Автор: Rakuzan Team
Бета: Rakuzan Team
Сеттинг: постапокалипсис
Размер: мини, 3575 слов
Пейринг/Персонажи: Мибучи Лео/Акаши Сейджуро (односторонний), Акаши Сейджуро/Мурасакибара Ацуши
Категория: преслэш
Жанр: драма
Рейтинг: R
Краткое содержание: Таймлайн третьего курса старшей школы. Несколько японских городов подверглись биохимической атаке; спустя время специально подготовленные бригады отправляются на заражённую территорию для поиска выживших и разработки вакцины.
Примечание/Предупреждения: Смерть персонажа; ООС разной степени; разница между ПЧ и «некоронованными генералами» два года.
Примечание: В качестве названия взята строка из песни Gorillaz – El Manana
— Акаши Сейджуро, восемнадцать лет, учащийся.Лео непроизвольно задержал дыхание. Он ждал и боялся этих слов с того самого момента, как подал рапорт о направлении в Киото. Сей-чан жив! Но если он заражён…
Лео медленно вдохнул и, заставив себя не думать об этом, повернулся к вошедшему. Акаши заметно похудел, нос заострился, вокруг глаз чернели круги, но держался он спокойно, как всегда.
— Лео! Здравствуй.
— Здравствуй, Сей-чан! Садись.
Губы сами расплылись в улыбке — кажется, Акаши был рад встрече.
— Мне нужно взять кровь из вены на анализ.
Акаши послушно протянул руку и слегка нахмурился.
— Неужели ситуация настолько плоха, что привлекают второкурсников?
— Перспективных молодых специалистов, Сей-чан, подготовленных по специальной программе в условиях чрезвычайной ситуации.
Лео помрачнел и к наружному осмотру приступил уже молча.
— Внешних признаков заражения у тебя нет, — с мысленным облегчением констатировал он, — если анализы будут в порядке, я замолвлю словечко у Танаки-сан, думаю, тебя возьмут в Лабораторию.
Губы Акаши сжались в одну линию.
— А как…
— Извини, вообще-то, я не имею права ничего рассказывать, — Лео отвёл глаза. – Вам, наверное, позже всем объяснят. Всё, можешь идти.
Акаши кивнул и уже у двери обернулся:
— Рад был тебя видеть.
— Я тоже, Сей-чан.
«Ты не представляешь, как…» — добавил он про себя, с надеждой посмотрев на промаркированные пробирки. Хоть бы Акаши был здоров!
Когда спустя неделю Лео пришёл в свой кабинет, Акаши уже находился там.
— Привет, Сей-чан! Разбираешься?
— Да, — Акаши, теперь формально находившийся в подчинении у Лео, показал карту Мурасакибары.
— Было, хм, довольно неожиданно его здесь встретить.
— У нас планировался товарищеский матч, я пригласил его приехать на несколько дней раньше, погулять по Киото, — глаза Акаши сузились, когда он увидел результат анализов. — Заражён?
Лео кивнул.
— Это точно?
— Так же точно, как то, что ты здоров.
Уголок рта дёрнулся от досады на себя — сдержать недовольство Лео не смог, до сих пор легко раздражался, когда речь заходила о Мурасакибаре. На несколько минут воцарилась тишина, которую прервал Акаши. Кажется, он не обратил внимания на интонацию Лео.
— Я подозревал, что что-то не так, но надеялся, он придёт в себя, когда привыкнет к переменам... этого не произошло: он почти всё время думал и говорил только о еде.
Лео был уверен, что Мурасакибара в принципе плохо соображает за пределами баскетбольной площадки или магазина сладостей, но Акаши всегда считал иначе.
— Мы тогда уже догадывались о заражении, многие были больны, так же постоянно хотели есть, но они сходили с ума в считанные дни, а Ацуши ещё держался. А потом сломал замок и забрался на склад. Его чуть не забили до смерти… Неожиданно, но именно после драки он более-менее пришёл в себя, и я тогда решил… — Акаши оборвал себя на полуслове, Лео заметил, как побелели его пальцы, вцепившиеся в папку. – Всё-таки заражён… — снова молчание. — Лео, скажи, Акиту тоже накрыло?
— Акита… Облако в ту сторону почти не распространилось, да и ранние заморозки помогли. Когда мы сюда отправились, север считался безопасным. Если, конечно, от русских ничего не прилетело, — Лео взглянул на Акаши и осёкся. Чёрт! Кажется, он понял, о чём тот думает. — Не смей, Сей-чан! Ты не должен винить себя!
Акаши медленно покачал головой.
— Я пригласил его. Я за него отвечал. И не справился.
— Ты не мог ничего сделать, вы даже не знали, что это вирус! Ему и так повезло, что ты добился для него места в убежище, иначе он бы умер сразу, и это была бы мучительная смерть. А сейчас ты тем более ничего не сможешь исправить!
Лео передёрнуло. Распылённое над Токио и Осакой вещество — не просто яд. В больших дозах химическая составляющая убивала при любом контакте, отравившиеся умирали в считанные часы, а то и минуты от невыносимой боли. Тех, кто столкнулся с меньшей дозой, поражал вирус, и они тоже умирали, если организм не мог сопротивляться. Счастье, что вызванная им болезнь не передавалась воздушно-капельным путём — это дало шанс укрывшимся в убежищах.
— Я мог не приглашать его, — Акаши резко встал, но спустя несколько секунд снова опустился на стул. Лео увидел, как радужка его левого глаза стала золотой. — Нет… не мог не пригласить.
Под нужды Лаборатории зачистили школу — она меньше всего пострадала от мародёров и находилась на возвышенности. Заражённых поместили в блоке, соединённом с главным корпусом крытой галереей. Их приходилось держать отдельно друг от друга — в приступах безумия больные серьёзно калечили себя и окружающих. Лео не любил бывать здесь: в одном из спонтанных убежищ в Нагое он сам стал свидетелем настоящей бойни и едва смог выбраться целым. Акаши, наоборот, ходил туда каждый день — навещал Мурасакибару, обязательно приносил что-нибудь съедобное, разговаривал с ним о чём-то. Тот вёл себя всё ещё спокойно, но уже не помнил, ни кто такой Акаши, ни кто он сам, хотя подаркам радовался как малый ребёнок.
Иногда Лео, оправдываясь профессиональным интересом, — организм Мурасакибары удивительно долго сопротивлялся болезни — приходил вместе с Акаши, но в отсек не заходил и просто смотрел через стекло в полстены, как меняется выражение лица Акаши с обычного невозмутимого на ласковое и уходит золотой блеск из глаза.
Лео не был уверен, насколько близкие отношения связывали этих двоих до катастрофы, Акаши никогда не распространялся на эту тему даже с ним, но из всего «чудесного поколения» тесно общался только с самым странным — Мурасакибарой. Если быть точным, Лео не знал, как Мурасакибара относится к Акаши, а с тем всё было до обидного очевидно. Поэтому, получив результаты анализов Мурасакибары, Лео позволил себе на мгновение смалодушничать, понадеявшись, что с заражённым Акаши общаться не будет. К счастью, Акаши этого не сделал, но теперь, каждый раз, видя их вдвоём, Лео испытывал чувство вины за свои мысли. Это злило. Особенно, когда он узнал, почему Акаши заканчивает завтракать раньше всех, а в лабораторию приходит последним. На расспросы он отвечать не захотел, поэтому однажды Лео просто проследил за ним.
Акаши приходил расчёсывать Мурасакибару.
В первые дни в киотском убежище всех обрили налысо, чтобы снизить риск отравления, и Лео, узнав об этом, искренне поразился темпу роста волос Мурасакибары — сантиметра полтора-два в месяц, не иначе, хотя до прежней длины им было ещё далеко. Удивительно, но Мурасакибаре процесс расчёсывания явно нравился: он жмурился как кот, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, подчиняясь руке Акаши. Тот, казалось, тоже получал удовольствие от своего занятия: что-то с улыбкой говорил, запускал пальцы в отросшие волосы, ерошил их, снова разглаживал расчёской.
Увидев эту картину, Лео пришёл в ярость. Он даже не попытался как-то оправдать своё присутствие в коридоре, когда Акаши вышел из отсека.
— Какого чёрта ты творишь?!
— Не стоило за мной следить, Лео, это невежливо.
— Мне плевать, что вежливо, а что нет, Акаши! И мне даже плевать, что ты вычёсываешь свою зверюшку каждое утро! — самообладание окончательно изменило Лео, забывшись, он схватил Акаши за отвороты халата и с силой тряхнул. — Какого чёрта ты снял перчатки? Хочешь составить ему компанию? Мать твою! Акаши! Где твоя голова?!
— Отпусти меня. Сейчас же, Лео.
От Акаши повеяло таким холодом, что Лео вздрогнул и разжал пальцы — впервые со времён Ракузан он снова ощутил на себе силу «глаза императора». Акаши молча расправил одежду, взглянул на свою ладонь и перевёл взгляд на Лео.
— Ты не хуже меня знаешь, что заразиться можно только через слизистую или кровь. Я тщательно слежу за своими руками и не снимаю маску. Вопрос закрыт, – Акаши помолчал немного, развернулся и, прежде чем отправиться к выходу, тихо добавил: — Не ревнуй, Лео, тебе не идёт.
Лео стиснул челюсти, чувствуя в глазах злые слёзы. Ревность… Лео уже давно засунул её так глубоко, как только возможно. Они до сих пор нисколько не продвинулись с вакциной, а Акаши позволяет себе нарушать технику безопасности! Как можно так рисковать собой?!
В эту минуту Лео как никогда был близок к тому, чтобы запретить все визиты, и он даже был в праве так поступить, но вовремя понял: Акаши не простит.
Тогда Лео стал время от времени приходить в карантинный блок и утром. Он не знал наверняка, замечает его Акаши или нет, но всё равно старался держаться незаметнее.
Однажды, ему показалось, что Акаши поёт — он слегка покачивал головой и орудовал расчёской, явно подчиняясь какому-то ритму. Тогда Лео не сдержался и впервые прильнул к динамику переговорника. Его догадка оказалась верной, Акаши действительно напевал. С тех пор у Лео вошло в привычку ненадолго заглядывать через стекло и, взяв трубку переговорника, садиться к стене и слушать. Мурасакибара к тому времени уже не говорил — болезнь явно вступала в последнюю фазу, и можно было представить, что Акаши разговаривает не с ним, а с Лео. Беседа протекала, в общем-то, стандартно, на нейтральные темы вроде самочувствия, чаще — снов. Сны у Акаши были яркие и жуткие, закрыв глаза и вслушиваясь в тихий голос, Лео дремал и почти видел их сам, а потом с трудом приходил в себя, не понимая сразу, где находится.
— Ацуши, у тебя сегодня настоящее гнездо на голове. Плохо спал?
— Мне больно, Ака-чин.
Лео дёрнулся и широко распахнул глаза. Ему почудилось? В динамике воцарилась тишина, Лео слышал только оглушительный грохот пульса в барабанных перепонках.
— Я сильно дёрнул? Изви...ни, — натянутый голос Акаши сорвался.
— Нет, у меня всё внутри горит.
Лео не мог поверить в то, что услышал. Он с трудом встал на колени, медленно поднял голову, по-прежнему прижимая трубку к уху, и заглянул в отсек.
— Ака-чин, почему ты в маске? Я болен? Заразно, да? Я плохо помню…
Акаши стоял неподвижно, боком к стеклу. Сидящий на стуле Мурасакибара, развернувшись, осторожно водил пальцами по его застывшему лицу, потом потянул за шнурок с бейджиком, повертел его в руках.
— Ака-чин?
— А… Ацуши, ты прав, да, — Акаши кивнул, стряхивая оцепенение, и осторожно коснулся ладонью щеки Мурасакибары. – Что, ты сказал, у тебя болит?
Тот отпустил бейджик и ткнулся лицом в грудь Акаши. Из-за этого Лео совсем перестал понимать, что говорит Мурасакибара, но Акаши внимательно слушал, приобняв и нежно поглаживая его по волосам. В носу защипало, Лео почувствовал, что вот-вот расплачется, и закусил палец, чтобы не всхлипнуть.
Он не заметил, как выпустил трубку из рук, и теперь она болталась на проводе в полуметре от него, Акаши и Мурасакибара продолжали о чём-то шептаться, а он снова опустился на пол. Увиденное не укладывалось в голове — неужели, ремиссия? Вдруг из трубки донёсся вскрик, затем грохот. Лео вскочил на ноги и увидел: Акаши быстро пятится к двери, а Мурасакибара встаёт с пола рядом с упавшим стулом.
Акаши едва успел выскочить в коридор, как на дверь обрушился град ударов.
— Выпусти меня, Ака-чин! Или я раздавлю тебя! Ака-чин!
Они не успели ничего сделать — дверь слетела с петель, Мурасакибара вывалился следом, повёл по сторонам безумным взглядом и бросился по коридору в противоположную от них сторону. Акаши ударил по тревожной кнопке, по корпусу разнеслись визги сирены, что напугало или, возможно, разозлило Мурасакибару ещё сильнее. Пока он метался на месте, потеряв ориентацию, Лео дрожащими руками пытался впихнуть обойму в парализатор. Первый выстрел прошёл мимо, от второго Мурасакибара с помощью какого-то животного чутья увернулся и кинулся в ближайшую дверь, та оказалась незапертой. Акаши и Лео с оружием наготове подбежали к ней, но едва оказались на пороге, раздался звон стекла — Мурасакибара выпрыгнул в окно. Лео мгновенно зажмурился, зажал нос и рот рукой, чувствуя, как Акаши дёрнул его назад — на нём, к счастью, маска — и захлопнул дверь. Затем он залил её по периметру строительной пеной — баллоны с подобным содержимым специально хранились в каждом помещении для экстренной герметизации. Но вдохнуть Лео решился, только оказавшись в соседнем блоке.
Мурасакибара сбежал в город. Болезнь перешла в последнюю фазу.
В тот же день Акаши сдал кровь на анализ и перебрался в отсек Мурасакибары. Честно говоря, в глубине души Лео был против этого: казалось, что Акаши намеренно лишает себя шанса. Но умом он понимал, что это единственно верное решение в сложившейся ситуации — укус в ладонь был глубоким, Мурасакибара почти вырвал кусок мяса в основании большого пальца, от такого даже плотные перчатки не спасли бы.
Теперь роли сменились: в ожидании результатов Лео приходил к Акаши дважды в день. У него всё сжималось внутри, когда он смотрел через стекло на ссутулившуюся фигуру. Акаши попросил разрешения продолжить работу в карантине и полностью в неё погрузился, даже засыпал за столом, уронив голову на бумаги. В такие моменты он выглядел совсем беззащитным, Лео до зуда в пальцах хотелось обнять его, прижать к себе и никогда, никогда не отпускать. А неспящий Акаши походил на каменную статую — ни малейшей эмоции на лице или в голосе, только вежливое внимание, и его хотелось ударить или хотя бы хорошенько встряхнуть. Но Лео держал себя в руках.
Анализ показал присутствие активного патогена. Лео держал бумагу в руках и пытался это принять: случай был не самый тяжёлый, но с показателями Мурасакибары и близко не стоял, у Акаши был максимум месяц, а если считать сознательный период — не более полутора недель. В голову лезли воспоминания о виденных заражённых, словно он смотрел фотоальбом: забившийся в угол комнаты «овощ» с абсолютно пустым взглядом; человек, в приступе голода заталкивающий в себя траву вместе с землёй; забрызганные кровью стены и пол, изуродованные трупы, и не понятно, кто из них был заражён, а кому не повезло оказаться рядом. У них у всех было лицо Акаши, но какое-то неправильное, словно неумело приклеенное в Фотошопе — мозг отказывался видеть его больным.
Лео не сдержался: выторговал у коллег какой-то самогон — кажется, увидел понимание в глазах Танаки-сан — заперся у себя и напился до потери памяти. А на следующий день, страдая от похмелья — на иное не хватало сил — принёс результаты Акаши.
Акаши словно этого и ждал — едва взглянув на бумаги, заявил, что уходит.
— Куда ты пойдёшь?!
— В дом отца. Ты здоров и нужен в Лаборатории, я — нет.
— Это не повод!
— Возможно. Но я не собираюсь сидеть в загоне как животное и ждать, пока не сойду с ума. И мне нужно найти Мурасакибару.
— Ты прекрасно знаешь, что он уже мёртв!
— Не обсуждается.
— Тогда я иду с тобой.
— Нет.
— Я. Пойду. С тобой. Не обсуждается.
Лео знал, что Акаши прав, и, остыв, в который раз поразился изящности его решений. В Лаборатории ему только и остаётся, что медленно умирать под наблюдением — без смысла и надежды, и, с этой точки зрения, вернуться в семейное поместье — неплохая альтернатива. Лео с тоской подумал, что и сам бы не отказался растянуться на широкой кровати в собственной комнате, засесть с книжкой в библиотеке, а лучше — устроить домашнюю вечеринку с корейской едой и караоке… хотя какая, к чёрту, вечерника. Отпускать Акаши одного, тем более на поиски, Лео не хотел, поэтому договорился с Танакой-сан, что будет сопровождать Акаши и к вечеру вернётся.
Технология выхода была отработана: защитные костюмы, запасы кислорода, радиомаяки и аптечки на случай непредвиденных ситуаций. Лео настоял, чтобы Акаши надел защиту, несмотря на то, что он уже заражён. Киото был расположен неудачно, во впадине, концентрация вещества все еще была высокой и через несколько месяцев после выброса, особенно в нижних районах, поэтому вышедшие на улицу без защиты заражались очень быстро даже сейчас. Ещё Лео опасался, что придётся обшаривать каждое здание — это означало, что они могут наткнуться на множество трупов разной степени разложения, прежде чем найдут нужного человека. Но у Акаши, к счастью, был иной план действий: он начал с ближайших продуктовых магазинов.
Человеческую кисть, вцепившуюся в бортик холодильного ящика, Лео увидел первым. Конечно, она могла принадлежать кому угодно, но Лео с удивлением подумал, что испытывает отчасти и облегчение, когда они поняли, что нашли Мурасакибару. Его застывшее лицо казалось чуть ли не умиротворённым, глаза были закрыты, но, судя по следам вокруг и неудобной позе, Мурасакибара умирал в агонии. Наверняка сказать, случайно ли он упал в холодильник или специально туда забрался, было нельзя. В любом случае Лео был благодарен судьбе: им бы всё равно не удалось похоронить его как следует. Что думал об этом Акаши, понять было невозможно, он просто стоял и молча смотрел на мертвеца. Лео стало очевидно — сейчас от Акаши нет никакой пользы, и он отправился поискать чего-нибудь, чем можно накрыть труп, в одиночестве. В одном из подсобных помещений, к счастью, нашёлся сложенный кусок брезента. Лео с трудом стащил его с полки, вернулся назад и замер: Акаши стоял на коленях, уткнувшись лбом в стенку последнего пристанища Мурасакибары, и рыдал. Снятый шлем валялся в стороне…
…Они снова шли по пустым улицам. Один раз Лео поймал в тёмной витрине их отражение: два человека, один повыше, другой пониже, в объемных защитных костюмах с газовыми баллонами и ранцами за спинами, совсем как космонавты, наткнувшиеся на останки исчезнувшей цивилизации. Разве что разрушений и пыли в Киото было пока немного. Иногда Лео чудилось, что из окон брошенных строений за ними наблюдают, но ему не хотелось это проверять, он просто продолжал путь, бездумно глядя в спину Акаши. Тот шёл молча, ссутулившись, и ни разу не обернулся проверить, идёт ли Лео за ним.
Отцу Акаши принадлежал двухэтажный особняк с мансардой в европейском стиле и внутренним двориком-садом. Сначала они прочесали участок — желания соседствовать с кем-нибудь живым или мёртвым не было, а сам дом простоял нетронутым, видимо, с самого дня катастрофы: в кладовой даже нашлась еда и бутыли с водой.
У входной двери Лео замялся.
— Я постараюсь прийти к тебе как можно скорее.
— Лео, это бессмысленный риск.
— Я всё равно приду, ты же знаешь.
Акаши качнул головой и впервые после побега Мурасакибары посмотрел Лео в глаза.
— Береги себя.
И, не дожидаясь ответа, развернулся и пошёл к лестнице на второй этаж.
Лео смог прийти только через три дня.
Акаши сидел в гостиной, склонившись над доской для сёги. Не особо скрывая беспокойство, Лео пытался разглядеть в нём признаки развивающейся болезни, но одетый в тёмную домашнюю юкату Акаши выглядел теперь даже более нормальным, чем когда они расставались.
Они сыграли пару партий, обе — с одинаковым результатом, после Акаши с извинениями отлучился. Пока его не было, Лео подошёл к стеллажу с книгами — ещё в прошлый раз среди них он заметил фотоальбом. Родственники Акаши, он сам — карточки заканчивались, видимо, на младшей школе, но среди последних страниц была всунута фотография Поколения чудес, улыбались на ней только Кисе и подруга Аомине, Лео не помнил, как её зовут. Он не знал, что с ними случилось, кажется, Акаши пытался выяснить, но результатами Лео не интересовался, да он и со своими бывшими одноклассниками после выпуска не особо общался — из всей школьной компании его интересовал только Акаши.
Когда тот вернулся, Лео уже сидел на своём месте. Они сыграли ещё одну игру до ухода, которую он, хоть и с трудом, но неожиданно выиграл. Это было странно, вместо радости победы в груди поселилось гнетущее чувство, преследовавшее его всю дорогу до школы и так и не дававшее заснуть. Под утро Лео вдруг с удивительной ясностью понял: Акаши никогда не проигрывал в сёги! Неужели их последняя партия стала первым признаком разрушения его мозга?
Лео промучился весь последующий день и в итоге снова отпросился на выход. Если уж он смог прийти к такому выводу, то Акаши наверняка сделал это раньше, возможно, ещё вечером. И, зная Акаши, самым очевидным действием было… Лео ускорил шаг.
В дом он буквально ворвался. Тусклый свет раннего утра словно покрыл всё пеплом: огарки свечей, вымытые после ужина чашки, игральную доску. Под аккомпанемент разнозвучного тиканья — часы были в каждой комнате, Лео пробежал через комнаты на первом этаже. Пусто. Взлетел по лестнице, перескакивая через две, а то и три ступеньки. Быстрее! На втором этаже оказалось гораздо темнее, в полумраке коридора едва можно было разглядеть закрытые двери. Лео распахивал их одну за другой — везде лишь мебель и тиканье, тиканье, тиканье! Быстрее! Четвёртая дверь не поддалась, Лео заколотил в неё со всей силы, не дождавшись ответа, налёг плечом и ввалился в комнату.
Она действительно принадлежала Акаши — об этом говорили знакомые вещи и книги, лежащие на столе или аккуратно расставленные на полках. Лео замер, он ожидал чего угодно, только не идеального порядка, и на мгновение даже забыл, зачем вломился сюда. Потом в голове снова щёлкнуло: «Акаши! Ищи!» Дверь в углу вела в ванную, другая — в гардеробную, ещё одна, видимо, выходила на балкон. Лео слишком резко толкнул, незапертая дверь распахнулась, стекло жалобно зазвенело, когда она ударилась о стену. На довольно широкой террасе, с которой открывался вид на внутренний дворик, стоял круглый стол с четырьмя плетёными креслами, часть слева была огорожена лёгкими ширмами. В первых лучах солнца они горели огнём.
Кажется, Лео уже видел подобное в каком-то старом, ещё чёрно-белом историческом фильме. Три «стенки», закинутые белоснежными простынями, квадрат циновки, так же обёрнутой белой тканью, сидящий на ней Акаши с поникшей головой. Лео словно обдало жаром, глаза заслезились — этот кадр был слишком цветной, слишком яркий: красное пламя волос, изумрудный блеск зажатой в руках рукояти, окрашенное багровой кровью «одеяние смерти» — и всё на фоне слепящей белизны.
По телу будто прошёл разряд тока, ноги подкосились, и Лео упал на колени. Глаза жгло, по лицу катились слёзы, грудь словно стиснуло обручем. Задавив ладонью всхлип, отвернувшись и зажмурив глаза, Лео потянулся рукой вперёд. Занемевшие пальцы чего-то коснулись, рука дрогнула, но Лео заставил себя продолжить, коснулся Акаши ладонью, надавил, и безжизненное тело завалилось на бок. Что-то хлюпнуло, кровь потекла сильнее, Лео тут же вывернуло, он еле успел стянуть шлем.
Акаши обошёлся без секунданта.
Лео не очень осознавал, что стащил с ширмы простыню и пытался завернуть в неё тело. Вытащить меч из застывших пальцев ему не удалось, оставил так. Думать получалось плохо, надо было бы узнать у Акаши, где можно найти лопату, чтобы выкопать могилу, но тот все равно молчал, не говорил ничего. Лопату надо искать среди садового инвентаря, видимо, где-то в кладовках у чёрного входа. А где копать? Спросить бы, опять же, Акаши, да только он куда-то запропастился. И свёрток этот белый неподъемный одному тяжело нести со второго этажа, мог бы помочь. Яму рыть тоже трудно было — всего трясло, ноги подламывались, лопата выскальзывала из рук, а слёз в глазах столько, что ничего не видно. Опустить в неё труп — ещё сложнее.
Лео приходит в себя в доме с фотографией в руке, той самой, с Поколением чудес.
Акаши лежит сейчас во дворе, завёрнутый в простыню. Совершивший сеппуку, желая умереть человеком. Наверное, позже Лео будет благодарен ему за это.
А сейчас нужно не думать и просто закончить дело. Лео плохо представлял, как нужно провести обряд погребения, но вряд ли Акаши обидится на нарушение ритуала. Единственное, засунул в складки ткани фотографию их компании, потом начал засыпать яму, пока земля полностью не скрыла белеющий свёрток.
После довольно долго простоял на месте, размышлял, хватит ли ему духу поступить, как Акаши, если тест выявит заражение. А когда очнулся, снова взял лопату и начал рыть рядом вторую могилу, побольше. На всякий случай.
Название: Посмотри на меня
Автор: Rakuzan Team
Бета: Rakuzan Team
Сеттинг: хоррор
Размер: мини, 3800 слов
Пейринг/Персонажи: Акаши Сейджуро, Фурихата Коки, Куроко Тецуя
Категория: джен
Жанр: хоррор, мистика
Рейтинг: РG
Краткое содержание: На втором курсе университета Фурихата решил окончательно – пора съезжать
Примечание/Предупреждения: ООС, постканон, спойлерсмерть котика
Квартира была большой и светлой. Фурихата прошёл в комнату, которая предназначалась для него, выглянул в окно, из которого был виден заброшенный дом напротив, и оглянулся. Акаши стоял на пороге и улыбался. ***
На втором курсе университета Фурихата решил окончательно — пора съезжать. Родители, конечно, ничего не говорили, но Фурихата и сам чувствовал, что уже пора. Кажется, только он один из всех одногруппников продолжал жить в родительском доме, хота подработка приносила достаточно денег, чтобы снимать жильё.
Как о его сомнениях узнал Куроко, Фурихата даже не догадывался. Просто он однажды, как обычно тихо, появился рядом, протянул листок с адресом и сказал:
— Мой друг ищет соседа. Квартира хорошая, не такая, как была у Кагами-куна, но тоже неплохая. И от университета близко, не нужно будет тратиться на проезд. Мой друг говорит, одному дорого, а вдвоём было бы в самый раз.
— Спасибо, — сказал тогда Фурихата, потому что вариант и в самом деле был заманчивым.
А сейчас, когда этот самый друг Куроко смотрел на него с порога, ему очень хотелось быстро придумать предлог для отказа.
— Не можешь решиться, Фурихата-кун? — спросил Акаши.
Фурихата уставился в застеленный новенькими татами пол и пожал плечами.
— Куроко не сказал, что это буду я?
— Нет, — выдохнул Фурихата и тут же склонился в поклоне, — извини, пожалуйста. Я просто… эм… не готов ответить.
— А если я буду готовить? Я умею.
Фурихата поднял взгляд. Акаши улыбался — чуточку насмешливо, чуточку виновато.
— Мы, кажется, плохо начали, — сказал он, и Фурихата невольно кивнул. — Я в тот раз очень тебя напугал?
— У меня ноги не шли, — признался Фурихата в давнем позоре и, наконец, смог улыбнуться. — Ты тогда был жутким.
— Прости? — Акаши оттолкнулся от косяка и шагнул в комнату. — Я постараюсь больше так не делать.
Он выглядел совершенно не опасно, но Фурихата почему-то не мог решиться.
— У меня есть кошка, — сказал он. — Родители попросили её забрать. Кажется, Куроко говорил, что у тебя аллергия на шерсть.
Он почти надеялся, что так и есть. Акаши покачал головой:
— У меня дома осталась лошадь, — вдруг сказал он. — Её мне забрать некуда. Так что я тебе даже завидую.
Кажется, он пытается шутить, с удивлением понял Фурихата и чуть не фыркнул. Чувство юмора явно не было сильной стороной Акаши. Он ещё раз оглянулся на окно, за которым темнел заброшенный старый дом. Фурихата часто их видел: старые стены, проржавевшие крыши, убогий куцый палисадник, а рядом — новостройки. Дом выглядел неряшливо и как-то тревожно. Чем не предлог, подумал Фурихата. Такое соседство не из приятных.
— Да, страшненький дом. Но там уже повесили объявление: его скоро должны снести. А до тех пор я могу уступить тебе другую комнату, — быстро сказал Акаши. Кажется, его умение читать мысли никуда не делось. — Там окна выходят на дорогу.
— Не нужно, — вздохнул Фурихата, — эта комната меня устраивает.
Он протянул руку. Пожатие у Акаши было тёплым, крепким.
— Завтра привезу вещи, — сказал Фурихата.
***
Тихий шёпот проникает в сон, в тягучие мгновения, за несколько секунд до того, как должен прозвенеть будильник.
— Посмотри на меня, — шепчет кто-то за спиной, обдавая холодным дыханием шею. — Оглянись. Оглянись, ты такой сладкий. Я так хочу тебя… съесть!
***
Фурихата вздрогнул от озноба и проснулся, распахивая глаза. Он всё ещё чувствовал на коже холодное дыхание: запрокинул руку, потёр шею, взъерошил волосы на затылке, прогоняя мурашки. В комнате было солнечно, тонко звенели от сквозняка колокольчики над окном. Под боком привычно мурчала Ацуко. Фурихата подхватил её под живот, осторожно прижал к себе. Кошка была тёплой и совсем не страшной. Фурихата погладил пушистое ухо, Ацуко дёрнула им, уходя от прикосновения, вывернулась из рук и фыркнула. Она никогда не любила обнимашек. Фурихата почувствовал, как кошмар отпускает его.
В коридоре послышались тихие шаги, щёлкнул выключатель. Кажется, Акаши старался действовать потише, чтобы не мешать соседу. Фурихата натянул футболку и вышел из комнаты.
— Привет.
— Доброе утро, — Акаши уже собирался уходить, стоял в дверях, постукивая носком туфли о плитки пола. — Ты что-то бледный, Фурихата-кун. Плохо спал на новом месте?
— Всё нормально, спасибо, — Фурихата приоткрыл дверь туалета, пропуская туда кошку. Она мазнула пушистым боком по голым ногам, покосилась на Акаши и шмыгнула в щёлку. — Снилась какая-то муть, не выспался.
— Ясно. Хорошего дня.
— И тебе.
Дверь тихо захлопнулась, Ацуко вышла в коридор, принюхалась к тому месту, где только что стоял Акаши, и злобно зашипела.
***
Университет, потом смена в комбини, тренировка, заехать к родителям. Фурихата без труда втянулся в привычный ритм жизни. Утренние редкие встречи с Акаши, который уходил намного раньше, уже не вызывали неловкости. В любом случае, в общежитии было бы намного неудобнее, суматошнее.
Учёба не напрягала. После школьной подготовки университетские занятия казались синекурой. Но подработки бывали выматывающими. Частенько Фурихата только и успевал что доползти до кровати, проваливаясь в темноту без сновидений, а иногда и того не успевал…
— Эй, э-эй, — кто-то осторожно потряс Фурихату за плечо, — Коки, ты спишь?
Фурихата вскинулся, распахнул глаза. Акаши присел рядом с ним за кухонным столом так, что алые радужки глаз с узкими зрачками оказались слишком близко. Фурихата моргнул — зрачки напротив медленно меняли форму на круглую, человеческую — отшатнулся.
— Нет! — вышло громко, перепугано. — Нет, я не сплю.
— Извини, — Акаши поднял руки ладонями вверх, медленно, словно нехотя, встал. — Мне показалось, что ты уснул над домашкой. Сложный был день?
Привидится же спросонья, подумал Фурихата, потёр слезящиеся глаза, зевнул в ладонь.
— На работе замотался. Обычное дело. Не стоит беспокойства.
Акаши кивнул и вышел из кухни.
***
— Не бойся, — шёпот спокойный, вкрадчивый, почти нежный. Словно его владелец знает: Фурихате никуда не деться. Он опутывает паутиной, не даёт пошевелиться. — Я не сделаю тебе больно. Ам — и всё. Ну же, посмотри на меня, Ко-ки.
«Уйди», — хочется сказать Фурихате, но голос его не слушается. Тогда он пытается пошевелиться, поднять руку, отступить на шаг, на полшага, чтобы холодное дыхание не касалось голой кожи. Спотыкается, и летит — как обычно летят во сне в пропасть, — просыпаясь в своей кровати, подскакивая, делая глубокий вдох.
***
Ацуко рядом недовольно фыркнула, спрыгнула на пол, уходя от беспокойного соседа. Фурихата упал обратно в подушку и подумал, что жизнь рядом с бывшим капитаном Поколения Чудес производит на него слишком сильное впечатление. Месяц, пообещал себе Фурихата, а потом он скажет ему, что нашёл другую квартиру.
***
Фурихата решил разобрать и переложить в стол конспекты, которые с момента переезда так и лежали в коробках, но всё как-то не доходили руки.
Один ящик никак не получалось вытащить, он застрял на половине пути и выдвигался неохотно, словно его что-то не пускало. А потом выскочил из пазов прямо в руки, заставив опрокинуться на пятую точку. Фурихата внимательно оглядел его — что там могло заедать — неясно. Заглянул в стол — может, проблема с направляющими? К задней стенке стола прилипла тонкая брошюрка. «Осознанные сновидения». Фурихата пролистнул её, и из середины выпал клочок бумаги.
«Беги! Не оставайся с ним наедине. Он ждёт… Зеркало… Он тебя приведёт к… Уходи. Не смотри ему в глаза… если не успеешь уйти… Не смотри... Они… »
Иероглифы были кривые, местами размазанные, словно кто-то писал впопыхах или в панике.
— Вот она где, — раздался голос над головой, и Фурихата подпрыгнул, уронив брошюру, оглянулся в панике. Акаши протянул руку к упавшей книжке, аккуратно потянул из пальцев Фурихаты листок-закладку. — Огивара, когда съезжал, всё не мог отыскать её. Очень огорчался. Спасибо, что нашёл, Фурихата-кун.
Фурихата прижал ладонь к груди, пытаясь унять колотящееся сердце, и смотрел, как Акаши с улыбкой уносит книгу и записку из комнаты.
— Акаши-кун, — окликнул он. — Можно спросить?
— Да?
— Зачем тебе… Я имею в виду, ты же мог бы жить один. Ну, в смысле…
— А, — остановил его Акаши, — я понял. Мы с отцом немножко разошлись во мнениях. Он посчитал, что я не смогу без его поддержки, я решил доказать, что смогу, и немного не рассчитал.
Он улыбнулся застенчиво. Это выражение настолько не шло Акаши, что Фурихате на миг показалось, что он видит перед собой кого-то другого.
— Больше вопросов нет?
— Извини, — кивнул Фурихата.
— Ничего.
***
— Посмотри, — шепчет голос. — Я старался.
— Что? — сегодня Фурихате удается задать вопрос.
— Посмотри, я специально для тебя подстригся. Ровно?
Фурихата крепче зажмуривается, когда ледяная рука ложится ему на плечо и пытается развернуть.
— Он так редко сейчас приходит, — жалуется голос. — Я его так давно не видел. Он, конечно, привёл тебя, но ты не хочешь на меня смотреть.
— Кто — он? — спрашивает Фурихата.
— Вкусный, сладкий Коки, — гладкий язык проводит по кромке уха, кончиком проникает в ушную раковину, и Фурихату передёргивает от омерзения. Ему уже не важно, что вопрос остаётся без ответа.
Он слепо машет руками, задевая незнакомца так, что тот шипит рассерженной кошкой.
***
Ацуко зашипела с пола, куда Фурихата скинул её, отмахиваясь от кошмара.
— Извини, иди сюда, — позвал он кошку. — Мне такая дрянь снится. Надо будет у мамы спросить, какое снотворное она принимает.
Кошка мурлыкнула насмешливо, боднула Фурихату пушистой головой.
— Думаешь, не стоит обращаться к маме? — рассмеялся Фурихата. — Не буду.
Ацуко спрыгнула вниз, подбежала к двери, зацарапалась.
— Погоди, я сейчас.
В коридоре сухо щёлкнул замок.
— Я дома, — Акаши кивнул вставшему в дверном проёме Фурихате и зачем-то объяснил: — Задержался сегодня. Был в парикмахерской, а мой мастер уволился. Посмотри, пожалуйста, как подровняли. А то мне кажется, что чёлка как-то косо получилась. Зеркала всегда мне врут, — шутливо пожаловался он.
Акаши взъерошил волосы, пропустил яркие пряди между пальцев.
— Всё нормально, — Фурихата отвёл глаза. — Ровно.
По спине пробежал холодок, словно кто-то недобрый посмотрел вслед.
***
Фурихата как раз закончил с заданиями и потянулся, когда за окном что-то мелькнуло. Он подошёл поближе, раздвинул жалюзи. В заброшенном доме светилось несколько окон. Бесшумно приоткрылась входная дверь, и сгорбленная фигура выскользнула наружу, заковыляла по дороге, избегая фонарей.
— Привет, — Акаши на этот раз не зашёл. Остался у двери, даже постучал вежливо о косяк. — Можно?
Фурихата кивнул, отошёл от окна.
— Занят?
— Нет, уже закончил.
— Не хочешь прогуляться?
Фурихата взглянул на часы — половина десятого.
— Детское время, Фурихата-кун. Да и ты совсем никуда не ходишь. У тебя нет друзей?
— Они уже отдыхают, — Фурихата пожал плечами и поманил Акаши к окну. — Смотри.
Акаши подошёл, раздвинул жалюзи. Дом стоял тихий и пустой, как обычно. В заколоченных окнах не мелькало ни одного огонька.
— Куда? — уточнил Акаши.
— Тот дом, напротив, — досадливо кивнул Фурихата. — Не знаешь, может, его выкупили, чтобы не сносить?
— Да вроде бы нет, — удивился Акаши.
— Там сегодня горел свет, и кто-то выходил, — поделился наблюдением Фурихата.
— Может, тебе показалось?
— Но я видел, — Фурихата встал рядом, вгляделся в заоконную темноту. — Только что.
— Это могли быть бездомные. Или подростки развлекаются, — Акаши отвернулся от окна, в глазах мелькнул желтоватый отблеск лампы. — Хочешь, пойдём туда? — предложил он. — Ты был когда-нибудь в заброшенных домах?
Фурихата помотал головой.
— Идём, — в голосе Акаши появился азарт. — Мне уже интересно. А если там и в самом деле бездомные, то нужно будет сообщить в полицию.
— А если их там много? — попытался урезонить его Фурихата. — А нас только двое. А они нападут.
— На меня? — брови Акаши поползли вверх. — Нападут?
Фурихата съёжился от тона, каким был задан вопрос.
— Идём, Фурихата-кун.
И Фурихата пошёл. Не смог не пойти.
***
Входная дверь открылась легко, без скрипа. Фурихата сразу же включил фонарик, заскользил лучом по просторному холлу. На грязном полу в пыли четко виднелись отпечатки следов.
— Крысы, — брезгливо поджал губы Акаши. — И коты. Слышишь?
Фурихата слышал. Шорохи, какой-то писк, почти неразличимый топоток.
— Мне кажется, — прошептал он, — нам надо уйти отсюда.
— Ну, — сказал Акаши, — в любом случае, я не вижу тут никаких следов человека. Разве что твои бездомные лезли в окна. Можем заглянуть в комнаты.
— Не надо, — попросил Фурихата.
Луч фонаря как раз выхватил в углу отпечаток рифлёной подошвы. Затылок обдало сквозняком, и Фурихата панически обернулся, передёргиваясь от ощущения чужого взгляда.
— Акаши-кун, — позвал он.
Акаши не отозвался. Фурихата закрутил головой, чувствуя себя как в каком-то глупом ужастике. Показалось, что сейчас на лестнице между перилами покажется бледное лицо, обрамлённое длинными черными волосами.
— Акаши!
Фурихате очень хотелось попятиться к выходу, нащупать дверную ручку, но для этого пришлось бы оставить тут Акаши. Фурихата сделал несколько шагов к ступенькам на второй этаж. Ощущение чужого взгляда становилось всё сильнее. Он не выдержал и оглянулся. Луч высветил бедное лицо с яркими глазами, растянутые в жуткой гримасе губы — и Фурихата заорал, швырнул фонарик в человека перед собой.
Громко звякнуло стекло, и отражение напротив пересекла длинная трещина.
— Фурихата! — на пороге одной из комнат появился Акаши, поднял подкатившийся к ногам фонарик. — Ты чего? Что случилось?
— Акаши! — вскрикнул Фурихата, чувствуя одновременно облегчение, злость и желание броситься Акаши на шею. — Там зеркало! А вокруг темно. Я подумал, что кто-то стоит за спиной. Смотри, кажется, я его нечаянно разбил.
— Разбил?!
Акаши резко шагнул, чуть ли не прыгнул, в сторону. Фурихата растерянно проследил его движение в прозрачном стекле. Перевёл взгляд на Акаши — даже в лунном полумраке было видно, как тот сильно побледнел.
— Акаши? — позвал он. — Ты в порядке? Где ты был?
— О, извини, — Акаши растянул губы в не доходящей до глаз улыбке. — Я сейчас прошёлся по комнатам. Везде пусто и грязно. Если тут кто-то и был, то уже ушёл.
— Вот и хорошо. Пойдём отсюда, — Фурихата едва не потянул Акаши за рукав. — Я понял, мне почудилось.
— Да, нам лучше уйти. Сейчас же.
Ночная улица после пыльной темноты дома казалась яркой и светлой. Акаши уже спустился по ступенькам крыльца, а Фурихата задержался, плотнее закрывая дверь.
Показалось, что в старом зеркале отразилось две фигуры. Но, скорее всего, это было из-за трещины, пересекающей зеркальное полотно наискосок.
***
— Я устал ждать, Коки, — жалуется голос. — Почему ты такой упрямый? Неужели ты не хочешь меня покормить? Ты так вкусно пахнешь.
Голос причмокивает и мерзко хихикает.
— Ну, хоть одним глазком? А?
Комната кружится, неяркий свет ламп сливается в жёлтые полосы на стенах. Шёпот раздаётся отовсюду сразу, и приходится закрыть глаза, чтобы случайно не поймать чужой взгляд. Я сплю, думает Фурихата, это просто кошмар. Я сейчас проснусь, и всё будет в порядке.
— Куда собрался? — настораживается голос. — Ты даже не поговоришь со мной? Нет? А у меня сегодня радость: наконец увидел его. Он так долго не приходил. Я едва его узнал.
***
Фурихата проснулся уже с привычно колотящимся сердцем. В комнате было ещё темно, только будильник подсвечивал зелёным. Фурихата машинально нащупал Ацуко, зарылся в тёплую шерстку пальцами, погладил, успокаиваясь. Кошка пошевелилась, подставляясь под ласку, муркнула. Шерсть под пальцами была непривычно гладкой, длинной. Фурихата на мгновение замер. Это не Ацуко, мелькнуло в голове. Ладони сразу вспотели. Тварь муркнула ещё раз, пододвинулась ближе. Фурихата, обмирая, продолжил её гладить. Только бы она не поняла, что я заметил, в панике подумал он, только бы не поняла.
За окном забрезжило, когда тварь мягко спрыгнула на пол и выскользнула за скрипнувшую дверь. Фурихата осторожно перевернулся на бок, приоткрыл глаза. Из-под стола на него таращилась зелёными перепуганными глазами Ацуко.
***
— У тебя всё в порядке? — спросил Акаши за ужином. — Ты в последнее время какой-то напуганный. Не хочешь рассказать?
Фурихата замотал головой:
— Нет-нет, все нормально. Просто устал.
— Тебе тяжело учиться?
— После школы, — улыбнулся Фурихата, — разве может быть тяжело?
Акаши улыбнулся в ответ. Выпускные экзамены, несмотря на то, что уже прошло два года, помнили оба.
— А что тогда? Работа?
— Всё в порядке, — повторил Фурихата. Он отодвинул от себя посуду, потянулся к чайнику. — Не стоит беспокойства.
Акаши смотрел на него пристально, так что Фурихате вдруг захотелось поделиться своими снами, вечным страхом, тварью под боком. Он уже набрал воздуха, чтобы начать разговор, как в кухню зашла кошка.
Ацуко потопталась, подбираясь, вспрыгнула к Фурихате на колени, уставилась в глаза Акаши и злобно зашипела. Акаши сощурился, приоткрыл рот и зашипел на неё в ответ.
— Эй, — позвал Фурихата, пытаясь сдержать смешок, — я знаю, что вы не ладите, но хотя бы ссорьтесь не в моём присутствии.
Акаши отвёл взгляд:
— Никогда не мог пересмотреть кошку, — пожаловался он. — Ни разу. А ты пробовал?
Фурихата пожал плечами, почесал кошке подбородок:
— Кажется, нет. Даже не думал об этом.
— У нас в поместье жила кошка. Трёхцветная. У неё глаза светились в темноте. Я её боялся.
— И поэтому смотрел? — удивился Фурихата.
— Ну да, — кивнул Акаши. — Чтобы показать, что я главнее.
— Показал?
Акаши рассмеялся негромко, потёр лицо ладонями:
— Думаю, что с кошками мои умения бессильны.
— Ты про Глаз Императора?
— Ну да. А ты чего боялся в детстве?
— Я? — задумался Фурихата. — О, да всего подряд. Я, понимаешь, был не самым храбрым ребёнком.
— А что-то конкретное помнишь?
— Темнота, наверное, — Фурихата поёжился. — И то, что в ней.
— А, так ты поэтому не хотел идти в тот дом?
Фурихата поёжился от неприятного воспоминания.
— Я жил в похожем. У нас был подвал. Я всегда думал, что там живёт…
— Кто?
— Ах-ха, — нервно хохотнул Фурихата. — Хозяин подвала, конечно. Сидит, ждёт меня, тянет из темноты свои щупальца…
— К старому велосипеду? — невинно продолжил Акаши.
Фурихата запнулся, выпучил глаза — и расхохотался.
— Ох, нет, — признался он, всё еще улыбаясь. — Я не умею кататься на велосипеде. Но ты прав: у нас в подвале хранился всякий хлам. А ты чего боялся?
— Отражений, — без тени улыбки сказал Акаши. — Знаешь, когда отходишь от зеркала, а отражение смотрит тебе в спину.
***
Зеркало посреди комнаты похоже на старое зеркало из заброшенного дома. Даже трещина на нём точно такая же. Фурихата в обрамлении массивной рамы кажется себе совсем мелким, почти ничтожеством. Как в детстве, когда он стеснялся подойти даже к сверстникам на площадке. И всегда играл один. Он отворачивается, чтобы больше не видеть себя таким, и слышит, как за спиной тихонько звенит стекло.
— Коки.
Он застывает, не смея обернуться. А позади слышится тихий смех:
— Даже теперь не посмотришь? Ну, не бойся, сколько можно бояться? Посмотри: я — это же ты!
— Нет, — хрипит Фурихата. — Нет, уйди. Нет!
Зеркало вдруг оказывается прямо перед ним, и он только и успевает, что зажмуриться.
— С дороги! Уйди!
— Посмотри на себя!
— Нет!
Кулаки врезаются в стекло, разбивая его на мелкие осколки. Фурихата чувствует, как по разрезанным стекляшками рукам стекают кровавые ручейки.
***
— Ай!
Ацуко, злобно урча, вцепилась в его руки, оставляя длинные кровавые царапины.
— Ты что делаешь? Что с тобой?
Фурихата сбросил кошку на пол, бессильно ругаясь от боли, выбрался из кровати, и протопал к столу, на котором стояла аптечка. Перекись зашипела, сворачиваясь на царапинах. Фурихата бросил взгляд на улицу: из тускло светящегося окна заброшенного дома кто-то пристально смотрел на него.
***
— Я завтра уезжаю в Киото, — сказал Акаши.
Взгляд у него был обеспокоенным и усталым.
— Надолго?
— На несколько дней. Мне нужно… — Акаши прикусил губу, словно останавливая себя, и повторил: — На пару дней.
Университет, тренировка, подработка. Телефонный звонок с незнакомого номера застал Фурихату, когда он уже переступал порог дома.
— Слушаю?
В трубке шуршали помехи.
— Перезвоните, пожалуйста, вас не слышно.
Он нажал на сброс, одновременно захлопывая дверь. В доме было тихо. Фурихата щёлкнул выключателем. Лампа под потолком мигнула и хлопнула, оставляя на сетчатке яркий тающий след. Фурихата пошарил рукой по стене, бессмысленно понажимал на выключатель, пытаясь сообразить, есть ли в доме запасные лампочки, или лучше сразу, не раздеваясь, сходить за ними в ближайший магазин. За дверью зашуршало, словно кто-то случайно прислонился к ней снаружи. Коротко прозвонил звонок. Фурихата медленно развернулся:
— Кто?
За дверью молчали.
— Кто там?
К ноге прикоснулось что-то живое, и Фурихата едва не заорал. Подпрыгнул, врезался в стену, вжался в неё.
Темнота муркнула, посветила на него кошачьими глазами.
— Ацуко! — с облегчением выдохнул Фурихата, опускаясь на корточки перед кошкой. Подхватил её под пузо, прижал к себе, нащупал дверную ручку и открыл дверь.
На площадке было светло и пусто. Ацуко спокойно сидела на руках, прижмурив глаза.
Фурихата закрыл дверь, подсвечивая себе телефоном, прошёл на кухню, включил свет. Ни в одном из ящиков не было запасных лампочек, но Фурихата решил, что это подождёт до завтра.
За заданием к семинару он засиделся до поздней ночи. Наконец, потянулся, откинувшись на спинку кресла, с удовольствием чувствуя, как хрустят, выпрямляясь, позвонки. И замер, наткнувшись взглядом на окно. Показалось, что оттуда, прилипнув носом к стеклу, кто-то на него смотрит.
Фурихата оцепенел от ужаса, не в силах отвести взгляд. Человек за стеклом не шевелился, и Фурихата через мгновение сообразил, что смотрит на своё отражение. Он нервно поднялся из-за стола, подошёл к окну с намерением опустить жалюзи. Заброшенный дом казался на ярко освещённой фонарями улице тёмным провалом в другой мир.
***
Зеркала везде. Как в комнате смеха, куда Фурихата ходил ещё школьником. Только там зеркала были кривыми, и Фурихата смеялся, глядя на свои искажённые отражения. А тут все зеркала пересекают трещины, и из всех смотрит он сам. Похож до последней черточки. Только глаза разноцветные: алая и желтая радужки. Фурихата знает, что видел эти глаза не один раз, но не помнит, где и у кого. Отражения глядят на него, улыбаются, манят руками, шепчут звонко:
— Смотри! Смотри-смотри-смотри! Теперь ты никуда не денешься, вкусный, сладкий, никуда-никуда. Смотри, я иду к тебе.
Фурихата зажмуривается изо всех сил, идёт, пытаясь на ощупь найти выход.
— Попался, — улыбается зеркальная темнота.
И под ладонями Фурихата чувствует что-то живое, тёплое, гладкое…
Тварь!
— Нет!
***
Жёлтые глаза смотрели прямо в лицо Фурихате.
— Нет!
Он сомкнул руки прямо на шее твари, чувствуя, как под пальцами легко подаются тонкие кости, хрустят, ломаются с влажным тошнотворным хлюпаньем. Тварь хрипло и коротко крикнула, глаза остекленели. Фурихата отбросил от себя труп, вскочил с кровати, зажигая верхний свет.
На полу, распахнув мертвые глаза, лежала Ацуко со сломанной шеей. Фуриахата бросился к ней, ощупывая, тормоша, понимая, что ничем уже не помочь.
— Нет. Ацуко… Что же это… Нет… — забормотал он. — Я не хотел, Ацуко.
По щекам потекли слёзы, сразу забился нос. Фурихата всхлипывал, баюкая мертвую кошку, когда услышал, как в коридоре поворачивается дверная ручка.
В тишине ночного дома это прозвучало оглушающе. Фурихата положил кошку на пол, тихо вышел в коридор.
— Кто там?
Ручка задёргалась сильнее. Фурихата смотрел, как чуть проворачивается замок.
— Акаши, это ты?
За дверью кто-то захихикал и раздался тихий шёпот:
— Твой сторож умер. Открой. Сладенький, вкусный мальчик, открой.
Страх подстегнул Фурихату, заставляя двигаться. Он опрокинул перед дверью тумбочку для обуви, рванул на кухню за забытым там на зарядке телефоном, судорожно вспоминая, как вызвать полицию. Ножи в подставке матово блестели металлическими ручками. Фурихата выдернул один. Нож был острым. Акаши, который занимался готовкой, всегда следил за их состоянием.
В коридоре тумбочка ещё сдерживала того, кто пытался пробраться в квартиру, но понятно было, что это ненадолго.
— Что за черт?! — послышался от двери сердитый возглас. Тумбочка от сильного пинка распахнувшейся двери отлетела к стене, задела висящее на стене зеркало, от чего то жалобно дзынькнуло. В проёме показался всклокоченный силуэт.
— Фурихата! Ты где?
Нервы у Фурихаты не выдержали, и он с воплем набросился на пришельца, втыкая в него нож.
На полу прихожей в ярком свете, льющемся от лестничной площадки, лежал Акаши. Фурихату накрыло дежавю, когда он опустился перед ним на колени и пробормотал:
— Нет… Господи…. Нет… Акаши, да что же это…
Он смотрел на рукоятку ножа, торчащего у Акаши из груди, на струйку крови, стекающую из уголка его губ. Губы разомкнулись. Акаши что-то прошептал. Фурихата наклонился к нему пониже, прислушиваясь.
— Беги… Зеркало…
— Что? — не понял Фурихата.
Он отодвинулся, обернулся к зеркалу, висящему на стене.
Зазеркальный Акаши смотрел на него разноцветными, как во всех снах, глазами. Стекло тонко зазвенело, покрываясь сетью трещин, и двойник зыбким туманом медленно просочился наружу. Он подлетел к лежащему на полу Акаши, мягко погладил его по щеке, обнял, вжимая в себя, растворяясь в человеческом теле.
— Я скучал по тебе. Ты так долго не приходил.
Фурихата потрясённо замер, не в силах даже вдохнуть. Акаши вдруг сел, аккуратно вытащил из груди нож и улыбнулся, обнажая заострившиеся зубы.
— Ну, наконец. Смотри на меня, сладкий…
***
Хаяси шёл по коридору и раздумывал, что же делать с общежитием. С соседями ему однозначно не повезло, а комендант отказался подобрать другую комнату, упирая на то, что здание и так переполнено, и свободных мест нет. Можно было поискать квартиру, но те, что подходили по деньгам, были настолько далеко от университета, что проезд бы обошёлся дороже самого жилья.
Хаяси глубоко вздохнул и вздрогнул, когда рядом раздалось тихое:
— Привет.
— Куроко-кун, — нервно рассмеялся Хаяси. — Не делай так, пожалуйста.
На лице одногруппника появилась слабая улыбка.
— Я слышал, тебе не повезло с общежитием, — сказал он. — Мой друг ищет соседа. Квартира хорошая…
@темы: Постапокалипсис, Хоррор, Фанфик, The Rainbow World. Другие миры, День баек из склепа, Rakuzan Team
-
-
27.04.2016 в 01:01Первый, честно говоря, дочитать не смогла - поняла, к чему идет дело, и просто не смогла, очень тяжело психологически переношу смерть персонажей
Второй дочитала
Жалко кошку, жалко всех. Фурихата и так бедняга в постоянном стрессе))) А участие Куроко в поисках жильца в комнату наводит на мысли о сговоре...))
Хоррор вам определенно удался, эффект достигнут
мне теперь страшно выйти из комнаты но иногда это прикольно)))а еще у вашей команды очень красивое оформление, еще в первой выкладке хотела вам это сказать и забыла
-
-
30.04.2016 в 01:01Вторая реакция, если честно, совпала с первой. Так что извиняюсь за отсутствие внятного комментария, я просто не могу. Охуенная крипота, автор, спасибо.
-
-
01.05.2016 в 23:32"Посмотри на меня" - натуральный ужас. И так потихоньку, полегоньку надвигающийся.
Спасибо авторам!
-
-
03.05.2016 в 23:51охуенно просто, слов нет. по-настоящему страшная история.
спасибо!
-
-
04.05.2016 в 18:14если серьезно - серьезные работы, очень. Вот первая навеяла грусть, слезы и размышления на тему: "Не дай мне Бог сойти с ума...", а вторая заставила задуматься о том, что интуиции и себе надо доверять больше, чем своим незаметным друзьям и сладким речам.
спасибо большое, было грустно и жутко
-
-
08.05.2016 в 08:25Интересно и жутко! Спасибо.
-
-
11.05.2016 в 12:33Спасибо!
таракан Карлос, вам спасибо )))
Natali1919, автор вдохновлялся пирожком:
вы чо там все поумирали
спросил и тут же на стене
кровавые возникли буквы
п о у м и р а л и т ы п р и к и н ь
Спасибо )))
Riisa, схватил сердце, заныкал, ждёт остальной ливер
Спасибо ))
Stella Del Mare, за слезами и ночными кошмарами - сюда
приходите ещё, постоянным покупателям скидки
Спасибо!
Оми, большое спасибо
-
-
11.05.2016 в 12:40-
-
23.05.2016 в 19:47Сильная и грустная вещь. Но вы вплели смерти персонажей так, что это было... правильно. Примерно так же правильно, как оставить фотографию Поколения чудес с Акаши. Очень годный вышел постапокалипсис, с учётом всей моей любви к этому жанру.
Посмотри на меня
Это стоило читать на ночь, а я, как назло, прочёл ещё засветло хД Уже где-то в комментариях говорил, что вы не команда "Ракузан", вы команда "Ракузан и офигенный Фурихата" - и всё ещё так думаю х)
Кошку и Акаши жалко, хотелось, чтобы ещё раскрыли некоторые моменты
и попугали, но в общем хоррор удался.)-
-
26.05.2016 в 10:36