Автор: Rakuzan Team
Бета: Rakuzan Team
Сеттинг: компьютерные игры
Размер: мини, 3040 слов
Пейринг/Персонажи: Маюзуми Чихиро/Акаши Сейджуро, Мибучи Лео, Небуя Эйкичи, Хаяма Котаро, Куроко Тецуя, Кагами Тайга
Категория: слэш
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Когда знаешь правила игры, все получается лучше.
Примечание/Предупреждения: использованы элементы из многих ММОRPG и серии игр Dragon Age, геймерский сленг
Они снова засели в Лагере.Костер привычно потрескивал, не нуждаясь в том, чтобы кто-то следил за ним и подкидывал дрова. Невероятно удобно. В Лагере вообще все было удобно — рядом толпились неигровые персонажи, которые и починят, и продадут расходники, здоровье и мана восстанавливались сами собой, а очки отдыха в принципе лишними не бывают.
Иногда Маюзуми думал, что им ни к чему отсюда уходить. Какие-то квесты и миссии, сложные и не очень, высокие цели — ну зачем? Да, Акаши хорошо смотрелся бы на троне. Да, приятно было бы наконец посмотреть финальные ролики. Но, учитывая, сколько они идут, пересохраняются, убиваются и в итоге зализывают раны, отсиживаясь в Лагере, проще уже соорудить прямо здесь импровизированный трон и объявить Акаши императором Лагеря. Пусть не так звучно, зато результат.
Но ни Акаши, ни сюжет игры не разделяли мнения Маюзуми.
— Последняя миссия, — утешали себя остальные. — Нам нужно только пройти последнюю миссию.
И потом каждый добавлял к этому что-то свое.
— И Акаши сделает меня первым рыцарем! — говорил Хаяма, с энтузиазмом размахивая мечом. Иногда таким образом он избавлял карту от ни в чем неповинных неписей, и тогда Акаши приходилось прибегать к уловкам дипломатии, откупаться или дополнять список врагов еще одной деревней.
— И я наконец займусь личной жизнью, — в свою очередь мечтал Мибучи и мрачно косился на Хаяму. — А то с вами, варварами, говорить не о чем.
После того, как игрок установил мод свободной любви, Мибучи не думал ни о чем другом. Кажется, он и наконечники стрел так старательно начищал только затем, чтобы просто рассмотреть свое отражение и быть готовым к главному событию в жизни.
Но Мибучи еще повезло, легко отделался.
— Интересно, есть ли у них свиная отбивная? — спрашивал Небуя.
И дело не в том, хотел он отбивную или нет. В какой-то момент Небуя словил баг и не мог говорить ничего, кроме этого. В любой ситуации ему жизненно важно было выяснить, есть ли где чертова свиная отбивная. Они попали в засаду — отбивная! Их снова кинули в тюрьму — отбивная! Его почти убили — отбивная! Ему перепало любви от женщины в деревне — все равно отбивная.
Маюзуми уже привык и даже порой угадывал по интонациям, что на самом деле подразумевал Небуя. Впрочем, у Акаши получалось лучше, вплоть до дословного перевода — все-таки саппорты хорошо понимали пати, особенно если речь шла о танке.
— Последняя миссия. Нам осталось пройти последнюю миссию, — и только в голосе Акаши не чувствовалось надежды или самоутешения, лишь непоколебимая уверенность. Вместо мечтаний о том, что их ждет после победы, он думал, как ее получить. — В следующий раз не поскупитесь на расходники. Держитесь рядом, чтобы на вас работали благословения. Если я отвлеку на себя свиту, вы сможете сосредоточиться на главном противнике.
— Мы и так это знаем, Сей-чан, — тяжело вздохнул Мибучи.
— Мне бы вообще дойти до Колдуна, — недовольно добавил Хаяма. — Я же не Небуя, чтобы свободно ходить через ловушки!
— Интересно, есть ли у них свиная отбивная!
— Что он сказал? — Маюзуми покосился на Акаши.
— Ты не хочешь этого знать, — Акаши загадочно улыбнулся.
Маюзуми собирался все-таки добиться ответа, но тут над костром что-то полыхнуло, и в воздухе завис загрузочный экран с выбором персонажей. Курсор заметался по нему, и Маюзуми, успев только тяжело вздохнуть, потерял возможность самостоятельно управлять своим телом.
Курсор ткнул в Небую и тот, радостно скалясь, сделал шаг вперед и ударил кулаками по щиту:
— Интересно, есть ли у них свиная отбивная?!
Следующий выбор пал на Акаши. Тот крутанул посохом, его глаза сверкнули желтым:
— Я абсолютен!
Курсор щелкнул по Хаяме. Он опустился на одно колено, прижав ладонь к сердцу, а по его мечам скользнули голубые молнии:
— Грозовой зверь к вашим услугам!
Кажется, Мибучи начал двигаться еще до того, как курсор дошел на него, но это, конечно, иллюзия. Он отбросил волосы за плечо и улыбнулся:
— Сердца врагов не устоят перед моей красотой и перед моими стрелами!
Если бы Маюзуми мог, он бы поморщился. Его всегда раздражала фраза Мибучи. Как, впрочем, и своя. Курсор завис перед ним и, повинуясь выбору игрока, Маюзуми сделал шаг вперед:
— В тени скрывается смерть, и я ее вестник.
Он кинул на землю мешочек с пеплом, и облако дыма взметнулось вверх. Привычно прочихавшись, пока его не видно, к тому моменту, как дым рассеялся, Маюзуми успел придать лицу бесстрастное выражение.
Он знал, что надо делать. Да что там, даже Небуя знал, что надо делать. Сгонять к эльфам за травами, сделать запас аптечек, забрать руны из хранилища, усилить снаряжение, переодеться бы неплохо — они еще не спускались в подземелья, а там очень много хорошего шмота. А то, стыдно признаться, но будущий император Акаши до сих пор рассекал в сапогах третьего уровня, а сам Маюзуми так и не поменял кинжал на нормальный меч и терял половину силы в бою. Да и у остальных хватало проблем со снаряжением. Мибучи вообще пользовался стрелами по умолчанию, потому что огненные игрок выкинул, когда в рюкзак не влез кожаный шлем. Кожаный шлем! Да он стоит три медяка, вот зачем он был нужен?
И, конечно, вместо всего этого игрок сразу перекинул их на локацию Пещеры.
— Мы все умрем, — тихо сказал Маюзуми. Именно здесь жил тот, кого им надо убить, их последний квест перед коронацией Акаши.
— Интересно, есть ли у них свиная отбивная, — грустно согласился Небуя.
— Эх, мне бы хоть ледяные стрелы, — вздохнул Мибучи. — А этими я просто не пробью его защиту.
— Навстречу приключениям! — прокричал Хаяма и подпрыгнул. А потом добавил намного тише и угрюмее: — Если Небую убьют, я Колдуна на себе не удержу.
— Можно с тобой поговорить? — Акаши повернулся к Маюзуми, взгляд у него стал стеклянный — явный признак управления игроком. — Мы так давно не были вместе, я хочу поцеловать тебя.
— Я твоя тень, — скрипя зубами, ответил Маюзуми. — Я твой.
Не то чтобы целоваться с Акаши ему не нравилось, но игрок всегда выбирал для этого настолько неподходящее время, что хотелось побиться головой об стену.
Под завывание гоблинов из пещеры, которые не смогла заглушить даже грянувшая романтичная музыка, они с Акаши поцеловались.
— Интересно…
— Небуя, не мешай им! — вскинулся Мибучи, не сразу заметив подвох. — Ой, Кота-чан, это ты. Извини, привычка уже.
— Как будто только ему может быть что-то интересно, — обиделся Хаяма. — Да подумал, может быть, проще собрать всех гоблинов и расхреначить их разом.
В следующий момент губы Маюзуми мазнули по воздуху, потому что Акаши решил вклиниться в обсуждение. И хорошо — еще немного и захотелось бы переместиться в палатку.
— Хорошая идея, — похвалил Акаши. — Небуя выдержит их под щитом, а если быстро управимся, не нужно будет перебафываться в бою.
Такие хорошие идеи каждый из них выдавал пачками — как действовать, какой порядок скиллов наиболее эффективен, нужно ли играть на атаку или уходить в защиту. Маюзуми не сомневался, что сами они прошли бы все миссии, не напрягаясь, тем более на легком уровне, где их пятеро, а не двое, как на самом сложном.
Но воля игрока все решала за них.
— Внутри не расслабляйтесь. Куроко Тецуя — могущественный противник, — продолжал Акаши. Что интересно, только ему прописали возможность называть врага по имени. А остальные, в том числе Маюзуми, довольствовались Колдуном. — Помимо свиты, у него на службе голем Кагами.
— Та огромная штука, что ли? — спросил Хаяма. — А я думал, это текстура.
— Если бы, — фыркнул Маюзуми.
Хотя неудивительно, что тот не в курсе. Не все из них доходили хотя бы до второго этапа. Если первым падал не Небуя, то они лишались Хаямы. А после смерти картинка становилась черной. Маюзуми чаще всего выбывал последним — кажется, игроку очень нравилось постоянно держать его в хайде, чтобы оставаться незамеченным. Но и польза от Маюзуми тогда была соответствующей.
— Пока действует магия Куроко, сам по себе Кагами неуязвим. Атаки голема мощные, но идут в определенном порядке. Нам нужно просто следить за временем между ними.
Судя по тому, что Акаши столько говорил, игрок куда-то отошел — наверняка мамочка позвала ужинать какой-нибудь курицей с рисом — и не следил за ними. Конечно, двигаться они все еще не могли, но приятно иметь хоть какую-то свободу где-нибудь, кроме Лагеря.
— Колдун тоже не отличается разнообразием, — вставил Маюзуми. — Кидается сферами, иногда через всю карту, печати зла и ловушки, все такое — ничего интересного. И тоже по времени.
Ему почему-то иррационально не нравился Куроко.
Возможно, потому что их способности отчасти похожи — попасть по обоим задача не из простых, они постоянно перемещались и исчезали. Только методы у них были разные. А возможно, потому что история игры тесно связывала судьбы Куроко и Акаши какой-то нелепой драмой. А нелепые драмы и Акаши плохо совмещались в голове Маюзуми.
— А где Небуя? — вдруг спросил Хаяма.
Они переглянулись.
Тут же со стороны входа в пещеры прозвучал полный отчаяния крик:
— Интересно, есть ли у них свиная отбивная!
Маюзуми попробовал пошевелиться, но бесполезно.
— Не говорите мне, что этот придурок повел его без поддержки в подземелье! — начал сеять панику Мибучи.
— Наш игрок безнадежен, — вздохнул Хаяма.
— Зато теперь мы знаем, что там точно будет отбивная, — скептично добавил Маюзуми. — Только не свиная.
Они начали двигаться, когда даже эхо от криков Небуи стихло. В первой пещере на полу валялась пара мертвых гоблинов.
— То есть, несколько десятков остальных он так и тащит на себе? — Хаяма покачал головой. — Самоубийца поневоле.
— Зато мы можешь отследить его путь по трупам гоблинов, — Мибучи пытался найти хоть какие-то плюсы.
— И конечной целью будет труп Небуи, — мрачно закончил Маюзуми.
— Не паникуйте, — попытался успокоить их Акаши. — Я абсолютен!
— Навстречу приключениям! — завопил Хаяма.
Понятно, раз посыпались стандартные речевки, игрок решил вернуться за ними. Маюзуми он зачем-то сразу загнал в хайд, и теперь ему приходилось идти медленнее всех, постепенно отставая.
Они слишком долго бродили по проходам — кажется, игрок заблудился. В одной из пещер Маюзуми наконец догнал остальных. Они чистили рюкзак.
— Нет, — стонал Мибучи, — почему ты выкидываешь изумруд, он стоит два голда! Зачем тебе третьи кожаные наручи?
Акаши грустно смотрел на пол — там валялись сапоги его уровня. Зато в рюкзак только что запихнули тяжелую кольчугу. Маюзуми бы сделал фейспалм, но у него в руках были обнаженные кинжалы — он же до сих пор находился в хайде.
После этого игрок все-таки нашел правильный путь — на дороге начали попадаться тела мертвых гоблинов.
— А мы уже далеко зашли, — удивленно сказал Мибучи.
— И даже Небуя нигде не валяется, — поддержал его Хаяма.
— Интересно, есть ли у них свиная отбивная, — донеслось откуда-то издалека.
Звучало обнадеживающе. Если их танк жив, то у них есть шансы с Куроко, пещера которого как раз была следующей. Маюзуми опять отстал, так что сначала увидел, как в ней исчезают все остальные.
А потом грянула музыка, и ему включили ролик. Стандартная вставка между переходами из одной локации в другую, но конкретно эту Маюзуми терпеть не мог.
Показывали прошлое Куроко. И, соответственно, Акаши. Они гуляли по городу. Акаши приобнимал Куроко за плечи и показывал что-то вдалеке, а Куроко кивал и улыбался. Дальше декорации сменились: Акаши сидел в темнице, а Куроко смотрел на него с той стороны решетки и держал в руках драгоценный камень, горящий алым пламенем. План снова сменился, и теперь Акаши, сидя на белом коне, оглядывался на охваченный пламенем город.
Маюзуми скрипнул зубами. Дурацкий ролик, хорошо хоть короткий. Он наконец шагнул в пещеру Куроко и тут же споткнулся о труп Небуи. Черт.
— Да, не слушать нам больше про отбивные, — вздохнул Маюзуми и огляделся.
— Я поражаю ваши сердца! — стандартная речевка Мибучи звучала не слишком радостно, что было неудивительно: его загнали в самый угол, и он больше сражался самим луком, чем стрелами.
На Хаяме висел Куроко и несколько отбившихся от стада гоблинов. Ему даже на стандартные речевки сил не хватало.
Акаши пытался лечить их обоих и одновременно кинуть хоть пару боевых заклинаний.
С первого взгляда становилось ясно — как только Куроко призовет голема, им конец.
— Нам требуется божественное вмешательство! — на последнем издыхании выдал Хаяма и рухнул на землю. Теперь в их группе два трупа. Прекрасно.
На полу подряд появилось несколько печатей, и Маюзуми еле успел отпрыгнуть от них. Но кого-то они все-таки зацепили, судя по тревожной музыке.
— На ком камень душ? — крикнул Акаши, добивая последних гоблинов.
— На… — это последнее, что успел сказать Мибучи перед тем, как упасть мертвым.
Их пати таяла на глазах, а Куроко воздел руки к потолку и завопил:
— Вдыхаю жизнь, да осветит нас твоя сила, Кагами!
Ну все, понял Маюзуми, сейчас и им с Акаши конец. Статуя, до этого неподвижно возвышавшаяся над ними, заворочалась, с нее посыпалась каменная крошка.
— Аррррргх! — сказал голем. Под его ногами засиял красный круг — все, кто попадал в него, умирали на месте. Маюзуми по-прежнему жался к стенке, игрок не пускал его в бой. А вот Акаши оказался на самой границе круга. Он отскочил с какими-то жалкими остатками полоски здоровья, но Куроко швырнул в него сферу, добивая.
— Имя мне — смерть, — уныло выдал речевку Маюзуми и пошел умирать. Он пару раз зацепил Куроко кинжалом и лег трупом рядом с остальными. Темнота поглотила и его.
Маюзуми приготовился к тому, что их сейчас выбросит ко входу Пещеры, и они начнут заново, но ничего не происходило. Он пошевелился, попытавшись подняться, а заодно оценить масштаб бедствий — главное, чтобы не было контузии, а то даже толком говорить не получится. А говорить хотелось. В основном матом, конечно.
Так, стоп. Маюзуми шевелился сам?
И тут до него дошло — игрок вышел, кинув их прямо в подземелье!
— Пиздец, — констатировал Маюзуми темноте.
Темнота почему-то извинилась.
— Ох. Блин, ну, простите, я знаю, что не так все должно быть!
И голос Маюзуми не узнавал.
— Ну, на этот раз мы хотя бы увидели голема! — воодушевленный возглас мог принадлежать только Хаяме. Темнота понемногу рассеивалась, окружающий мир приобретал более ясные очертания. Невольно внимание привлекали те, которые принадлежали существу, размазавшему всю пати по полу ровным слоем. Теперь Хаяма был чуть менее восторженным: — Ой. И мы снова его увидели. Наверное, это плохой знак, да?
— Да ничего я вам не сделаю, — небрежно отмахнулся голем. Маюзуми почувствовал приятный ветерок от взмаха гигантской каменной лапы. Так вот кто говорил. — Вообще-то, я за вас даже болею. Победите меня, заберете эту штуку, — он стукнул себя по лбу, где находился рубин. «Глаз Императора», который так нужен Акаши. — И я домой вернусь. На запад. К Матери-Скале.
— Какая прелесть, — оценил Маюзуми.
Трогательное воссоединение камня с камнем его мало волновало, он начал оглядываться в поисках Акаши. Но столкнулся только с еще одним трогательным воссоединением. Раз голем никуда не делся, то и Куроко тоже.
Акаши стоял с ним рядом.
— Вас привели ко мне даже без танка, — сокрушенно сказал Куроко. — Вам сильно повезло зайти так далеко. Это было очень глупо.
Маюзуми скривился. Вот кто бы говорил про глупости.
Не то чтобы хотелось защищать игрока, который вел их на убой вместо драки, но Куроко и сам хорош. Вроде они с Акаши одного поля ягоды, родные братья, но мозгами разработчики наградили не каждого. Куроко вот забыли. Ничего не произошло бы, не будь он таким суеверным. Видите ли, после прикосновения к «Глазу Императора» Куроко было видение, что если Акаши взойдет на трон, власть развратит его, он повергнет мир во мрак и бесконечные войны. Так что Куроко просто выкрал «Глаз Императора» и подстроил изгнание Акаши.
И теперь они все застряли здесь, в сырой и затхлой пещере, под руководством идиота. В смысле, игрока.
— Может быть, есть способ оставлять игроку послания? Намекнуть про тактику? — осторожно предложил Куроко.
— В его случае надо начинать с нужной страницы в толковом словаре, — отфыркиваясь от пыли и грязи, вставил Мибучи. Он критично осматривал свою одежду и выглядел очень и очень грустным. — Я сомневаюсь, что игрок вообще знает такое слово.
— Интересно, есть ли у них свиная отбивная, — голосом, полным тоски, откликнулся и Небуя. Все медленно приходили в себя.
— Что он сказал? — дежурно спросил Маюзуми.
— «Я вошел в пещеру и умер. Как будто на мне не тяжелая броня, а жалкие тряпки. Хотя, если тряпки в обтяжку, будет виден рельеф мышц. Это красиво, мной гордился бы мой учитель. Но нет, я умер в броне!» — спокойно декламировал Акаши.
— Ничего себе! Он столько вмещает в такую короткую фразу? — Хаяма чуть ли не присвистнул.
— Ты был прав, Акаши, — подумав, сказал Маюзуми. — Я не хотел этого знать.
— Ничего, в следующий раз у вас обязательно получится, — подбодрил их Кагами.
— Сомневаюсь, — Акаши явно расстроился. — Кисе мы прошли с пятнадцатого раза, а ведь замок Кайджо — первая миссия!
— Хорошо хоть этому дебилу, в смысле игроку, хватило ума поставить легкий режим, — сказал Мибучи, собирая рассыпавшиеся стрелы.
— Я бы не был так уверен. Подозреваю, что он просто застрял на Кисе в тяжелом, поэтому и переключился на легкий. Мне иногда снится в Лагере, что мы все еще блуждаем по коридорам Кайджо, — Маюзуми поморщился. Сны были очень яркими, и он часто просыпался от ужаса — у него не осталось ни одной аптечки, а перед ним два огненных демона.
— Значит, мы будем часто видеться, — Куроко улыбнулся.
— А ты симпатичный, — заметил Мибучи, и рядом с ним на землю тут же обрушился кусок камня размером с его голову.
— Я нечаянно, — извинился Кагами, но больше Мибучи с Куроко не разговаривал.
— А если вам попробовать… — начал говорить Куроко, но замолчал на полуслове и быстро накинул на голову капюшон.
А Маюзуми тут же лег обратно на землю — игрок возвращался. Остальные тоже расползлись по местам своей смерти. Все потемнело, и они переместились в Лагерь.
Пока Акаши бегал по неписям и продавал собранное барахло, Маюзуми успел подлечиться.
— Все-таки он не совсем безнадежен, — сказал Акаши, вернувшись, и показал свои новые сапоги. Наконец-то по уровню.
— Угу, — Мибучи сортировал стрелы — огненные, ледяные и дальнобойные. — Жаль, что доходит до него только после того, как мы несколько раз сдохнем.
Маюзуми всеобщей радости разделить не мог — ему кинжал так и не сменили. Хотя игрок все равно почти не пускал его в бой. Это намного обиднее отсутствия нормального оружия.
— Маюзуми, — позвал его Акаши спустя какое-то время. — Можно с тобой поговорить? Мы так давно не были вместе.
— Я твоя тень, — привычно откликнулся Маюзуми. — Я… Игрока же нет, правда?
— Нет, — рассмеялся Акаши. — Но мне очень нравится твой ответ.
Маюзуми огляделся — никто не обращал на них внимания. Хаяма пытался угадать, что хочет сказать Небуя, а Мибучи закопался в свои запасы. Кажется, там нашелся еще один изумруд.
— Я твой, — тихо сказал Маюзуми.
Идти в палатку по собственному желанию всегда намного приятнее.
Следующие дни были похожи друг на друга как капли воды. Они шли в Пещеру, убивались об Куроко и отправлялись в Лагерь лечиться. Потом опять шли в Пещеру, снова убивались и лечились. Каждый день одно и то же. Маюзуми сбился со счета, сколько раз они пытались пройти этот квест.
— Это безнадежно, — сказал Мибучи. Они опять толпились около входа.
— Кажется, нам остается надеяться только на новый патч, — согласился с ним Акаши.
— Интересно, есть ли у них свиная отбивная, — принял живое участие в диалоге Небуя.
— Или игрок найдет чит-код, они наверняка есть где-то в интернете, — добавил Маюзуми.
— Навстречу приключениям! — воскликнул Хаяма.
Игрок вернулся, и им предстоял еще один тяжелый день.
***
Фуджимаки отбросил от себя клавиатуру.
— Тупая, тупая игра! Как вообще можно пройти эту хрень?! — он выключил компьютер. — Лучше б вы, блин, в баскетбол играли, его правила я хотя бы знаю.
Название: Мимо Лумана 16
Автор: Rakuzan Team
Бета: Rakuzan Team, Анонимный доброжелатель
Сеттинг: футуристическая AU
Размер: мини, 4870 слов
Пейринг/Персонажи: Мибучи Лео/Акаши Сейджуро, Хаяма Котаро, ПЧ и их спутники мимо пробегали
Категория: слэш
Жанр: фантастика
Рейтинг: R
Краткое содержание: Лео с детства мечтал путешествовать сквозь космос от звезды к звезде, от галактики к галактике, но люди, успешно колонизировавшие планеты Солнечной системы, всё ещё не придумали двигатель, способный разогнаться хотя бы до скорости света. Что ж, пришлось с этим смириться.
Примечание/Предупреждения: возможный ООС, фоновые смерти фоновых персонажей
Лео чихнул раз, другой и открыл глаза: в нос нагло тыкался чёрный комок шерсти. С воплем отпрянув, Лео чувствительно приложился затылком о переборку. — Котаро!
Комок шерсти оказался кончиком длинного пятнистого хвоста. Лео сонно прищурился: что за ерунда?
— Пришла почта! Как тебе? Шикарен, да? — смеясь, Котаро поднялся с корточек и со второй попытки ухватил дёргающийся кончик хвоста. — Уже почти освоил!
Уткнувшись лицом в подушку, Лео потёр место ушиба. Котаро хотелось убить, но поспать ещё хоть немного хотелось больше — глаза открываться отказывались.
— Сестрёнка, зацени, отлично держится!
— Избавь меня, — буркнул в наволочку Лео и чуть повернул голову. — Знать не желаю, в какое место ты его вставил.
— Фу! Он крепится на поясе! Ты у нас — единственный извращенец!
Грохнул упавший табурет. Лео перекатился на спину и со стоном закрыл лицо руками.
— Если ты не утихомиришься и не дашь мне нормально поспать, я стану здесь вообще единственным!
— Как баналь… ой, — судя по звукам, Котаро сбил подставку с карандашами. — Тебе всё равно вставать пора.
— Будильник ещё не звенел.
— Зануда.
Снова что-то упало. Лео с тоской посмотрел на браслет — на узком экране высветилось время — и нехотя сел, скользнув макушкой по верхней полке. В космосе от большого роста одни проблемы.
Котаро метался по каюте, его свежеприбывший гепардовый хвост, кажется, только чудом не сносил всё подряд: в отличие от нейромеханических ушей, его нужно было контролировать. Когда Котаро загорелся идеей, Лео пришлось дотошно изучить сначала рынок псевдокошачьих ушей, а через несколько месяцев — хвостов. «Облегчённый полимерный каркас», «искусственный мех», «микрокомпьютер для обработки мозговых сигналов» снились ему в кошмарах.
Собираясь, Лео украдкой посматривал на Котаро. Тот, смахнув хвостом с полки аккуратно сложенные вещи, ретировался наверх, чтобы не влетело, и теперь с сумасшедшей скоростью строчил что-то в карманном планшете — видимо, делился впечатлениями. Длинный хвост свисал с края койки и, пока Лео заправлял постель, то и дело задевал его по лицу или шее. Было щекотно и всё же довольно приятно — мех оказался мягким.
— Да, перед тем как лечь, не забудь убраться! Твоя очередь.
— Ага, — отмахнулся Котаро, не отрываясь от экрана.
— В душе тоже!
— Ага.
— Котаро!
— Да уберусь я! — хвост раздражённо стукнул по переборке. — Топай уже, опоздаешь.
Лео скривился, но ушёл — время поджимало.
На мостике было скучно: только контроль приборов и минимальные корректировки, пока бур крошит астероид. Планшеты на смене были запрещены, так что ни списаться с кем-нибудь, ни музыку послушать, ни в вирте посидеть. Лео украдкой зевнул в кулак и решил, что настало время послеобеденного кофе — до конца смены оставалось около двух часов. Развалившись в кресле с термостаканом в руке, он вспомнил, что скоро в отпуск — замечательно! До Марса, конечно, в этот раз не доберётся, но можно будет заглянуть к отцу на Сатурн: хоть отдохнуть от одних и тех же лиц. Лео мечтательно прикрыл глаза, расслабился и замер: на границе слуха появился знакомый тихий звук, становившийся то ниже, то выше. Лео обрадовался и в то же время слегка насторожился: он не должен быть слышен на борту. Вслушиваясь, Лео буквально растёкся по креслу — перекатывающаяся волнами, вибрирующая мелодия космоса неизменно дарила приятные ощущения.
После смены Лео обнаружил Котаро — вот неожиданность — в каюте. Общее освещение было выключено, горели только ночники над койками. Вытянувшись на постели, уткнувшись лицом в подушку, Котаро явно балдел: кошачьи уши подняты и чуть разведены, хвост плавно движется из стороны в сторону, время от времени задевая потолок или переборки.
Лео не смог отказать себе в удовольствии: прошёлся пальцами по спине Котаро и взъерошил волосы на затылке.
— Тоже слышишь?
— Угу. Ммм… не останавливайся, сестрёнка.
Лео разминал плечи, шею, перебирал пальцами короткие волосы, пока рука не стала уставать. Котаро и реагировал, как огромный кот — урчал и подставлялся под ладонь.
— Как думаешь, что в этот раз? Снова что-нибудь взорвётся?
— Надеюсь, что нет, — Лео взял планшет, сел на свою койку, подложив под спину подушку, откинулся назад — космическая песня расслабляла. — Но подозрительно, что она так хорошо слышна.
— Можно выяснить, кто сегодня стартовал.
— И?
— Не знаю, — Котаро зевнул. — Предупредить?
Над головой заскрипело, хвост свесился вниз — видимо, Котаро перекатился на бок.
— И что мы скажем? Не думаю, что «я так слышу» будет веским аргументом. Мне хватило «Тоо», — Лео передёрнуло, желание поваляться в обнимку с подушкой разом исчезло. — Пойду потренируюсь. Спокойной ночи.
Ответом ему было ленивое помахивание хвоста.
***
Оглушительный надрыв духовых, рокот ударных, пронзительная скрипка — громкие звуки внезапно ворвались в сон, оборвав какую-то абстрактную муть. Лео подскочил, заметался на постели, пытаясь выпутаться из одеяла. Свалился на пол, но полностью не проснулся: кульминация невидимого концерта набирала размах на границе сна и яви. Темнота каюты обернулась чёрной пропастью открытого космоса, в которой блестели далёкие звёзды. Радужными серпами мерцали планеты, свет Солнца тянулся мимо них к Лео, обволакивая фрагменты тёмной материи, попадавшиеся на пути, а он вдруг осознал, что может двигаться гораздо быстрее летящих к нему частиц. Ликуя, Лео рванулся прочь. Позади оставался огненный шар взрыва, стальная оболочка ненужного больше корабля, мягкое слабое тело — кокон, покинутый бабочкой. Лео стал счастьем, счастье стало им и, кажется, заполнило всё вокруг!
Так и не распутавшись, Лео без сил вытянулся на полу: из него словно выбили дух, в ушах звенело, тактильные ощущения возвращались очень медленно. Он посмотрел на браслет: ещё спать и спать, но почему-то не хотелось. Хотелось пить и унять дрожь в руках и коленях. Прийти в себя удалось с трудом. Вернувшись в постель, Лео проворочался час, другой. Перед глазами то и дело вставали фрагменты сна: россыпь звёзд в иллюминаторах, рубка космического корабля, тревога на лицах людей, крик, ослепительная вспышка.
Ему почти удалось уснуть, как вдруг накрыла паника: мелодия космоса исчезла!
Котаро!
Лео снова вскочил, начал лихорадочно одеваться. Котаро на смене, если его тоже накрыло…
На мостике Котаро действительно не оказалось. Слегка сбитый с толку Хигучи сказал, что тому внезапно стало плохо, его увели в медпункт.
Завернувшийся в плед Котаро был бледен, гепардовые уши прижаты, кончик хвоста нервно бил по краю койки. Впрочем, Лео выглядел гораздо хуже, судя по отражению в зеркале. На вопросительный взгляд Котаро ответил едва заметным кивком — обсуждать случившееся при медбрате не стоило — и вслух добавил:
— Я в порядке.
Лео для вида поинтересовался, что случилось, Котаро пожал плечами, дежурный медик обвинил во всём переутомление и «чёртов кофеин».
Больше здесь делать было нечего, и Лео распрощался. Если этой ночью что-то произошло, они узнают об этом не раньше завтрака: пакеты с новостями приходили в строго определённое время.
Тревога за Котаро улеглась, и сразу стало клонить в сон. Задремав, Лео снова видел одни и те же кадры и, хотя встал по второму, более позднему будильнику, утром чувствовал себя совершенно разбитым. Ни соседа, ни оставленного им хаоса — вещей неразделимых — в каюте не было. Это было подозрительно: получается, после смены тот ещё не возвращался, хотя до второго будильника обычно успевал это сделать. Его отсутствие, дурной сон и замолкшая космическая песня вызывали плохие предчувствия.
Гнетущая атмосфера в столовой только подтвердила опасения. Бледный Котаро замахал Лео, показывая сесть за его столик, и, стоило тому подойти, выпалил:
— Сестрёнка, «Кайджо» взорвался!
Лео как держал поднос, так его и выпустил. Пластик необычайно громко стукнулся о столешницу, тарелки подскочили, стакан с кофе опрокинулся и выплеснулся на скамью.
— Как?!
Пока Лео вытирал салфетками лужу и брызги, Котаро запустил на мониторе спецвыпуск новостей: «связь с научно-исследовательским судном «Кайджо» прервалась несколько часов назад», «приборы отслеживания зафиксировали взрыв на борту», «причины не установлены». Лео стало жутко: он сам подавал заявку на участие в этом полёте. Его назначили в резерв, который так и не понадобился — видимо, к счастью.
Весь персонал станции был подавлен новостью, Котаро даже снял свой кошачий набор. Лео с ужасом думал о совпадении: взрыв судна и взрыв в его сне, получается, случились примерно в одно и то же время. К тому же теперь он вспомнил, что «Кайджо» стартовал в тот самый день, когда они с Котаро услышали космическую мелодию. И ещё. Вторым пилотом на судне был Кисе Рёта, а Лео отчётливо помнил, как во сне — во сне ли? — кто-то крикнул: «Кисе!»
Вернулось неприятное чувство, что он мог что-нибудь сделать, как-нибудь предотвратить аварию.
После трагедии Котаро стал злым и раздражённым. Лео пытался его утихомирить, но кто бы успокоил его самого.
— Бесит! — в очередной раз прорычал Котаро, с силой захлопнув дверь шкафа. — Сколько ещё раз это будет повторяться?!
Лео пожалел, что не ушёл в комнату отдыха — терпеть раздражение друг друга становилось всё тяжелее. Он отложил книгу в сторону и покачал головой, разминая шею.
— Возможно, когда песня космоса окончательно затихнет?
— «Песня космоса», — передразнил Котаро. — Почему ей было не сделать это после «Тоо»? А лучше вообще не появляться! Почему остальные живут спокойно и не слышат ничего? Не получают удовольствие от чьей-то смерти? А?
— Ты тоже не получаешь, не говори так. Или я не прав?
Котаро беспомощно посмотрел на Лео и неожиданно сел с ним рядом.
— Хотел бы я никогда её не слышать.
Лео молча кивнул и потрепал его по плечу.
Он и сам не хотел взрывов и смертей, но не слышать… От его детской мечты лететь от системы к системе, открывать планеты, разгадывать загадки космоса давно ничего не осталось — пока люди не откроют какое-нибудь сжатие пространства или телепортацию, они и до ближайшей звезды раньше, чем лет через сто, не доберутся. А космическая мелодия словно дарила надежду: он особенный, он найдёт выход. Лишаться её отчаянно не хотелось.
Взрыв на «Тоо», рейсовом лайнере Земля-Марс, стал для него сильным потрясением. Сначала песня космоса стала звучать громче, пару дней Лео проходил, как под кайфом. А потом прямо посреди пары его накрыло: оглушительные звуки ударили по барабанным перепонкам, в глазах потемнело. Он видел взрыв, людей в панике, развороченную обшивку корабля. И в то же время он был чем-то лёгким, освобождённым, невыносимо счастливым — радужным переливом в черноте открытого космоса, стремящимся за пределы надоевшей звёздной системы.
Тогда Лео растерялся и испугался: ляпнул университетскому врачу, что видел, как произошла авария, пытался объяснить, что слышит. К счастью, вовремя прикусил язык и не стал настаивать на своём — не хотелось загреметь в психушку. Избежав косых взглядов, Лео попробовал заняться самостоятельным «расследованием», правда, без толку — причины взрыва лайнера официально не были установлены. Неофициально — тоже. Зато почти случайно он познакомился с Котаро, тоже слышащим космос. Точнее, это Котаро с ним познакомился.
Но больше всего Лео тогда испугался, что больше никогда не услышит космическую песню. К счастью, она лишь слегка стала тише. И сейчас подсознательно он тоже хотел услышать её снова, несмотря ни на что.
После разговора Котаро, видимо, успокоился: выспался и снова начал расхаживать а-ля гепард на двух ногах. Жизнь вроде бы наладилась.
На Титании всегда было скучновато, поэтому Лео собирался сразу лететь на Сатурн, но решил немного задержаться на спутнике и изучить материалы по «Кайджо». Тем более, хотелось немного погулять по твёрдой поверхности под звёздами, а не уныло глядеть на них из иллюминатора. И ему нужно было проверить, поёт ли космос теперь — с тех пор, как песня лишилась нескольких голосов, он мог услышать её, либо выйдя в открытый космос, либо за пределами защитных куполов на таких безатмосферных спутниках.
Надев скафандр, Лео отъехал на ровере максимально далеко от ряда куполов, накрывавших здания лабораторий, жилого блока и космопорта, чтобы сохранить пригодные для жизни воздух и давление. В одном из многочисленных кратеров он выбрался из машины и запрокинул голову: густая россыпь звёзд в чёрном небе, над горизонтом мерцает край Урана, тихо звучит космическая песня.
Ярко вспомнилось детство. Ему было шесть, когда он неожиданно осознал, что слышит то, чего не замечают другие. И именно во время межпланетных полётов: музыка, чем-то напоминающая песни земных китов, становилась громче в открытом космосе и снова затихала на поверхности планеты. Испугавшись, Лео рассказал об этом отцу, который знал о космосе больше всех его знакомых вместе взятых. Тот неопределённо пожал плечами и ответил, что в этом нет ничего страшного, но не стоит больше никому об этом рассказывать, могут неправильно понять. Лео был не против. От таинственной многоголосой песни становилось радостно, хотелось слышать её снова и снова. Тогда Лео твёрдо решил стать пилотом космического корабля.
А года через три у прабабки на каникулах Лео, засидевшись однажды допоздна, уговорил отца выйти прогуляться. Отец привычно находил и показывал знакомые планеты, созвездия, Лео высматривал спутники, иногда замечал габаритные огни садящегося челнока — космодром находился, можно сказать, недалеко, за Нереидами — и это всё было невероятно интересно и красиво. Но Млечный Путь — самое главное, самое значимое, то, ради чего он до боли тёр слипающиеся глаза — был прекраснее всего на свете.
Широкая полоса сверкающих звёзд пересекала небо. Они множились, густели, собирались в облака, рассыпались отдельными алмазами, рубинами, изумрудами, сапфирами — голубая класса А, красная М, фиолетовые и зелёные туманности… Глядя на невероятный «край галактики», Лео словно падал в бездонную пропасть, в глубине которой ожидали сверкающие, недоступные больше никому сокровища. А потом, запрокинув голову, замерев в восхищении, вдруг почувствовал, как звёздное небо обрушивается на него полифонической мелодией: волна потусторонних звуков накрыла с головой. Лео был уверен, что они — продолжение услышанной им космической песни.
Когда он осознал себя снова стоящим на двух ногах, а не парящим в черноте межзвёздного пространства, чуть не упал — закружилась голова. Космическая симфония затихла так же неожиданно, как и началась, Лео едва пришёл в себя, а они уже бежали к дому: отцу пришёл срочный вызов на планшет — его отзывали из отпуска. Лео даже не успел спросить, почувствовал ли он то же самое.
Той летней ночью потерявшая управление яхта «Шутоку» столкнулась с грузовым караваном «Сейрин». На борту яхты находился Мидорима Шинтаро, вундеркинд восьми лет, и один из его преподавателей — Такао Казунари, аспирант на кафедре астрофизики. Для юного гения первый полёт за пределы околомарсовой орбиты стал последним. Что именно случилось на «Шутоку», никто не знал, но всю вину повесили на Такао: пилотировал яхту он, отказавшись взять опытного пилота в качестве дублёра. От столкновения пострадал тягач «Сейрин». К счастью, жилой отсек был вовремя изолирован, но техникам, проводящим работы снаружи, не повезло — все трое погибли.
История долго муссировалась в медиа, Лео порядком насмотрелся передач и про Мидориму, и про Такао, и про «Сейрин» — позже выяснилось, что погибло четверо. Четвёртым был сын одного из сотрудников, его взяли на «экскурсию» по папиной работе. Они ему даже снились. Правда, уже не вспомнить, как именно, но остался неприятный осадок.
Услышав после этого события песню космического кита, Лео с удивлением заметил, что она стала звучать немного иначе, словно хор лишился части голосов.
Потом всё повторилось с «Тоо», теперь — с «Кайджо»: космическая симфония, авария и мелодия, лишившаяся ещё одной партии.
В рабочем общежитии Лео просмотрел всю доступную информацию по «Кайджо», затем снова листал заметки о «Шутоку», «Сейрин», нашёл на домашнем сервере накопившиеся файлы по «Тоо». Если считать, что у них с Котаро действительно есть необычная способность, а не просто крыша едет, то должно быть что-то, что объединяет происшествия: взрыв на «Кайджо», «Тоо» и столкновение «Шутоку» с караваном. Это явно не сам факт аварии — тогда оглушающие концерты в голове Лео звучали бы гораздо чаще — разве что причины. А так как во всех трёх случаях они остались невыявленными, остаётся ещё раз просеять информацию непосредственно про экипажи судов. Возможно, там найдётся зацепка.
Список погибших получился относительно небольшим: экипаж «Кайджо» в полном составе, двое с «Шутоку» и четыре человека «Сейрин», девять на «Тоо» — благодаря его модульной системе пострадавший отсек был изолирован, и большего числа жертв удалось избежать.
Лео вытянулся на кровати, уставившись в потолок — за прошедшие с летней аварии годы он сам и вместе с Котаро перебрал и отбросил множество вариантов, почему слышал космическую музыку. Идей не было. Были Кисе, Аомине, Мидорима и Куроко — их Лео почему-то интуитивно выделил из общего списка. Друг с другом незнакомы, разного возраста, с разных планет — ничего общего, разве что интерес к изучению космоса. Только они всё равно отличались от остальных... Внешностью, что ли?
Громкий стук в дверь оборвал мысль на середине. Не дожидаясь ответа, в комнату влетел Котаро.
— Сестрёнка, собирайся, мы опаздываем!
Лео скосил глаза на браслет — почти девять вечера, куда можно опаздывать в такое время?
— Вставай-вставай-вставай!
— Куда?
— На танцы, конечно! — Котаро оседлал стул, дёргая хвостом из стороны в сторону.
Лео устало потёр глаза. Вряд ли он за пару часов разгадает загадку, над которой они думали уже столько лет, но и танцевать как-то не тянуло.
— Сестрёнка, пошли, без тебя на танцполе скучно! — заныл Котаро. — Масахито, кстати, про тебя спрашивал!
Точно, Лео же обещал заглянуть, когда вернется на базу.
— И что ты сказал?
— Что ты весь в делах, и пообещал притащить тебя, — отмахнулся Котаро. — Кстати, нашёл что-нибудь?
— Не уверен. Открой вторую вкладку.
Котаро развернулся к экрану и вывел список погибших, составленный Лео.
— Посмотри внимательно и выбери тех, кто покажется тебе странным.
— Странным? — Котаро увеличил первую фотографию.
— Необычным, странным, отличающимся от остальных.
— Оке!
Ожидая, Лео размышлял, готов ли сегодня на танцевальные подвиги: после долгих и почти бесплодных поисков хотелось проспать сутки, а не идти в клуб.
Краем глаза Лео наблюдал за Котаро — гепардовые уши смешно меняли положение, но с этого ракурса было непонятно, как далеко он продвинулся.
— Сестрёнка, я всё.
Лео поднялся, взглянул на список и замер.
— Почему они?
— Эм… — Котаро посмотрел на два столбика профайлов — отобранные и остальные. — Не знаю. Они какие-то…
— Яркие, — закончил за него Лео и показал свою выборку.
Полное совпадение.
— Знаешь, сестрёнка, — нахмурился Котаро, — тебе точно стоит пойти со мной сегодня.
— Почему?
— Я вчера видел там кое-кого… интересного. Нужно проверить.
Клуб на Титании был один и уже столько раз изученный вдоль и поперек. Но, к счастью, иногда в толпе знакомых появлялись новые лица: в лабораториях персонал обновлялся чаще, чем на добывающих станциях.
Мимоходом кинув взгляд в сторону танцпола, Лео приветственно махнул рукой Харуме, споласкивающему бокалы за дальним концом стойки. Тот заулыбался и показал на высокий стакан: «Как обычно?» «Да», — кивнул в ответ Лео и устроился на стуле, оглядывая зал. Котаро, вырисовывая кончиком хвоста спирали, сразу направился к шумной компании за одним из столиков, девушки встретили его восторженными возгласами — явно ждали. Лео хмыкнул — как очаровательно подрагивают кошачьи уши при дрочке, он уже видел, интересно, как ведёт себя в постели хвост?
«Кое-кого интересного», по словам Котаро, пока видно не было. Масахито, впрочем, тоже.
Народ на танцполе прибывал. Вскоре Лео — сам и на пару с Котаро — вовсю отплясывал под ретро-хиты, время от времени возвращаясь к стойке освежиться. Алкоголь потихоньку давал о себе знать: мысли начинали плыть. Почему-то вспомнилось видео с Кисе. Он весь словно светился: волосы соломенного цвета, светлые золотистые глаза, поблёскивающая в ухе серёжка. Только вместо вопросов репортёра и ответов на них — знакомая мелодия. Вслушиваясь в неё, Лео прикрыл глаза, и сияющее лицо пилота рассыпалось искрами в темноте. Снова вокруг Лео чернота открытого космоса и далёкие звёзды. Впереди нечто огромное, вроде облака, переливающегося радужными всполохами: золотой цвет сменяет зелень травы, в ней бегут голубые искры, теряются в глубокой синеве, снова вспыхивает золото. Переливы света пульсируют в такт песне, мелодия поёт на два голоса, гармонично, но как-то неправильно, со сбивающимся ритмом — пять восьмых или вроде того — слышать такое непривычно, но всё равно приятно.
Лео вздрогнул от резкого звука и пришёл в себя — рядом разбился стакан. Лео по-прежнему находился в баре на Титании, а не плыл сквозь пространство. Вокруг шумели люди, играла музыка, но космическая песня почему-то не исчезла. Подобравшись, Лео завертел головой, и почти сразу его взгляд остановился на мужчине через два стула от него, сидящем в пол-оборота. Изящно сложенный, белокожий, с ярко-красными волосами и, кажется, разноцветными глазами — он словно был подсвечен персональным прожектором. Когда он появился, Лео не заметил.
Лео поискал глазами Котаро. Тот, чуть покачиваясь, вывалился из танцующей толпы в обнимку с двумя девчонками и посмотрел на него совершенно дикими глазами. Лео мотнул головой в сторону разноглазого: он? Котаро яростно закивал и тут же отвлёкся на поцелуй. Троица направилась к выходу.
Мысли крутились вокруг яркого соседа. Пялиться было неприлично, и Лео старался себя сдерживать, но взгляд всё равно к нему возвращался. Если подумать, мужчина выглядел, как опасный маньяк: манеры, дорогой костюм, обувь были слишком идеальны, а холодный взгляд жёлто-красных глаз подошёл бы скорее какой-нибудь рептилии, чем нормальному человеку. Космическая песня в голове — всё с тем же сбитым ритмом — не усиливалась и не пропадала. И, кажется, была с ним связана.
Лео почувствовал себя глупо, когда, сделав очередной заказ, пересел ближе, но коктейль быстро прогнал это чувство.
— Извините, я не заинтересован.
— Простите? — мелодия заглушала все звуки, кроме голоса.
— Что бы вы ни собирались предложить, мне не интересно, — холодно, почти грубо ответил маньяк.
— Но я… не собирался ничего предлагать.
Лео растерянно глянул на своё отражение в зеркальной стенке бара и мысленно чертыхнулся — видок, как у наркомана.
— Я не употребляю наркотики, если вы об этом, — он возмущённо тряхнул головой и чуть спокойнее добавил: — Был тяжёлый день.
— О, — теперь сосед — вблизи он выглядел чуть ли не мальчишкой, если бы не взгляд — видимо, удивился и неожиданно смягчился. — Прошу прощения, мне очень неловко за своё ложное обвинение. Позвольте вас угостить в качестве извинения.
Лео кивнул, думая, что готов слушать этот гипнотизирующий голос бесконечно: он на удивление гармонично вплетался в космическую мелодию. Сейджуро — так представился сосед — оказался невероятно приятным собеседником, стоило его высокомерию смениться участием. Лео совсем забыл, что собирался пойти ещё потанцевать, забыл, что ждал Масахито — спустя какое-то время он уже откровенно заигрывал с Сей-чаном, и тот, судя по всему, ничего против не имел.
Космическая мелодия в голове набрала силу, хотя до оглушающей симфонии ей было далеко. Лео поймал себя на мысли, что почти не осознаёт, что делает: Сей-чан расплачивается за них; они идут по коридору; пока Сей-чан ищет ключ от номера, Лео водит языком по его шее, забираясь пальцами под рубашку; они довольно долго возятся с пуговицами и застёжками, стаскивают друг с друга одежду, целуясь, кусаясь, и, наконец, валятся в постель. У Сей-чана нежная кожа, жадные губы и уверенные движения — Лео в восторге. Не успел он подумать, как его подмяли под себя. Сей-чан обходителен — сначала аккуратно растянул, только потом вставил, но всё равно резко, нетерпеливо, вцепившись зубами в кожу над лопаткой. Уткнувшись лицом в подушку, Лео, кажется, готов кончить только от этого: любовника у него давно не было. Или — такого — вовсе никогда? Выгибаясь от удовольствия, Лео всем телом почувствовал, как пульсирует в нём мелодия космоса.
Они менялись местами, менялись ролями. Лео горел и плавился почти буквально. Два голоса космической мелодии пели в унисон, в чёрной пустоте вспыхивали красно-рыжие искры, смешивались, пока не слились в единый поток, он ласкал, обволакивал, проходил насквозь.
Лео вспыхнул сверхновой.
Просыпался он медленно: двигаться не хотелось совсем, в голове по-прежнему переливалась космическая песня. Лео с улыбкой потянулся, приоткрыл один глаз, в поле зрения попал край кровати и бледные бёдра.
— Доброе утро, Сей-чан!
— Доброе утро, Лео, — Сей-чан сидел, изучая что-то в планшете. — Как спалось?
— Хорошо…
Космическая мелодия явственно звучала в голове, только теперь с ровным ритмом и в один голос. Лео перекатился на спину, зажмурился, позволяя Сей-чану убрать чёлку, снова взглянул на него и вздрогнул: оба глаза были красные.
— Не пугайся, пожалуйста.
Лео кивнул — он скорее удивился, чем испугался — но расслабленность разом исчезла. Завернувшись в одеяло, он сел, ещё раз внимательно оглядел Сей-чана. Тот набрал какую-то комбинацию и, отложив планшет, спокойно посмотрел в ответ.
— Хочешь что-то спросить?
— У тебя цвет глаз изменился… Почему?
— Потому что изменился я, — мягко улыбнулся Сей-чан. — Кстати, за это нужно поблагодарить тебя. Ты оказался интереснее, чем я думал.
— И как же я помог?
— Дай руку.
От прикосновения по коже побежали мурашки, космическая песня в голове стала громче, и Лео оказался в кромешной тьме:
…Скорость света для него — ничто. Он и сам не «кто» и не «что» — Единое, находящееся вне измерений или сразу во всех. Словно неизвестное науке излучение, он движется сквозь галактику, не оглядываясь на жалкие попытки фотонов и волн нагнать его. На его пути возникают чёрные дыры и звёздные системы, квазары и пылевые облака — что-то из этого проплывает мимо, что-то иногда поглощается, многие звёзды остаются позади. Через некоторые из них Единое проходит насквозь и, преломляясь, рассыпается на отдельные волны-потоки. После они собираются вместе, и Единое движется дальше…
— В Солнечной системе потоки увязли в материи — в человеческих телах. Мы стремимся объединиться на уровне инстинкта, он гонит нас обратно в открытый космос, заставляет вырваться из оболочки и выйти в волну, — Сей-чан сделал паузу. — Я не мог освободиться, во мне оказались два волновых пучка и мешали друг другу. Но благодаря тебе теперь я смогу присоединиться к остальным.
— Остальным?
— Тем, кто уже освободился.
Лео тряхнул головой.
— Кисе, Мидорима, Аомине и Куроко?
— Да.
— А эта мелодия у меня в голове… Я… чёрт. Я слышу вас? Тех, в кого попали эти, как ты говоришь, волны?
— Получается, да.
— Но почему? В смысле, почему я слышу, а другие — нет?
Сей-чан смерил Лео взглядом.
— Возможно, это мутация, вроде синестезии. Если кто-то может видеть запахи, почему бы тебе не слышать нас. Кстати, я правильно понимаю, тот парень с хвостом и ушами гепарда тоже услышал меня?
Лео кивнул. Если допустить, что сказанное — правда, то… Это действительно многое объясняет.
Его размышления были прерваны вежливым покашливанием.
— Извини, Лео, мне нужно спешить. Думаю, меня в определённом смысле заждались.
— А…
Задумавшись, Лео даже не вспомнил о душе и начал одеваться.
— Ты собираешься… Стартовать прямо отсюда?
— Нет, — мягко улыбнулся Сей-чан, — это возможно только в открытом космосе. Я сделаю это в районе орбиты Нептуна.
— И взорвёшь ещё несколько человек заодно? — не удержался Лео.
Сей-чан нахмурился.
— У меня собственная яхта, и я в состоянии справиться с управлением самостоятельно. Если ты о «Кайджо» — думаю, Кисе потерял контроль. Оказался слишком близко к… уже освободившимся.
Лео скривился — плохое оправдание — и стал собираться быстрее.
— Получается, когда вы все станете волной, я… Мы перестанем слышать космическую музыку совсем?
— Ты говорил, что мелодия лишается голосов? Тогда, скорее всего, да, вы перестанете нас слышать.
И космос больше не будет петь… А они будут лететь дальше, мимо звёзд и планет, которые он никогда не посетит, а скорее всего, даже не увидит!
— Возьмите меня с собой!
— Извини, — вздохнул Сей-чан, — я не смогу.
— А кто-нибудь другой? Сколько вас осталось людьми? — Лео не хотел верить, что всё закончится так просто.
Сей-чан молчал, словно что-то подсчитывал.
— Оставь мне свой номер, я свяжусь с тобой. Но ничего не гарантирую.
Лео скинул в планшет Сей-чана контакты и вышел. По мере удаления от номера мелодия в голове затихала, а настроение портилось. Мышцы ныли, укусы и царапины саднило, во рту пересохло. К тому же, ключа в карманах не оказалось. Он мог выронить его в баре или у Сей-чана… Лучше уж в баре. Лео прислонился плечом к двери и чуть не упал — та оказалась не заперта.
Поперёк кровати полулежал Котаро и листал что-то в планшете. На столе стоял завтрак: видимо, ожидая, он притащил еды. При появлении Лео Котаро тут же сел, гепардовые уши встали торчком, а хвост забил по полу.
— Ты выяснил? Кто он? Узнал что-нибудь про песню? Ты ключ на танцполе, кстати, выронил, я забыл отдать. Ну так что?
— Выяснил, — вздохнул Лео — слишком много вопросов зараз. — Дай мне пятнадцать минут на душ, и я всё расскажу.
Тёплая вода и любимый аромат геля для душа сделали своё дело: Лео пришёл в себя, обработал ссадины и следы от укусов и даже взбодрился. За время его отсутствия Котаро сбегал к автомату за кофе и успел слопать пару кексов.
— Рассказывай скорее!
Лео рассказал. Но гораздо больше истории об инопланетном создании, разделившемся на части, Котаро взволновало другое:
— Ты хочешь отправиться с ними?
— Да. Я… не смогу так. Без песни.
— Ты с ума сошел? Да мы радоваться должны, что больше никаких глюков не будет! И никаких взрывов при невыясненных обстоятельствах.
Лео поёжился. Котаро, конечно, прав, но стоило вспомнить показанное Сей-чаном, как все разумные доводы вылетали из головы. Видеть звёзды, планеты вблизи — об этом он с детства мечтал, а люди ещё нескоро выберутся даже за пределы Солнечной системы.
— Ты меня слушаешь вообще?
— Извини.
Браслет завибрировал — на планшет пришло сообщение: «Тебе нужен Мурасакибара Ацуши, он сейчас в баре, думаю, ты его узнаешь. Сейджуро».
Лео поднял взгляд на Котаро.
— Мне пора. Сей-чан что-то придумал.
— Собираешься лететь? Уверен?
— Я себя не прощу, если не попытаюсь.
Котаро стал непривычно серьёзным и каким-то потерянным.
— И тебя не переубедить, да?
— Да.
Уши и хвост поникли. Котаро встал, задумчиво покачался с носков на пятки и шагнул вперёд. Лео прижал его к себе, погладил по волосам. В носу защипало.
— Мне будет тебя не хватать, сестрёнка.
— А мне — тебя.
Котаро фыркнул, вытирая нос.
— Думаю, если всё получится, ты обо мне даже не вспомнишь.
Лео вздохнул — вполне может быть.
— Веди себя хорошо, ладно?
— Ладно.
Харума явно кокетничал с единственным посетителем: Лео были прекрасно знакомы и этот томный взгляд из-под чёлки, и палец, вырисовывающий узоры на барной стойке, «случайно» касающийся ладоней собеседника. Впрочем, ранний клиент был не против — рук не отнимал, на шутки отвечал что-то низким голосом.
В голове тихо переливалась космическая песнь.
— Доброго дня!
— Здравствуй, Лео, — кивнул Харума.
Его собеседник повернул голову и внимательно посмотрел на Лео ярко-фиолетовыми глазами.
— А, Лео-чин. Привет.
— Здравствуйте. Мурасакибара-сан?
— Да. Ака-чин сказал тебя дождаться. Пошли.
Мурасакибара выбрался из-за стойки, и оказалось, что он выше Лео почти на голову.
— Пока, Хару-чин.
— Хорошей смены!
— Счастливо. Ацуши, заходи ещё.
— Ага.
Лео приноровился к широкому шагу Мурасакибары и скосил на него глаза: скучающее выражение лица, длинные волосы сиреневого цвета, собранные в неаккуратный хвост, огромные ладони и ступни. Глядя на форменные штаны и куртку с нашивками «Йосен», Лео поразился, как на него вообще одежду подобрали.
— Сей-ча… Сейджуро сказал, что он не сможет взять меня с собой. А ты, получается, сможешь?
Мурасакибара перекатил во рту леденец и пожал плечами.
— Показатель энергии красного — минимальный в спектре, мой — максимален. Теоретически, я могу вывести тебя из тела.
— А потом?
— Не знаю. Присоединишься к нам или умрёшь.
Лео сжал челюсти. Появилась робкая мысль отказаться — пусть без звёзд и волшебной музыки, но точно остаться в живых. Дослужиться до командира судна, решиться, наконец, на серьёзные отношения, потом усыновить пару детишек и жить долго и счастливо.
— Мурасакибара, а почему ты до сих пор не вышел из тела? Или у тебя с этим тоже были проблемы?
— Не было у меня проблем, просто Ака-чину было бы грустно тут одному. А теперь, когда ты его вылечил, мы можем сделать это вместе.
— Ясно.
— Возьми, Ака-чин оформил нам пропуска.
Лео поднял голову: они стояли у пятого дока, на табло светилась надпись «АВ1 «Ракузан». Мурасакибара уже приложил свою карточку, и дверь шлюза отъехала в сторону. Лео дождался, пока она вернётся на место, глубоко вдохнул и приложил свою.
***
Огромный космический кит плыл сквозь пространство. Если бы Лео хотел, он бы сказал, что кит только что миновал систему Лумана 16. Но Лео не хотел, его вообще больше не существовало — существовал пучок волн, движущихся вперёд, и он был одной из них.
@темы: Фанфик, The Rainbow World. Другие миры, День 42, Rakuzan Team, Футуристическая AU, Компьютерные игры
-
-
23.04.2016 в 08:56-
-
23.04.2016 в 12:36-
-
23.04.2016 в 18:30Ааа, про поцелуи персонажей в неудачное время - в точку, сама этим грешу
Спасибо, замечательная история, очень понравилось!
-
-
24.04.2016 в 19:38Финальный бос - великий Колдун Куроко с големом Кагами
Спасибо, посмеялась
-
-
24.04.2016 в 20:22перечитал уже три раза, как остановиться
-
-
24.04.2016 в 21:52спасибо авторам
-
-
26.04.2016 в 18:18-
-
29.04.2016 в 23:25Ух ты! История завораживающая, грустная и прекрасная. Такая, наполненная мелодией и светом. Космическая, завораживающая история. Прекрасно понимаю Лео с его желанием уйти вслед за песней, бесконечно горжусь Котаро - его жизнелюбием и стойкостью. Жаль тех, кто умер, кто не должен был умереть.
-
-
30.04.2016 в 02:42Спасибо, классный фик, посмеялась от души!
-
-
03.05.2016 в 13:29О эти милые задротскому сердцу особенности геймплея.
-
-
04.05.2016 в 09:55-
-
07.05.2016 в 23:14-
-
24.05.2016 в 02:41— Та огромная штука, что ли? — спросил Хаяма. — А я думал, это текстура.
Вот просто обо всём
Подача персонажей вышла интересной, а победы над финальным боссом недодали! хД Но всё равно спасибо, это было весело.
Мимо Лумана 16
И здесь завязка с подачей интересные. Стало немного жаль, но не погибших, не считая Такао (кто сделал его аспирантом на кафедре астрофизики - я вас люблю), а Котаро, который остался один. Но он жизнерадостный, он справится.
-
-
05.06.2016 в 01:18любите меня, любитеДа, за Котаро мне тоже было грустно((