще ты порвал мне новую одежду.

— Нихуя, я почувствовал все, что тебе прилетело, — возразил Хайзаки. — И до сих пор чувствую. Хорошо я тебя отделал.

Маюзуми оглядел разрушенный номер и упал на спину поперек кровати.

— Акаши меня убьет, — сказал он и рассмеялся. Смеяться было легко и приятно, несмотря на боль во всем теле.

— Зато тебе полегчало, — Хайзаки лег рядом, притиснулся плечом уже по привычке. — Полегчало ведь?

— Угу, — честно ответил Маюзуми.

— Сейчас еще больше полегчает, — сказал Хайзаки, зачем-то взял руку Маюзуми и погладил сбитые костяшки.

То, как он открывает рот и обхватывает губами указательный палец, Маюзуми видел, как во сне, словно это были не его рука и не его тело. Чувствовать язык и небо Хайзаки пальцами безумно странно, еще страннее было то, с каким удовольствием он облизывал каждый палец по отдельности, будто они выпачканы не в крови, а в клубничном соке.

— Что ты делаешь? — голос охрип. Маюзуми дышал ртом через раз, кровь хлынула в голову.

— Дезинфицирую раны, — невозмутимо ответил Хайзаки и забрал в рот средний и указательный пальцы. Медленно, фалангу за фалангой. Обвел подушечки, прижал к небу и пососал, словно леденец на палочке.

— Здесь есть ванная, — сказал Маюзуми и осознал, как беспомощно это прозвучало.

Хайзаки улыбнулся. Средний, безымянный и мизинец оказались у него во рту.

— Горькие, — заметил он и принялся вылизывать ладонь.

— Псих, — просипел Маюзуми. Отвернуться не получалось, как он ни старался. Если Хайзаки делает такое с его рукой, страшно представить, на что еще способен его рот.

Зря Маюзуми представил.

— Ну наконец-то хоть какая-то реакция, — Хайзаки был доволен собой. Тонкие губы бесстыдно улыбались. — Хочешь еще?

— Да.

Слово сорвалось само. Будто посторонний влез в его голову и ответил за него.

Хайзаки стащил с него порванную рубашку, накрыл рукой ширинку и сжал. Маюзуми склонил голову к плечу, прикусив губы. Что-то в очередной раз шло не так, но он не хотел об этом думать. Хайзаки нарочито медленно расстегивал ремень, пуговицу на брюках, бесконечно долго тянул вниз «собачку». Маюзуми дотянулся до его лица, нажал большим пальцем на нижнюю губу и протолкнул его в рот. Хайзаки прихватил палец зубами и принялся посасывать.

— Хайзаки, ты… ты действительно больной, — фраза вышла нервной. Хайзаки взял его за запястье и положил ладонь на свой пах, наклоняясь ниже.

— Эрогенная зона, — сказал он, щекоча мочку губами.

У него стоял. И что еще хуже — у Маюзуми стоял тоже.

[Rakuzan Team]

— Презервативов нет, — вспомнил Маюзуми, пугаясь своих слов. Уши у него и правда очень чувствительные, и Хайзаки умело этим пользовался. Целовал за ухом, покусывал и облизывал мочку, гладил второе ухо свободной рукой. Маюзуми обхватил его член через одежду и услышал шумный вздох.

— Сегодня обойдемся без этого. — Голос Хайзаки стал ниже, грубее.

Многообещающее «сегодня» Маюзуми понравилось. Хайзаки подвинулся, подхватил его под бедра, усадил на себя и сунул руку в его штаны. Быстро ощупал член, погладил головку и без лишних церемоний задвигал рукой. Маюзуми взял его за запястье, задавая нужный темп.

— Вот так хорошо, — он поерзал, устраиваясь у Хайзаки на коленях. Провел рукой по его плечу и боку, скользнул ладонью вниз, к молнии на джинсах.

Хайзаки зажал его шею локтем, привлек к себе. Маюзуми лег щекой на его плечо, закрыл рукой его рот и тут же почувствовал на ладони горячий язык. «Псина», — в очередной раз подумал Маюзуми. Все подколки и ироничные замечания костью застряли в горле. Он не дал Хайзаки увлечься — выпростал член и сомкнул вокруг него влажные пальцы.

— Ох-х, — довольно застонал Хайзаки.

Кожа под толстовкой оказалась мокрой и горячей. Маюзуми обвел ладонями острые лопатки, пересчитал ребра, потер твердые соски. Хайзаки ощутимо нравилось, он стал вздыхать чаще и дрочить быстрее. В носу захлюпало, под щекой стало мокро, Маюзуми поднял голову и увидел, что на плечо Хайзаки натекло немного крови.

— Черт, — он попробовал вытереть нос о свое плечо, но только размазал кровь по губам.

— От возбуждения, что ли? Я думал, такое только в аниме показывают, — шалые глаза Хайзаки блестели, зрачки расширились, как у наркомана. Маюзуми почувствовал, как пальцы стискивают основание члена, распахнул глаза. Хайзаки слизывал струйки крови с его лица, совершенно забыв о брезгливости.

— Зач… — он не успел договорить. Рот заткнули соленые губы, язык толкнулся об стенку зубов.

Они целовались, не закрывая глаз. Агрессивно, толкаясь языками и кусая за губы, будто пытались друг друга съесть. Блуждали по телу липкие руки, дрожащие пальцы гладили набухшие вены, кровь марала щеки, жгла языки горечь и сталь.

— Ты умеешь ругаться. Меня это заводит, — пробормотал Хайзаки посреди поцелуя. Маюзуми отвернулся, ткнулся губами в изгиб шеи, попробовал на вкус, впечатав в кожу след своих зубов.

— Дерьмо. Это плохо, — он потянул и сжал в пальцах тугие косички на затылке, погладил лицо в приступе доверчивости. — У меня не должно быть таких эмоций к тебе после того, как я видел тебя мертвым.

— Значит, я был прав насчет Садако, — Хайзаки подставился под ласки, закрыв глаза от удовольствия. — Все-таки ты ебаный извращенец, Чихиро.

— Завались.

— Я сейчас кончу, — сообщил он. Рукой он стал двигать неровно и слишком резко.

Маюзуми хватило только на согласное «угу». Он приподнялся, вжался ртом в губы Хайзаки, целуя его сильно и глубоко, и быстро-быстро заработал кулаком. Хайзаки содрогнулся и непроизвольно схватил зубами его нижнюю губу, прокусив ее до крови. Ладонь стала мокрой.

Дышать было трудно. Кровь текла по подбородку и капала на грудь и живот. Хайзаки сгреб его голову, запутал пальцы в коротких волосах.

— Иди сюда.

Маюзуми пришлось лечь на него, прижавшись к бедрам низом живота. Было уже все равно, как это выглядит: до оргазма не хватало всего нескольких движений. Он упал на предплечья, кажется, испачкал подушку грязной рукой, толкнулся и кончил сразу, как Хайзаки сжал ладонями его ягодицы.

Он успел убрать локти до того, как без сил рухнул рядом.

— Как? — спросил Хайзаки, размазывая сперму по ткани толстовки. Маюзуми вздохнул, но не отвел глаз.

— Охуенно.

Хайзаки хрипло рассмеялся. Потрогал рану на губе Маюзуми, пощупал заплывший глаз.

— Ну вот и славно.

— Считаешь драку и секс лучшим лекарством от стресса?

— Обычно я не совмещаю эти два занятия.

— Рад, что я у тебя первый.

Хайзаки ударил Маюзуми подушкой и получил за это локтем в ухо.

— Эй, за что?

— Просто убери ее подальше. Просто убери. — Маюзуми повернулся на кровати, вытянув ноги. Со спинки свисал провод от погибшего ночника, простыня сбилась, а одеяло валялось на полу. Надо бы встать и привести себя в порядок, убрать мусор и осколки, расставить мебель по своим местам, найти аптечку, заткнуть кровоточащий нос, осмотреть и обработать раны…

Хайзаки засопел ему в лопатку, и Маюзуми послал все к черту.

Они проспали до обеда. За всю ночь Маюзуми не проснулся ни разу — потух, как птица, накрытая платком, и выбрался из сна, только когда под боком завозилось большое горячее тело. Он с трудом отодрал присохшее к лицу покрывало, повернулся и сел. Хайзаки сыто потягивался рядом, кряхтел, скребя ногтями след на шее. За занавеской шелестел кипящий город.

Маюзуми тихо собрал мятую одежду и пошел с ней в ванную комнату. По дороге он наступил голой пяткой на что-то твердое, хотел было отбросить ногой, но вовремя увидел, что это не осколок, а талисман с порванной веревкой, и бережно убрал в карман штанов.

Не было смысла запирать дверь. Он уже почти вымылся, когда заявился Хайзаки — влез в душевую кабину, вытеснив из нее Маюзуми. Подумав, вышел, навалился у раковины, потерся о лицо небритой щекой и полез целоваться.

— Сначала почисти зубы, — увернулся Маюзуми. — Ты колючий, Хайзаки.

— Дурак какой-то, — проворчал Хайзаки и включил воду. Нашел на полочке одноразовую зубную щетку, гель и шампунь. — Могли бы и презервативы положить, жмоты.

— Зато тут есть вазелин и пластыри, — Маюзуми нашел аптечку. В зеркало было страшно посмотреть, но он все-таки заклеил глаз и порванную щеку. С раной на губе было сложнее, за ночь она подсохла, но сильно бросалась в глаза. Маюзуми махнул рукой и оставил все как есть — хуже уже не будет.

— Какой ты красавчик, — сказал Хайзаки, высунувшись из кабинки. Маюзуми затолкал его обратно и задвинул дверцу. Из ванной он вышел под громкий злорадный хохот.

Они сдали ключи и скорым шагом вышли из гостиницы. Девушка на стойке регистрации отпустила их без всяких комментариев, только задержала взгляд на лице Маюзуми чуть дольше, чем положено, и улыбнулась с видимым напряжением.

Маюзуми пошарил по дну рюкзака: мелочи хватило на пару хот-догов и жуткий кофе в стаканчиках. Они собирались поехать в Икебукуро, посмотреть на выставку роботов хотя бы снаружи, но по дороге к метро их внезапно настигло возмездие.

В светофоре догорел зеленый свет, толпа схлынула. Ничем не примечательные люди окружили с обеих сторон, повели в тесном кольце в более безлюдное место. В поле зрения возник неприступный фургон, Хайзаки цветисто выругался, что-то треснуло, в затылок хлынула боль, и все погасло.

Маюзуми очнулся сидя на табуретке, когда его облили холодной водой. Ведро с лязгом упало на пыльный пол, откатилось под станок. Закрытая швейная фабрика, полумрак и смутный ужас — идеальный антураж для съемок низкобюджетного боевика. Маюзуми дернулся, но не смог оторваться от стула. Руки были связаны за спиной, Хайзаки лежал с простреленным сердцем и что-то булькал, то ли ругаясь, то ли молясь.

Маюзуми казалось, что он застрял в какой-то дурацкой временной петле. Хайзаки умирал, камень раскалялся, Маюзуми терял сознание. Менялись только обстоятельства, но смысл оставался тем же. От перестановки мест слагаемых сумма не меняется.

— Теперь понятно, как ты остался в живых.

Парень с родинкой на лбу нависал над Хайзаки, наблюдая за его судорогами с почти садистским наслаждением.

— Гадость какая, — с отвращением выплюнул рыжий. Он сидел на ступеньке, опираясь о бейсбольную биту. Рядом с ним, заложив руки за спину, улыбался парень с длинной челкой. Сето отошел от Хайзаки и встал перед Маюзуми.

— Заставили же вы нас побегать, — он неторопливо закатал рукава. — Бегали по всему городу, приятно проводили время. Молодцы. Фурухаши ослеп из-за вас.

Маюзуми моргнул и заметил парня, стоявшего за Сето высокой тенью. Жуткие глаза он спрятал под маской для сна.

— Очкарик сбежал, — прошептали его бескровные губы.

Они уже упоминали какого-то очкарика, вспомнил Маюзуми. Вероятно, через него они и следили за ними, если только Фурухаши… Стоп. Ослеп? Он что, смотрел за ними, когда он с Хайзаки…

— Чертовы вуайеристы, — сказал Маюзуми и почувствовал, что у него отнимаются ноги. Снова последствия умирания. Сето замахнулся и врезал в солнечное сплетение с такой силой, что Маюзуми опрокинулся вместе со стулом. Скрючился, подтянув колени к животу, закашлял, хватая воздух, как рыба. В метре от него захрипел Хайзаки.

— Сиди тихо, придурок, — Ямазаки встал, махнул битой, разминаясь. — Не слушай Сето, он врет. Фурухаши просто временно помешался, с ним это бывает.

Сето встряхнул рукой, потер побелевшие костяшки. Маюзуми извернулся, как гусеница, вьющая кокон, чтобы все видеть.

— Что вы собираетесь делать? — От плохих предчувствий его отвлекал Хайзаки, который моргал остекленевшими глазами, пуская кровавую пену из рта. Шнурок, повязанный вокруг запястья, дымился.

— Убьем тебя, потом его. Еще раз. Очкарик достанет его душу из чистилища, мы вернем деньги боссу. Конец.

— Вот как, — Маюзуми хватило на улыбку. Смотреть одним глазом было неудобно, но и так ясно — эти люди могут убить просто для того, чтобы посмотреть, что из этого получится. На секунду показалось, что пол уплывает из-под него.

— Вертел я вас всех, — сказал воскресший Хайзаки. — Чихиро, перенеси нас куда-нибудь.

— Боюсь, во второй раз этот трюк не сработает.

— Тем лучше для вас, — Сето отвернулся, похлопал Фурухаши по плечу. — Довольно этой клоунады, босс ждет.

[Rakuzan Team]

В волосы впилась жесткая рука, под горло уперлось холодное дуло. Фурухаши не видел в маске, но двигался без ошибок, будто у него на лбу был третий глаз.

— Эй-эй-эй, вы что, совсем охренели?! — Хайзаки сделал неудачную попытку встать. Маюзуми взглядом пригвоздил его к месту.

— Подождите, — Маюзуми торопился: Фурухаши мог выстрелить без предупреждения. — Его душа у меня, вы все равно не сможете взять ее под свой контроль. Моя смерть ничего не решит. Вы просто выбросите ключ, на который сами себя заперли.

— Что это значит? — Ямазаки начинал злиться. — Не пудри нам мозги!

— Убейте меня, если хотите. Принесете мой труп вашему боссу в качестве откупа. Но не рассчитывайте получить деньги обратно. Это сильное заклинание, даже ваш маг не сможет его снять. Я заберу Хайзаки с собой.

Говоря это, Маюзуми сам поверил в свои слова. Он добился нужного эффекта: в лицах парней читалось замешательство. Сето нахмурился.

— Веский аргумент, — его грубые черты исказила горькая усмешка. — Но извини, ты меня разозлил, парень. Я хотел как лучше. Тогда сделаем по-старинке, без этих колдовских штучек. У тебя ведь осталась мать, Хайзаки? И брат, я слышал, он работает инженером.

— Только попробуй, — зарычал Хайзаки, как зверь, приготовившийся к прыжку.

— А то что? — Сето рассмеялся. — Ты уже ничем им не поможешь. Все, что мог, ты уже сделал. Мы так или иначе получим свое.

Пушка под подбородком шевельнулась, уперлась в висок. Фурухаши закрыл рукой глаза Маюзуми, разъяренное лицо Хайзаки отпечаталось на сетчатке.

— Давай, — разрешил Сето.

Маюзуми зажмурился. Остались еще одна-две секунды, чтобы успеть что-то сделать. Не сдавайся, приказал он себе. Ты еще можешь спастись.

И заодно спасти своего фамильяра.

— Куда…

Он перестал чувствовать, как его голову держат. Раздался выстрел, руку что-то обожгло, и он упал прямо под чьи-то ноги.

— Так-так, что тут у нас? — сказал хрипловатый голос с сильным кансайским акцентом.

Фурухаши опустил дымящийся пистолет. Маюзуми вскрикнул, показалось, что из руки вырезали кусок мяса, хотя все было на месте, только на ткани расплывалось темное пятно. Голова закружилась от эйфории — у него получилось! Он переместился на метр от того места, где Фурухаши в него выстрелил, и пуля угодила в плечо.

— Оружие на землю, — продолжал голос с акцентом. — Вы окружены.

— Ты еще кто такой? — недоуменно спросил Сето.

Сквозь кровавое марево Маюзуми видел, как свободное пространство между станками заполоняют люди в костюмах. Ноги в дорогих ботинках шаркнули, и он разглядел самого человека.

— О, простите, я забыл представиться. — Кривая улыбка рассекла чуть ли не половину его лица. Узкие глаза за очками хитро сощурились. — Имаеши Шоичи к вашим услугам.

— Что ты здесь забыл?

— Эта фабрика показалась мне чудесным местом для медитаций, решил заглянуть. А вот что здесь делаете вы?

— Хайзаки, сволочь, ты на него работаешь? — Ямазаки схватил Хайзаки за воротник. — Откуда он знает? Что это за хмырь?

— Я — тот, кто появляется в последний момент и всех спасает. — В щелочках глаз опасно сверкнуло. Маюзуми невпопад подумал, что если бы кицуне прикидывались людьми, то выглядели бы именно так. — Простите за пафос, всегда мечтал это сказать. Вы ведь парни Ханамии, верно? Будь любезен, набери его номер, у меня есть к нему несколько слов.

Сето открыл рот, чтобы выругаться, но вмешался Хара.

— В стропилах спрятался киллер, он целится в голову Ямазаки.

— Ты почувствовал? Я восхищен, — Имаеши улыбнулся еще шире и похлопал в ладоши. Сето махнул рукой на побледневшего Ямазаки, достал телефон и бросил его Имаеши.

— Благодарю, — тот сделал реверанс и ушел вглубь цеха, прижимая трубку к уху.

Маюзуми понятия не имел, что за человек этот Имаеши и о чем он говорил с Ханамией, но когда он вернулся и передал телефон Сето, стало ясно, что произойдет дальше.

Сето слушал молча и не шевелясь. Сначала он покраснел, потом побелел, а потом вовсе стал пунцовым. Спустя минуту он отмер, сказал «слушаюсь» и положил трубку.

— Долг возмещен. У нас нет претензий к Хайзаки, — коротко сказал он бесцветным голосом.

Ямазаки, Хара и Фурухаши переглянулись, будто между ними существовала телепатическая связь. Сето сделал знак, чтобы они следовали за ним, и все четверо удалились, напоминая волчью стаю.

Узкие глазки Имаеши погасли, и улыбка стала больше походить на человеческую, когда они ушли. Маюзуми смотрел на него снизу вверх, все еще держась за плечо.

— Живой? — осведомился Имаеши.

Маюзуми энергично закивал, невзирая на кровь, толчками выливающуюся из тела. Хайзаки незаметно подполз сзади, тронул его за здоровую руку.

— Эй. Ты уверен, что доживешь до больницы? Мне чертовски больно.

Наглость не скрыла искреннего беспокойства в его голосе. Маюзуми убрал один палец и поморщился — пятно на ткани увеличилось.

— Не откажусь, если кто-нибудь наложит жгут. Будет обидно, если я умру от потери крови.

***

Они ехали в бронированном автомобиле в полной тишине. Имаеши играл в телефоне в злых птичек и тоже молчал, радио было выключено. В закрытой частной клинике их встретил хирург и извлек пулю из плеча Маюзуми. Извлекла. Хирург оказалась молодой и очень красивой женщиной с длинными волосами, собранными под чепцом. Едва увидев в дверях операционной висящего на шее Хайзаки Маюзуми, деловито подозвала медсестру и что-то прошептала ей на ухо. В коридорах исчезли люди, никто не задавал вопросов. «Момои Сацуки», прочитал Маюзуми на ее бейдже. Она разрезала обернутый на руке лоскут, промыла рану. При каждом вздохе форменную сорочку натягивала круглая полная грудь. Момои запустила щипцы глубоко в рану и вытащила кусок сплавившегося свинца, не поведя бровью. Маюзуми не помнил, как она накладывала швы и фиксирующую повязку. «Ну, вот и все», — жизнерадостно сказала она и выпорхнула из процедурной. Имаеши на ходу перехватил у нее поддон с использованными инструментами. Судя по тому, как она держала себя с ним, их связывала давняя и крепкая дружба.

Тишина стала громкой.

— Ты меня обманул, — сказал Хайзаки. Он сидел на кушетке в футболке, показавшейся Маюзуми знакомой. Толстовка с полуголой блондинкой валялась в мусорном баке где-то рядом со швейной фабрикой.

— Насчет чего? Кстати, ты сидишь в моей футболке.

— Знаю. Тебя смущает?

— Я носил ее два дня. И она тебе мала.

— Размер не проблема. Мне нравится, — Хайзаки оттянул ворот и вдохнул запах.

Маюзуми бы ударил его, если бы были силы.

— Ладно, дарю. Ты не ответил на мой вопрос.

— Ты соврал, что трюк с исчезновением не сработает во второй раз, и что не можешь перемещаться, когда хочешь.

— Гм, — Маюзуми прикрыл глаза, и изнанку век выбелил свет хирургических ламп. — Выходит, могу.

— Ты мудак, Чихиро.

— Чем я заслужил этот титул на этот раз?

— Я испугался за тебя.

Снова наступило молчание. Маюзуми ответил через пару минут:

— Ну… прошу прощения?

— Задрот. Тощий неудачник.

— Хайзаки, хватит.

— Не знаю, что я хочу сильнее — въебать тебе или выебать.

— Пере… что?

— Что?

— Довольно прохлаждаться, мальчики! — появление Момои оказалось очень своевременным.

— Момои нужно готовить процедурную для следующего пациента, — сообщил Имаеши с улыбкой чеширского кота. — Прошу проследовать на выход.

— Спасибо, сенсей, — сказал Маюзуми и оперся на подставленное плечо.

Они сели в машину, Имаеши занял место на переднем сидении, но водитель не трогался с места.

— Здесь я вас покидаю, — Имаеши сидел в пол-оборота. — Ниджимура просил доставить вас к Маюзуми-сама, а мне, если честно, не хочется попадаться ей на глаза.

— К бабушке? Зачем?

— Решить другую вашу проблему.

— А… — Маюзуми совсем забыл про нити, связывающие его с Хайзаки. Возможность снятия чар почему-то больше не приносила радости, но говорить об этом с Имаеши он не стал.

— Кстати, — сказал Хайзаки, прочистив горло. — Я должен тебе за помощь, приятель.

— Ханамию давно следовало приструнить, — радостно заулыбался Имаеши. Край очков сверкнул, отразив свет заходящего солнца. — Я думаю, что у меня найдется работа для тебя. Будь готов и не шали.

— Идет, — согласился Хайзаки.

— В таком случае, до встречи, — Имаеши чуть наклонил голову и вышел. Когда они выезжали с парковки, он исчез в дверях клиники.

Хайзаки вертелся, ища что-то между сидений. Маюзуми наблюдал за ним со слабым интересом.

— Потерял что-нибудь?

— Здесь должна быть кнопка. Я видел в фильмах — чик, и между тобой и водителем поднимается перегородка.

— Не буду даже спрашивать, зачем тебе это.

Кнопку Хайзаки нашел. Затылок водителя скрылся за бежевой стеной.

— Когда мы были у Ниджимуры, ты сказал, что родители запрещали тебе видеться с бабушкой. Расскажи мне.

Маюзуми нахмурился и громко вздохнул. Воспоминания детства не раз всплывали в его голове за эти дни. Он не любил об этом думать, но обезболивающие его расслабили, свели подозрительность на нет. Ему было хорошо и спокойно, и Хайзаки вдруг показался человеком, которому он может безгранично доверять.

— Поскольку мама и отец работали, меня воспитывала бабушка, — начал он. — Школа была близко, я всегда был под присмотром, всем было удобно. Я ездил в Киото по выходным и был в том доме гостем. Родители всегда были трудоголиками, даже дома говорили только о работе. А бабушка другая. К ней всегда приходили люди, умоляли помочь. — Маюзуми откинул голову и закрыл глаза. — Она могла вдохнуть жизнь в неживые предметы, вызвать демона из ада и заставить служить. Со временем она стала учить меня кое-чему. Простым вещам, вроде изготовления куклы вуду или изгнания мелкой нечисти. Иногда я делал успехи, поэтому она решила, что у меня есть потенциал. — Он помолчал, прежде чем продолжить. — Мне было десять, когда она позволила мне поучаствовать в обряде воскрешения. Я просто поддерживал барьер, читал заклинания, но именно в тот день без предупреждения приехали родители. Увидели… это все.

[Rakuzan Team]

— Устроили головомойку?

— Еще какую. Мама была в ужасе. Я впервые услышал, как кричит отец. Он ненавидел все, чем занималась бабушка. Сказал, что не позволит ломать жизнь и мне тоже, обвинял ее в том, что она не выполнила свое обещание. Они не хотели, чтобы я видел колдовство, а бабушка не сдержалась. Ей хотелось воспитать преемника.

— И они забрали тебя от нее?

— Да. Пару лет они нанимали няню, а потом я стал самостоятельным.

— Странные они у тебя, — сказал Хайзаки.

— Они просто из другого мира. Материалисты до мозга костей.

Маюзуми замолчал. Почему-то эта тема перестала быть неприятной, когда он высказался. Он подумал, что будет, если заклятие спадет. Хайзаки наверняка уйдет, как только они развяжутся. При мыслях об этом он ощутил что-то вроде неясной тоски.

Остаток пути они промолчали. Каждому было, о чем подумать.

Машина затормозила у обветшалого дома. С крыши магазинчика ритуальных услуг изящно спрыгнула кошка. Бабушка ждала у ворот, скрестив руки на груди. Кошка подбежала к ней и стала тереться о ноги.

— Боже мой, Чихиро-кун, что с тобой? — она осторожно взяла его лицо в ладони, заглянула в здоровый глаз. Коснулась руки в перевязке, и на лбу у нее собрались глубокие морщины. — Как же так?

— Эти два дня выдались очень насыщенными, — Маюзуми было больно улыбаться, но он все же приподнял уголки губ. — Пригласишь нас в дом? Я не один.

Она перевела взгляд на Хайзаки, неловко переминавшегося с ноги на ногу, затем снова на Маюзуми и воскликнула:

— Неужели! Я знала, что мой подарок тебе пригодится, но не думала, что так скоро… — она всплеснула руками. — Совсем забыла. Заходите. Я вижу, что вы хотите о чем-то со мной поговорить.

Она провела их через все комнаты, усадила за столик в алькове. Выставила перед ними травяной чай. Маюзуми объяснил, что произошло недоразумение, и они с Хайзаки хотят разъединиться.

— Я не знаю, как снять заклинание, — поделился он главной проблемой.

— К сожалению, снять его никак нельзя, — сказала бабушка, и Маюзуми показалось, что ему стало легче дышать. — Но его можно ослабить. Наверное, сейчас вы не можете отойти друг от друга на большое расстояние? — Хайзаки закивал. — Это можно отменить.

— Что нужно для этого сделать? — не задумываясь, спросил Маюзуми.

— Дай руку.

Он протянул руку с талисманом на запястье. Бабушка накрыла его узловатыми пальцами, зашептала что-то, будто молилась. Камень стал холодным, как льдинка.

— И это все? — удивился Хайзаки, глядя на бабушку, спокойно пьющую чай. — Я ничего не почувствовал.

— Я почувствовал, — тихо сказал Маюзуми и тут же задал следующий вопрос. — Еще я хотел узнать кое-что.

— Спрашивай.

— Почему ты мне его подарила? Решила, что мне нужен телохранитель?

Бабушка смущенно уткнулась в чашку. Замялась, подбирая слова.

— Не совсем так, Чихиро-кун. — Она погладила пальцем край. — Мне казалось, что из-за меня ты стал необщительным. Я всего лишь хотела это исправить.

— Я сражен, — Хайзаки прыснул, чуть не расплескав чай по столу. Маюзуми автоматически толкнул его локтем и залпом выпил свой чай.

Было стыдно, но он не нашелся, что сказать.

***

Хайзаки жевал губы. Глаза бегали, будто он искал кого-то в толпе.

— Ну что, время прощаться? Теперь ты свободен, — Маюзуми пытался сказать это радостно, а вышло, как всегда, иронично. Они стояли на крыльце бабушкиного дома и не решались разойтись. Маюзуми собирался немного пожить у бабушки, пока раны не заживут — заявляться в таком виде домой было равносильно самоубийству.

— Ага, — Хайзаки улыбнулся краем рта. — Наконец-то перед глазами перестанет маячить твоя унылая рожа.

— Не умирай больше. Мне надоело тебя лечить.

— Ладно. Ты тоже постарайся не калечиться особо. А то ведь я почувствую.

Он взрыл землю носком ботинка.

— Иди уже, — Маюзуми закатил глаза. — Не забудь передать привет маме.

— Счастливо, задрот.

Он развернулся и пошел вдоль дороги неторопливым шагом. Маюзуми запер ворота и не видел, что Хайзаки ни разу не обернулся.

Не о чем было жалеть. У Хайзаки своя жизнь, у него своя. В конце концов, с самой первой минуты их странного знакомства он хотел от него избавиться. Можно наконец-то заняться работой, в свободное время учиться управлять даром перемещения. Не забыть отблагодарить Акаши, Мибучи и Ниджимуру. Восполнить недостаток общения с бабушкой…

Маюзуми пришлось признаться себе, что он начинал скучать. Они с бабушкой разбирали старые книги в чулане, и ему уже не хватало бесконечных перебранок, ощущения, будто ходишь по лезвию ножа, тупых вопросов, частых прикосновений, рта, который никогда не затыкался. Чувственного рта, который он целовал с остервенением.

Маюзуми пожалел, что не взял у Хайзаки номер или хотя бы адрес почты.

Трель дверного звонка вывела его из задумчивости. Он обогнал бабушку в коридоре, сказал, что откроет сам.

— Кто это так поздно? — обронил он, вертя ключ в замке.

— Короче, — без всяких приветствий начал Хайзаки. — Я решил, что останусь еще ненадолго. Не было вызова от Имаеши, а я за квартиру не заплатил…

— Не знаю, чего я хочу сильнее — въебать тебе или выебать.

Смотреть, как вытягивается наглая физиономия Хайзаки, сплошное наслаждение.

— Что?

— Что?

Маюзуми схватил его за край одежды и затянул в дом.

[Ori1990]

Еще один для меня непредставимый пэйринг, но оторваться невозможно!!

[Altie]

Пэйринг весьма странный, но вот да - плюсую комменту выше. Это было странно, но вот наверное тут совпало - я не люблю их обоих, а тут так удачно додали убиение Хайзаки, еще и множественное...
Очень порадовало появление Ниджимуры, он был эффектен)))

[Filthy_Rude]

Это было чертовски здоровоЯ даже в самых крэковых мечтах никогда не думала, что возможно свести Маюзуми и Хайзаки вместе настолько верибельно, хотя люблю очень обоих Очень понравилось, и характеры, и сюжет, так много всяких вкусных моментов И да, оторваться не смогла до последнего слова.

[Stella Del Mare]

хорошая работа, спасибо большое!
сразу же понравилась мама: "Она, конечно, не верила, что сын уже взрослый, хотя сегодня ему стукнуло уже двадцать пять" - ах, мамы, всегда для них ребенок остается ребенком) потом привлекла внимание чудесная бабушка, которую боится весь темный и нетемный мир Японии - бабушки рулят!)), ну и, как уже сказали выше, непредставляемый пейринг, который просто зашел)
спасибо

[Natali1919]

Круто получилось!
Все-таки Хайзаки хорош по своему, всегда это подозревала))).
И Акаши молодец, не бросил своего семпая в беде.
Спасибо!!!

[kuroko-no-author]

Ori1990, поверьте, автор тоже не представлял этот пейринг даже в самых смелых мечтах, но как-то так неожиданно упоролся и решил написать миник, который в итоге распух до миди.))

Altie, очень рад, что текст доставил вам удовольствие, несмотря на втф-чувство

Filthy_Rude, автор тоже очень любит их обоих и вместе никогда не представлял, но как-то так получилось... Спасибо, что прочитали!

Stella Del Mare, у Маюзуми замечательная семья! Здорово, что понравилось!

Natali1919, спасибо!

[NecRomantica]

У меня есть определенные претензии к сюжетным составляющим фика, но автор, вы так мне додали Маюзуми, и Хайзаки, и вообще смогли зажечь для меня пейринг, о котором я даже раньше не задумывалась вообще, что все меркнет. Это было очень круто, спасибо вам!

[kuroko-no-author]

Некромантика, большое спасибо что прочитали и вообще!
А можете под катом подробнее написать, что именно в сюжете плохо? Просто на будущее))

[NecRomantica]

kuroko-no-author,

А можете под катом подробнее написать, что именно в сюжете плохо? Просто на будущее))

Ну конкретно сюжетно мне не зашел финал с богом-из-машины Имаеши, казалось, что как-то по-другому герои выкрутятся, а тут получилось по пути наименьшего сопротивления. Еще про сюжетные моменты я писала у себя, там, скорее всего, много вкусовщины, так что, надеюсь, вы не обидитесь, потому что фик правда классный!

[kuroko-no-author]

Некромантика,

спасибо. )

Пожалуй, в этом фике можно было обойтись без Имаеши, но мне хотелось обыграть расхожий штамп, не могла удержаться. Я пока не очень умею продумывать сюжет в объемном тексте, надеюсь в следующий раз получится лучше.
И я тоже страшно люблю тип отношений, когда двое бесят друг друга, но вынуждены уживаться
Тем не менее, я очень рада что вы не побоялись прочитать фик с таким пейрингом, и он вам даже понравился. Спасибо за комментарий и замечания в том числе

[Aivika Olivin]

Никогда бы не подумала, что буду читать фик с таким пейрингом
Однако очень понравилось, спасибо

[Iren.]

Как это прекрасно

Рука Ниджимура Опять очкарика перепутали

Спасибо!

[_Brownie_]

Слушайте, какой замечательный фик! Автор, вы просто молодец, взять такой внезапный пейринг и так верибельно его написать! Спасибо вам большое, получила бездну удовольствия
И Киридай у вас прелестный вышел

[гентиан-горечавка]

Спасибо, что столько раз убивали Хайзаки
А если серьёзно, то есть небольшие сомнения в логике действий и слишком быстром понимании Маюзуми магических вещей без ошибок

.

, а ещё почему Хайзаки не попытался выдернуть у Маюзуми талисман со своей душой, когда пытался уйти, но остановился как на максимуме поводка?, но общее исполнение текста и концовка, думаю, всё это перекрыли.) Рейтинг вышел вкусный как никогда

[kuroko-no-author]

Aivika Olivin, Iren., _Brownie_, гентиан-горечавка, большое всем спасибо! Автор безумно рад, что крэк зашел