Щит Эгиды
Автор: Yosen Team
Бета: Yosen Team
Сеттинг: Ксено!AU
Размер: ~1500 слов
Пейринг/Персонажи: Ниджимура Шузо/Химуро Тацуя
Категория: слэш
Жанр: крэк, PWP, романс
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Каждую ночь Тацуе снятся кошмары
В ведущем к металлической двойной двери темном коридоре воняло сыростью и почему-то ароматическими свечами. Пол устилали какие-то белые обломки, похожие на кости, и кукольные головы с вырванными глазами. Обстановка напоминала декорации к очень плохому фильму ужасов, Тацуе даже стало обидно за убогость собственного подсознания. Он привычно проигнорировал клацающие зубами черепа на стенах и направился прямиком к двери, из-под которой медленно натекала темная лужа. Металлическая ручка оказалась перемазана чем-то липким — конечно же, кровь, никакой фантазии. Тацуя толкнул тяжелую створку и шагнул через порог, пригибаясь, чтобы не вляпаться в вываливающиеся из живота прибитого к потолку трупа кишки.Под ногу попалось что-то мягкое, и Тацуя без особого интереса посмотрел вниз — на полу лежала обугленная туша крупного животного, кажется, собаки или волка. В воздухе тут же разлился реалистичный запах горелого мяса и паленой шерсти. Тацуя хмыкнул, осматривая помещение, — все как обычно, расчлененные тела, кости, лужи крови и торчащие отовсюду металлические крючья. Начавшиеся с переезда в новую квартиру кошмары разнообразием не отличались, каждую ночь все тот же антураж, правда, место действия иногда менялось. Больше всего Тацуе понравилась горная пещера, но она, к сожалению, приснилась один раз, а после нее были только разные варианты темниц и пыточных камер — скукотища. Он остановился в центре комнаты и повертелся на месте, ожидая появления привычного наблюдателя.
— Эй, ты где? Иди сюда, надо поговорить.
Несколько секунд ничего не происходило, а потом тень в углу комнаты заколыхалась, обретая плотность и знакомую форму. Одетый в дурацкий черный балахон то ли демон, то ли сатир из греческих мифов ступил вперед, и Тацуя шагнул навстречу, набираясь решимости.
Повторяющиеся каждую ночь сновидения ужасно надоели, с ними не справлялись ни открытое на ночь окно, ни классическая музыка в наушниках, ни смена режима питания. Тацуя перепробовал все, даже Алекс рассказал — но ничего нового она не посоветовала, зато пошутила про Фрейда, и Тацуя крепко задумался. Книг Фрейда он не читал, зато благодаря интернету точно знал, что в них все сны объясняются или фаллическими символами, или сексуальными желаниями. Фаллических символов в декорациях он не нашел, а на объект желания походил только присутствующий в каждом сне монстр. К тому же, он очень напоминал вполне симпатичного человека, только с рогами и серой кожей.
Тацуя рассудил, что если пойти навстречу своим тайным желаниям, его подсознание угомонится, поэтому он сделал еще один шаг вперед, становясь вплотную к удивленному существу, крепко ухватил его за рога и, не давая себе времени передумать, решительно прижался ртом к сухим губам. В конце концов, это его сон, и он мог делать все, что угодно, хоть ирландские танцы голым отплясывать. Монстр издал какой-то странный звук, дернулся, и комната вдруг завертелась вокруг, стремительно теряя четкость очертаний.
Тацуя почувствовал, как земля уходит из-под ног, и зажмурился, крепче вцепляясь в рога. Кажется, метод начинал работать. Он втолкнул язык между приоткрывшихся губ и вдруг понял, что сидит на чем-то мягком. В тишине слышалось мерное тиканье часов, запах горелой собачатины исчез, а ощущения стали какими-то слишком настоящими даже для самого реалистичного сна. Тацуя осторожно вытащил язык из чужого рта, отстранился и открыл глаза.
Он сидел на кровати в освещенной ночником спальне, и на него в упор пялился вполне живой и осязаемый монстр из кошмаров. Судя по выражению его лица, он был шокирован ничуть не меньше Тацуи. Наверное, стоило отпустить его рога, все-таки одно дело — творить всякую чушь во сне, а другое — ни с того, ни с сего набрасываться на реальных людей. Монстров. В общем, на разумных существ. В Штатах могли подать в суд и за меньшее. Тацуя медленно разжал непослушные ладони, не удержавшись, провел пальцем по ребристой поверхности одного рога и пораженно выдохнул:
— Ничего себе, Фрейд.
Звук его голоса как будто выдернул монстра из оцепенения, он несколько раз ошалело моргнул, потом нахмурился и вполне человеческим голосом спросил:
— Ты что, совсем спятил?
От возмущения Тацуя даже забыл об абсурдности происходящего — какая-то сверхъестественная чушь сидела на его кровати и предъявляла претензии. И это после того, как он целый месяц мучился от скучнейших кошмаров в истории человечества — теперь Тацуя был почти уверен, что его подсознание тут ни при чем — во всем виновата ограниченная фантазия монстра.
— Я спятил? Это я, что ли, вламываюсь в чужие сны? И кстати, в чужие дома, какого черта ты делаешь в моей спальне?
Монстр забавно выдвинул вперед верхнюю губу и угрожающе прищурился.
— Я тут живу подольше тебя, это ты поселился в моей спальне и даже едой не расплачиваешься!
Последняя часть прозвучала с явной обидой, и Тацуе отчего-то стало неловко, как будто он и правда сознательно выжил из квартиры законного хозяина, да еще и отнял пропитание.
— Ты голодный? В холодильнике есть картофельный салат…
Монстр раздраженно выдохнул через нос.
— Оставь себе свой салат, лучше бы кошмаров боялся или хоть кого-нибудь впечатлительного с ночевкой пригласил.
Отлично, у Тацуи дома завелся питающийся страхом Бугимен. Оставалось надеяться, что он не жил под кроватью — Тацуя убирался не особо тщательно, и там наверняка валялись грязные носки и комья пыли.
— Если тебе нужен страх, мог бы придумать сны поинтереснее, зомби там, или хотя бы пауки. От твоих камер с кишками даже первоклассница заскучает.
Бугимен пожал плечами.
— Да ты бы и пауков не испугался, а одно и то же каждую ночь тебя хотя бы раздражает.
Возможно, вопросы питания Бугименов стоило оставить на потом, но Тацуя не на шутку заинтересовался.
— Так что, раздражение тоже подходит? А что-нибудь положительное ты есть можешь? Веселье или счастье?
— Никогда не пробовал, может и могу. — Бугимен вдруг улыбнулся и подмигнул. — Ты по ночам какой-то невеселый, все спишь и спишь.
И то правда, по вечерам Тацуя приходил едва живой от усталости, так что положительные эмоции Бугимена точно не прокормили бы. Даже мысленно слово «Бугимен» звучало по-идиотски, стоило узнать, как зовут неожиданного соседа.
— Кстати, я Тацуя, — он протянул руку, и Бугимен с готовностью ее пожал.
— Да я знаю, — острые когти слегка царапнули ладонь, и по коже пробежала волна мурашек. — Шузо. А чего ты целоваться полез?
Что на это ответить, Тацуя не знал. Не объяснять же про Фрейда и фаллические символы — наяву это казалось даже более дурацким, чем во сне. Шузо внимательно смотрел серыми, очень человеческими глазами, его верхняя губа все также смешно выступала вперед, и Тацуя вдруг вспомнил, как ощупывал ее языком.
— Сам не знаю. — Получилось неожиданно хрипло, и Тацуя откашлялся. —Наверное, на экзотику потянуло.
Шузо быстро облизал губы, не отводя взгляд.
— И как тебе экзотика?
Ну точно, вот они — нереализованные сексуальные желания и фаллические символы. Тацуя сглотнул и медленно поднял руку, прикасаясь пальцами к плечу Шузо. Тот с готовностью подвинулся ближе и наклонился к лицу Тацуи, упираясь ладонями в его бедра. Вот и шанс проверить, может ли Шузо питаться положительными эмоциями. Тацуя подался навстречу и выдохнул:
— Понравилась.
Второй поцелуй получился гораздо лучше первого, в этот раз Шузо сам всасывал язык Тацуи в рот, прижимался всем телом и ощупывал волосы на макушке — должно быть, его интриговало отсутствие рогов. Тацуя отстранился, чтобы стянуть футболку и трусы — и чтобы посмотреть, как Шузо выпутывается из своего тряпья. Движение мышц под гладкой серой кожей завораживало, Тацуя провел пальцем по твердому животу и вдруг заметил за спиной Шузо шевелящийся шнурок. Чтобы понять, что это за штуковина, потребовалось несколько секунд.
— Охренеть, у тебя хвост.
Шузо усмехнулся в ответ и передразнил:
— Охренеть, у тебя нет хвоста.
А потом откинулся на спину и потянул Тацую за собой. Его напряженный член упирался в бедро, пачкая кожу смазкой, и Тацуя протиснул руку между их телами, обхватывая влажную головку. На ощупь член Шузо не отличался от его собственного, разве что казался немного толще, и Тацуя заскользил рукой вверх-вниз, пытаясь не сбиваться с ритма из-за неудобного угла. Шузо застонал и снова полез целоваться, а потом медленно провел когтистой рукой по спине Тацуи и уперся костяшкой согнутого пальца между ягодиц. От мысли, что длинный острый коготь может оказаться у него внутри, Тацуя немного забеспокоился. И почему монстрам обязательно полагаются когти, как они вообще дрочат с такими руками? Тацуя мягко надавил свободной ладонью на локоть Шузо, заставляя его убрать пальцы из опасной зоны, и немного передвинулся, чтобы можно было обхватить ладонью оба члена.
Так стало гораздо лучше и спокойнее, Тацуя оторвался от губ Шузо, чтобы попробовать оставить засос на его шее, но тут между ягодиц скользнуло что-то тонкое и гибкое. Хвост, Тацуя совсем забыл про хвост. Кончик настойчиво проталкивался внутрь — странное ощущение, но точно не неприятное. Тацуя представил, как вместо хвоста Шузо трахнет его членом, потом представил, как он сам трахнет Шузо, и возбуждение стало почти болезненным.
Шузо потянул хвост наружу, и этого оказалось достаточно — Тацуя кончил, заливая руку спермой. Шузо продержался на пару секунд дольше — несколько раз толкнулся вверх, а потом выгнулся, приподнимая их обоих над кроватью, и зарычал. Если бы Тацуя мог, он бы кончил второй раз только от вида оскаленных зубов и зажмуренных глаз.
Несколько минут прошли в тишине, нарушаемой только тяжелым дыханием и тиканьем часов. Мучительно хотелось заснуть прямо так, лежа на Шузо, но Тацуя вспомнил, что он так и не получил ответ на важный вопрос. Он приподнялся, чтобы видеть лицо Шузо, и спросил:
— Ну как?
Тот не пошевелился, только лениво приоткрыл один глаз.
— М-м-м?
— Положительные эмоции. Ты можешь ими питаться?
По спине скользнул кончик когтя, посылая вверх по позвоночнику волну дрожи.
— Не распробовал, надо проверить еще разок для чистоты эксперимента.
Шузо обхватил Тацую за шею, укусил за нижнюю губу, и спать расхотелось почти мгновенно. Конечно, они проверят еще, и точно не один раз. В конце концов, суть некоторых экспериментов в процессе, а не в результате.
Название: Из Китая с любовью
Автор: Yosen Team
Бета: Yosen Team
Сеттинг: Гендерсвап
Размер: ~1500 слов
Пейринг/Персонажи: Окамура Кеничи/фем!Лю Вей
Категория: гет
Жанр: романс
Рейтинг: R
Краткое содержание: Она превращает его жизнь в ад
В первый раз Кеничи увидел ее в спортзале у дверей женской раздевалки. Тренировка мужской команды начиналась сразу после женской, и Фукуи с Ямамото притащили Кеничи в зал чуть пораньше — хотели поглазеть на девчонок в баскетбольной форме. Кеничи тоже хотел, но не говорить же об этом двум придуркам, которые только и ждали повода поиздеваться. К тому же, даже девочки из команды — самые высокие в школе — опасались Кеничи и старались уйти побыстрее. Фукуи, конечно, говорил, что во всем виноват подбородок, и иногда в минуты отчаяния Кеничи готов был с ним согласиться — Мурасакибару-то девушки не боялись, хотя он и перерос Кеничи на целых восемь сантиметров.Но короткостриженая девушка у раздевалки казалась еще выше. Она стояла вполоборота к входу, прямая, как палка, с длинными мускулистыми ногами и широкими плечами. Наверное, она ждала подругу, потому что сама она уже переоделась в школьную форму. Даже издалека было заметно, какая она невероятно высокая, Кеничи никогда не видел девушек такого роста в Йосен, да и вообще нигде не видел. Он засмотрелся на длинную шею и совсем забыл про стоящих рядом Фукуи и Ямамото. А вот они про него, к сожалению, не забыли — Фукуи кашлянул, привлекая внимание, и когда Кеничи повернулся к нему, на его лице было очень неприятное выражение. Как раз с таким он придумывал дурацкие шутки про подбородки и бакенбарды.
— Что, понравилась?
Кеничи поспешно нахмурился и изобразил самое суровое лицо, на какое был способен.
— Нет, конечно, что ты глупости выдумываешь.
Фукуи, само собой, не повелся.
— Да ладно тебе, не стесняйся, —он подмигнул Кеничи и вдруг помахал девушке рукой. — Эй, Лю!
К удивлению Кеничи, девушка обернулась на голос и направилась к ним. Ямамото посмотрел на Фукуи, приподняв бровь.
— Ты ее знаешь?
Тот довольно ухмыльнулся, не отрывая взгляд от приближающейся девушки.
— Ага, это Лю Вен, она по обмену из Китая приехала. Я ей школу в первый день показывал, рассказывал про Японию и всякое такое.
Ямамото собирался спросить что-то еще, но Лю Вен уже подошла и остановилась перед Фукуи. Вблизи Кеничи увидел, что она была все-таки немного ниже Мурасакибары, зато уж точно гораздо красивее. В душе затеплилась искорка надежды — такую девушку точно не напугать ростом и бакенбардами.
Лю Вен кивнула головой — даже это простое движение у нее вышло плавным и грациозным. Кеничи на ум пришло сравнение с лебедем, вычитанное в какой-то книге.
— Приветствую тебя, Фукуи.
Кеничи сразу понравился ее голос — низкий, глуховатый, с приятным акцентом. Фукуи на голос внимания не обратил, хлопнул ее по плечу, как парня, и небрежно бросил:
— Привет, Лю, как тренировка?
— Благодарю, мы усердно трудились и достигли хороших успехов.
Лю Вен бросила короткий взгляд на Ямамото, а потом вдруг посмотрела прямо на Кеничи. Темные, очень спокойные глаза смотрели без тени испуга, и искорка в груди вспыхнула ярче. Наверняка Лю Вен собиралась вежливо поздороваться, а потом, возможно, завести разговор, и если Кеничи сможет не ударить в грязь лицом…
— Это и есть мохнатая горилла с подбородком?
Сначала Кеничи показалось, что он ослышался. Не могла же совершенно незнакомая девушка действительно обозвать его гориллой. Но Ямамото фыркнул, а Фукуи заржал в голос, с трудом выдавив сквозь завывания:
— Он самый!
— Точно, самый гигантский подбородок во всей школе, — поспешил поддакнуть Ямамото и довольно осклабился.
Кеничи почувствовал, как к лицу приливает кровь, а руки сами собой сжимаются в кулаки. Лю не смеялась, только смотрела на него в упор, как удав на кролика, и теперь Кеничи видел: глаза у нее были не спокойные, а холодные и недобрые. Что отвечать девушкам в такой ситуации, он совершенно не представлял, на Фукуи и Ямамото хотя бы можно было рявкнуть, а повысить голос на девушку, пусть даже на такую хамку, Кеничи не мог. Поэтому он поступил как настоящий мужчина — молча развернулся и с достоинством удалился в мужскую раздевалку под гогот Фукуи и презрительное хмыканье Лю.
С этого дня Лю словно нарочно попадалась Кеничи на каждом шагу. Когда бы он ни приходил в зал, его встречали ледяной взгляд и обидный комментарий. Сначала Кеничи даже пытался специально опаздывать на тренировки, но она поджидала его в коридоре, а потом он еще и получал нагоняй от Араки-сенсей.
Фукуи начал таскать Лю за их столик в столовой, и, к досаде, Кеничи она никогда не отказывалась. Ему кусок не лез в горло, когда он слышал ее глухой голос, старательно проговаривающий старомодные обороты, даже когда она обращалась не к нему.
Лю оказалась одноклассницей Химуро, и тот регулярно зазывал ее поиграть на уличной площадке по выходным. Один раз Кеничи даже встретил ее в комнате отдыха мужского общежития — они с Химуро и Фукуи сосредоточенно листали тетради, а Мурасакибара спал на стопке учебников. Лю не заметила стоящего в коридоре Кеничи, и он тихо проскочил мимо открытой двери, стараясь не выдать себя ни единым звуком. Почему-то образ жующей кончик карандаша Лю не желал стираться из памяти даже через несколько месяцев после того случая.
Весь год Кеничи нигде не мог скрыться от Лю, даже на матчах ему мерещился прожигающий спину взгляд с трибун. Почти каждую ночь ему снились горящие злобой узкие глаза, бледные губы и длинные ладони с мозолями от мяча. Во снах Лю никогда ничего не говорила, только смотрела и иногда улыбалась — красивой жестокой улыбкой. Днем Кеничи запихивал воспоминания об этих снах в самый дальний уголок сознания — если бы Лю узнала, она бы превратила его жизнь в ад. То есть, в еще больший ад.
День выпускного стал для Кеничи одновременно и радостью, и разочарованием. С одной стороны, никаких больше насмешек от придурков из команды, никакой больше Лю, с другой стороны — иногда с ними было весело, они здорово играли вместе, и даже несмотря на то, что Фукуи решил поступать в один университет с Кеничи, неизвестность пугала. К тому же, у него так и не появилась девушка, никто не подошел после церемонии и не попросил, смущаясь, пуговицу с его пиджака. Хотелось думать, что все дело было в его неудачной речи, но Кеничи уже почти смирился с собственной абсолютной непривлекательностью для школьниц. Оставалось надеяться на университет и на то, что какая-нибудь тихая скромная девушка разглядит родственную душу за слишком мужественной внешностью.
Кеничи стоял во дворе школы, сжимая в руке новенький аттестат и посматривая на расходящихся парочками и группками выпускников. В груди странно щемило, как будто от тоски, хотя время окончательно прощаться со школьной жизнью еще не пришло — вот-вот должны были подойти Фукуи и ребята из команды, чтобы вместе отметить выпускной в раменной. Кеничи не знал, пойдет ли с ними Лю, но ему почему-то хотелось, чтобы пришла — возможно, больше они не увидятся, и это последний шанс сказать ей… Кеничи сам не знал, что хотел бы сказать Лю, может, что-то такое, чтобы она наконец зауважала его или хотя бы стала воспринимать всерьез.
Из задумчивости Кеничи вырвал чувствительный тычок в спину. Он обернулся, привычно глядя вниз, и уперся взглядом в обтянутую форменным кардиганом грудь.
—Следуй за мной.
Лю впилась в его плечо цепкими пальцами и потянула в сторону спортзала. Кеничи от неожиданности не стал сопротивляться, послушно шагая следом и гадая, что Лю могло потребоваться от него на баскетбольной площадке. Вряд ли она хотела сыграть один на один в качестве прощания, хотя Кеничи бы не отказался. Однако Лю решительно прошагала мимо входа и затащила его за угол спортзала, в укромное местечко, которое частенько использовали парочки. Она толкнула Кеничи к стене, и это было уже слишком.
— Послушай, что ты себе…
Лю не дала ему договорить: уперлась одной рукой ему в грудь, другой ухватила за пуговицу и с силой рванула на себя. Раздался треск ниток, и пиджак Кеничи лишился второй сверху пуговицы. Лю довольно хмыкнула и спрятала добычу в карман. Кеничи тупо переводил взгляд с ее лица на торчащие из пиджака нитки и никак не мог осознать произошедшее. Зачем Лю забрала его пуговицу, да еще ту самую — наверное, Фукуи опять наплел каких-нибудь небылиц про японские традиции. Кеничи хотел объяснить Лю, что ее обманули, но она вдруг шагнула вперед, вставая совсем близко, и заткнула его рот губами.
Кеничи миллион раз представлял себе первый поцелуй — как он дождется идеального момента, например, когда на фестивале начнут грохотать фейерверки, осторожно сожмет в руке маленькую ладошку, медленно наклонится и нежно прикоснется губами к губам своей девушки. В реальности все происходило совсем не так: Лю пыталась тянуть Кеничи за короткие волосы на затылке, напористо ощупывала его рот языком и больно кусала губы, а потом вдруг крепко ущипнула его за грудь, как девчонку. Кеничи от неожиданности вскрикнул ей в рот, и она ответила низким протяжным стоном, от которого что-то горячо сжалось внизу живота. Когда Лю втолкнула колено ему между ног и схватила Кеничи за задницу, притягивая ближе, он не выдержал. Обхватил ее руками, уткнулся лицом в пахнущую мылом и потом шею и кончил, закусив воротник кардигана, чтобы не заорать.
Когда Кеничи пришел в себя достаточно, чтобы поднять голову, Лю смотрела на него в упор лихорадочно блестящими глазами и кусала губы. Он никогда раньше не видел ее такой растрепанной и такой красивой. Нужно было что-то сказать, может быть, извиниться, но мысли путались, и Кеничи решил начать с главного:
— Что это было? — Голос хрипел и срывался, как спросонья.
— Если ты не понял, то ты самая глупая горилла из всех, кои рождались на планете. — Лю фыркнула и укусила его за подбородок.
Кеничи первый раз в жизни пропустил оскорбление мимо ушей и поймал губами кривую ухмылку Лю. Возможно, она была права.
Название: Голод
Автор: Yosen Team
Бета: Yosen Team
Сеттинг: Ксено!AU
Размер: 1080 слов
Пейринг/Персонажи: Химуро Тацуя/Мурасакибара Ацуши
Категория: слэш
Жанр: PWP, романс
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание:
Предупреждения: кроссовер с Tokyo Ghoul со всеми вытекающими последствиями, чуть-чуть гуро
Последнее, что Тацуя видит ясно — это голодные глаза, черные пропасти, на дне которых тлеют яркие угли. Голод Ацуши вечный, его ничем не утолишь, и иногда это заводит до дрожи, до хриплого дыхания, до желания сожрать его. Боль встряхивает все тело, запах собственной крови кружит голову, и Тацуя думает: «Еще». Никто другой так не хотел его.Все ощущения обостряются: кожу будто подожгли, и языки пламени лижут щеку, но это Ацуши, всегда он, только он. Его губы перепачканы, он ласкает как пьет — жадно, быстро. Рану щиплет, влажный звук затапливает уши, Тацуя слышит только тихое хлюпанье и то, как Ацуши глотает — его кровь, его плоть. Он чувствует: это крохи, тому сейчас захочется больше, а еще — он уже внутри Ацуши, уже завладевает его мыслями и телом, и это приводит в восторг.
Тацуя подставляет лицо под горячие губы, под тревожащий рану язык — и голод Ацуши наконец-то просыпается в нем самом. Своя кровь — это неинтересно и не так вкусно, жрать самого себя все равно что дрочить в одиночестве, Тацуя на такое не согласен. Он хочет Ацуши — его кожа солоноватая, упругая, узлы мышц всегда слишком твердые, жесткие на зубах. Вкусно, мало, одуряющее.
Тацуя ловит его рот своим и невесомо прикусывает. Губы нежные, их слишком легко ранить, и он испытывает себя, зверя в себе, запрещая, — целует Ацуши по-настоящему, будто рот в рот удастся влить всю эту ужасную любовь к нему, от которой всегда так больно, голодно и хорошо. Ацуши не выдерживает, первым вонзается зубами, и Тацуя отпускает себя.
Сила плещется через край, Тацуя боялся бы навредить, но это же Ацуши, с ним можно быть собой и не жалеть сил — он не хрупкий, он мощней и страшней. Одежда рвется под пальцами, ткань влажная и липкая от крови. Тацуя прижимает ее к лицу и дуреет от запаха — так пахнет Ацуши, хочется пропитаться им до корней волос, до костей. Он тянется к нему всем телом, трется членом о живот, грудью о грудь, и Ацуши рычит, подминает его под себя. Они еще какое-то время катаются по футону, раздеваясь догола, тычутся губами куда придется.
Наконец Тацуя останавливает его, удерживая рукой за горло, и застывает сам. Ацуши не движется, только шумно выдыхает и слизывает с губ их кровь, его член — крупный, горячий — вжимается между ягодиц, и Тацуя ерзает, почти садится на него. Кожу влажно щекочет смазка, тут же стынет, и от этого в паху тяжелеет. Тацуя чувствует, как по заднице скользит мокрая гладкая головка члена, и смотрит, как набухает собственный, уже багровый от возбуждения.
Огонь в глазах Ацуши разгорается, Тацуя чувствует, как напряжено все его тело — пара мгновений, и он сорвется снова. Запах тела будоражит, хочется слиться с Ацуши, поглотить его. Тацуя знает, любовь — это когда хочется съесть целиком. Он вглядывается в черноту глаз, и ему чудится свое отражение. Он качает бедрами, трется о член и убирает с лица волосы — пусть Ацуши тоже видит зверя в его глазах. По щеке течет что-то теплое, и бордовая капля падает на бледную грудь, пачкает ее брызгами — как будто гранатовый сок, только вкусней. Тацуя наклоняется, торопливо лижет каждый сосок и хрипло стонет, когда Ацуши мнет его задницу, вжимая в себя. Голова идет кругом, пахнет смазкой, потом, плотью, и Тацуя наконец впивается зубами Ацуши в грудь. На язык брызжет горячая кровь, рана похожа на раскрытый безобразный рот, и Тацуя с упоением ласкает ее губами, слушая, как утробно рычит Ацуши. В горле его вкус, он теперь тоже внутри, и Тацуя шалеет окончательно. Если они сейчас не трахнутся, он точно двинется.
Головка входит с трудом — Ацуши тугой, узкий, приходится проталкиваться силой, и он мычит, когда Тацуя рывками вколачивается в него. Он счастлив, что они не люди — у них другие тела, другая боль и другие способы заниматься любовью. Он берет Ацуши, глотая воздух — нечем дышать, слишком жарко и хорошо, так хорошо, что тело уже не слушается.
Ацуши сгибает колени, обхватывает ногами Тацую, и это как тиски, вот только он все равно никуда не денется — не сейчас, ему мало, уже не остановиться. Ацуши сжимает его внутри, всем телом, специально, и по спине бежит дрожь, голова идет кругом, а под лопатками начинает жечь. Тот словно чувствует — царапает точно в том месте, тянет на себя. Тацуя позволяет все — он сам протягивает руку, он уже не чувствует боль, только горячечное торжество: в заднице Ацуши его член, в желудке у него — плоть Ацуши, они перемешались друг с другом так, что уже не отделить. Тацуя натягивает его на себя, скользит теперь уже легко и знает, что если кто и может ненадолго утолить вечный голод Ацуши, то это он. Комната на мгновение вспыхивает, кожа на спине будто лопается, и красные ленты кагуне колышутся в такт с его телом.
Оргазм обрушивается волной, Тацуя не успевает выйти и долго кончает внутрь, двигаясь до тех пор, пока Ацуши не принимает все — а потом отталкивает, почти сбрасывает и встает во весь рост.
— Съешь меня, — хрипло шутит он, и Тацуя насаживается ртом на его горячий, перевитый венами член, сразу пытается взять его глубже. Слюна на языке мешается с кровью и смазкой, до обостренного слуха доносятся тихие низкие стоны Ацуши. Он хватает волосы, цепляется пальцами и начинает качать бедрами. Тацуя едва не давится, но расслабляет горло. Ацуши трахает его рот, а сам он скользит ладонями вверх-вниз по его ногам, по потекам спермы. Кагуне дотягиваются до рук Ацуши, гладят и оплетают его, когда Тацуя вдруг чувствует жар. За спиной Ацуши разворачиваются огромные огненные крылья, искры сыплются перьями, когда он смыкает их вокруг, как будто закрывая их обоих от всего мира. Он коротко вскрикивает неожиданно высоким голосом и кончает в рот — Тацуя глотает сперму, вылизывает головку, собирая все до капли. На секунду вспыхивает желание прикусить тонкую кожу, но зверь в нем утихает, засыпает вместе с отголосками оргазма, и он просто отстраняется.
Они ложатся друг на друга, сплетаются в клубок и не спят — просто ждут, когда успокоится дыхание. Тацуя чувствует, как медленно затягивается рана на лице. Под щекой бьется сердце Ацуши, Тацуя слепо тычется губами и целует грудь, накрывает ртом сосок на несколько мгновений.
— Муро-чин, ты не наелся? — лениво тянет Ацуши.
— Ага, — откликается Тацуя. — Хочешь кофе?
— Потом, — уверенно отвечает Ацуши. — Пусть все заживет.
Тацуя прикрывает глаза. Вокруг разбросана грязная одежда, футон и одеяло тоже в крови, и придется как-то избавляться от пятен, но это пока его не волнует. Через час или чуть больше он снова будет цел, а грудь Ацуши — гладкой и нетронутой, без единого шрама. Это больно, но Тацуя знает — болит человеческая оболочка, зато звери внутри них сыто спят.
Тацуя жмурится, ему хочется наговорить запоздалых нежностей, признаться в любви теперь уже на словах, но он сдерживается. И так все ясно.
— Ты очень вкусный, — сонно бормочет Ацуши.
— Ты тоже, — отвечает Тацуя и, подумав, обещает вполне серьезно: — Когда-нибудь я съем тебя целиком.
@темы: Фанфик, Гендерсвап, The Rainbow World. Другие миры, День правила 34, Yosen Team, Ксено!AU
-
-
06.05.2016 в 12:15Голод - большое спасибо за кроссовер с гулем!
-
-
06.05.2016 в 17:20Ы! Ну ы же!
Очень кинково и даже как-то романтично, спасибо!
-
-
10.05.2016 в 00:54-
-
01.06.2016 в 00:20В чем отдельная прелесть ламурмуров - Химуро в них редко рефлексирует и предается унынию)) Хотя, конечно, здесь он выбрал весьма прямолинейный и быстрый способ решения возникшей проблемы) Забавная получилась сцена... и кинковая, да
Название: Из Китая с любовью
Неожиданный пейринг и неожиданный гендербендер, но Лю получилась яркой и колоритной, такую девушку в толпе не пропустишь! Бедный-бедный Окамура, снова на его долю выпало немало унижений и печали - но наконец-то желанная награда, пусть и совсем не такая, как представлялось в мечтах))
Название: Голод
"Гуля" я так и не дочитала, но знаю про кроссоверный канон достаточно, чтобы оценить атмосферу... и она определенно удалась. Тоже очень кинково
-
-
01.06.2016 в 12:27-
-
02.06.2016 в 00:49барханная, Lexine, еще раз спасибо вам